Книга Поход клюнутого - Сергей Чичин

— Зрю вдали поселение! — практически сразу сообщил гоблин. — Это ты удачно рассудил, прямо хоть учись у мастера.

— Научишься еще. — Дварф, неуклюже пошевеливаясь в седле, худо-бедно приспособил на плечи трофейный плащ. Надо будет придерживать полы, покуда не подрезаны, чтоб ногами не топтать, да и секиру теперь на спину не приспособишь, но кто знает, какие тут порядки для одетых не по форме. — Ты вот чего, Бингхам, воздержись от бития направо и налево, если только не придется жизнь защищать.

— Эй, борода, я ж вызвался учиться только рассуждению, как материи, кою признавал ранее только в виде развлекательном! А уж как в обществе себя вести — ты меня не учи, я в нем поболе твоего терся.

— Оттого и зубов недочет?

— С зубами историй много, и все разные. А в обществе правила простые: в драку лезть только в крайнем случае. Крайний же случай — это когда ты либо все получил, чего желал, либо когда понимаешь, что иначе зажмут это желанное.

— Гм… А зачем в драку, если все получил?

— Не все получил, а все, чего желал. У них же наверняка еще много всякого осталось, чего ты по скудости разумения пожелать не догадался! А они нет бы предложить, ироды.

— Ты вообще когда-нибудь без драки обходишься?

— Почти всегда. Вот ты отметь, из города мы ушли совершенно мирным обозом! Драка хороша, когда ты дерешься, а когда тебе встречно горазды засандалить так, что уши собирать будешь, тут уж дешевле не ввязываться.

— Ну так ты имей в виду, что при тебе есть я.

— И можно хоть с кем задираться, ибо ты прикроешь?

— Нет, ежели станешь обижать безобидных, так я за них вступлюсь, и радости в том никому из нас не сыщется.

— А зачем тогда вступаться?

— Таковы мои правила.

— Бить своих, чтоб чужие боялись?

— Поступать по совести, даже если придется, как ты говоришь, «собирать уши».

— Дикий вы народ, дварфы. Не знаю уж, что за такая совесть и кому понадобилось вам ее пришивать, но собирание ушей — такая штука, от которой дешевле воздержаться.

— Вот и воздерживайся, ибо в знании сила.

Бинго недоуменно двинул плечами. Никакой силы за знанием он не ведал, напротив, оно неизменно оборачивалось для него безутешной скорбью. Туда не ходи, там прибьют. Этого не делай, боком выйдет. Угадай, кто пришел, зачем пришел, почему пришел… Теперь вот следи за собой, чтоб свой же спутник по заднице не зарядил. Эдак окажется еще, что и от пива здоровью сплошные убытки, дорогу следует объяснять по-честному, а не как смешнее, а земля вовсе круглая, и надлежит каждый шаг вымерять, чтоб с нее не сверзиться.

Поселок приблизился вскорости, оказавшись скромной деревенькой на две дюжины хат. Бинго одобрил: никаких тебе быковатых верзил в доспехах, кои зачастую встречают мирных путников, норовя обойтись с ними грубовато, сплошные деревенские увальни и пейзанки в платках поверх копнообразных фигур.

— Хлеб да соль, старикан! — поздоровался гоблин с первым же встречным обитателем завалинки, что равнодушно таращил на проезжих подслеповатые глаза. — Есть ли где двум благородным донам ночь провести?

— Есть, как же не быть. — Дед потыкал перстом дальше по тракту. — Вона там, крайний дом в аккурат для странников.

— А что стряслось с тем, что на развилке? — полюбопытствовал Торгрим.

— Да уж третий год, как спалили.

— По какой нужде?

— Да разве ж нам объясняют хозяйскую нужду? Спалили, и ладно, у нас взамен того новый выстроили, говорят, лучше прежнего.

Дварф неодобрительно покачал головой, но дознание прекратил, не видя от него пользы.

— А кузнец водится в вашей деревне?

— Ежли толкового ищешь, то это завтра, дальше по тракту, через полдня будет. А у нас коваль есть какой-никакой, коня подковать способен или там вилы выправить, большим умением не наделен, да и пьет беспробудно… Эвон там, через дворы.

— Мой любимый тип наземного коваля, — удовлетворенно сообщил Бингхаму Торгрим. — Главное, чтоб наковальня была, мехи, молот да клещи. Более от него ничего не требуется.

— Питье беспробудное тоже следует отнести к достоинствам, — важно откомментировал тот. — Без него образ незавершенный, да и кто подпустит чужого бородача к своим мехам, ежели не занят горящими трубами?

— Договариваться тебе предоставлю, как номинальному предводителю.

— С кузнецами не умею и не люблю — здоровые, гады, и шуток с бодуна не понимают. Хочешь, договорюсь с кузнечихой?

— Почем знаешь, что кузнечиха есть?

— Смеешься, должно быть. Есть мехи, пьет без просыху, до ближайшего конкурента полдня езды — это ж мечта любой пейзанки.

Постоялый двор в конце деревни обнаружился без труда по обширной коновязи и глазеющему в окно мужику — слишком пышнощекому, чтобы быть суровым земледельцем.

— Гости в дом! — гаркнул в его физиономию Бинго. — Нам бы переночевать да пожрать как следует. Чем порадуешь, толстун?

— Тараканов уже две недели как не видали, — меланхолично похвастался щекастый.

— Ничего, мы и на говядину согласны.

— По полторы монеты серебром с носа. — Толстяк опасливо покосился на Рансера. — Пять, если придется эту зверюгу обихаживать, плюс медицинская страховка.

— Страхо… что?!

— Ну, ежли он кого лягнет, то припарки за ваш счет.

— Да вы тут все от природы лягнутые. Этот ежели лягнет, то не припарки, а возвращение из соседнего государства придется оплачивать. А то и наоборот — самим взимать плату, как за волшебство телепортации!

— Думать-то я ему запретил, — пояснил прибалдевшему толстяку Торгрим. — Теперь думаю, не поспешил ли… когда думал, хоть тараторил медленнее. Лошадей расседлать и покормить непременно, в долгу не останемся. Роскоши нам не нужно, мы привычные.

— Это кто тут привычный? — насупился Бинго. — Кому это роскоши не нужно? А чё, есть чё?

— Можем подмести в комнате, — предположил содержатель гостиницы осторожно.

— Вот этого не надо, не эльфы. А можно, как в неких лучших домах Сингопала, положить на подушки по шоколадке?

— По… чему? — насторожился Торгрим.

— На что положить? — напрягся и уездный администратор.

— Сам не знаю, прослышал по оказии и всегда мечтал попробовать. Ну, нет так нет, обойдемся без изысков. Главное, чтоб ведьм не жгли с подветренной стороны, а ежели ночью соберетесь грабить, так спервоначалу глотки перехватите, а то за бузой и беготней разве отдохнешь как следует?

— Обижаете, сударь, у нас порядки строгие, спокон веку никого не резали!

— Да вас всего третий год как отстроили, — хмыкнул дварф, с облегчением сползая с седла.