Книга Один в поле - Андрей Ерпылев

— Обойдусь, — буркнул тот. — Всю жизнь вас, сапогов, терпеть не мог…

— Уж потерпи маленько, — съязвил Копченый. — Вон, нас, сапогов, сколько, — обвел он рукой Роя, айкра, приосанившегося интенданта.

«Настоящие» уголовники после гибели Полбанки и Шкилета действительно оставались в меньшинстве. Если не считать беспомощного Слепого (теперь замотанного бинтами беднягу звали только так) и, как всегда, колеблющегося между двумя лагерями Ботало, сторону старого вора держал теперь только молчаливый громила Фикса, специализировавшийся раньше на разбое. Горбатый, само собой, примкнул к «военным». Поэтому, не рискуя спорить, воры, пусть и спустя рукава, выполняли распоряжения «адмирала»: приводили в порядок захламленную палубу судна, красили найденной в трюме темно-серой «шаровой» краской, из которой состояла часть груза транспорта, борта и надстройки…

Как ни бодрились «господа офицеры», а в прибрежной зоне продолжали шнырять Белые Субмарины, и хотелось сделать судно как можно менее заметным — красно-бурый от ржавчины «Отан» бросался бы в глаза издали. «Капитан» Луду проявил неожиданную твердость, запретив переименовывать судно в «Свободу», например, или «Империю», как предлагал Копченый. «Тадехалу-Ката», предложенное Туурланом, далее не рассматривалось, равно как и робко названная Роем «Дона». Это, по его мнению, принесло бы кораблю только несчастье, и спорить со знающим толк в военно-морских суевериях человеком никто не стал. Зато оба бывших врага — интендант и айкр — отлично поладили друг с другом в вопросах навигации. Теперь они проводили немало времени в рубке, прокладывая курс по обнаруженным в штурманском шкафу полузатопленного «Эррана» картам Западного побережья. Ну, а Гаал с Горбатым, упорно не называющим своего подлинного имени, с утра до вечера копались в огромном судовом дизеле.

— Капрал, зараза! — загромыхало машинное отделение. — Где ключ?! Пришибу щенка…

— Несу уже, несу!..

* * *

— Давай, давай! Еще чуток! — командовал капитан Луду, стоя в баркасе, в который Рой, Горбатый, Ботало и Туурлан, скользя подошвами по заросшей мхом палубе, опускали на тросах, перекинутых через блоки шлюпбалки, неподъемную станину трехдюймовки. — Нормально, нормально… Стоп!

Сами пушки уже были благополучно доставлены на «Отан» — их предполагалось установить на носу (на баке, по морскому) и корме транспорта, вдобавок к спаренному пулемету на крыше рубки, стоявшему там изначально. Хвала бережливым морякам имперского флота, орудия и пулеметы были тщательно смазаны и укутаны водонепроницаемыми чехлами, поэтому оружие оказалось вполне пригодным к применению.

Вообще полузатонувший «Эрран» оказался настоящим островом сокровищ для беглецов. Пришвартованные к пирсам корабли были изрядно разграблены за прошедшие годы — видимо, мародеры наведывались сюда за четверть века не раз и не два. Стоящий же в отдалении линкор грабителям оказался не по зубам, и не составляло тайны, почему: радиоактивные воды Голубой Змеи изобиловали мутировавшими рыбами и земноводными, и порой шутки природы принимали жутковатые формы. Ботало, хваставшийся своими рыбацкими подвигами, например, едва не был сдернут в воду с палубы «Отана» каким-то чудищем, позарившимся на только что пойманную им рыбу. Рывок был настолько силен, что, не выпусти Ботало вовремя удочку из рук, о своих успехах рассказывала бы соплеменникам неведомая тварь: комель удилища тянулся за ней, как перископ подводной лодки, до тех пор, пока не исчез в дождевой мороси.

Но вместительный баркас, двигатель которого так и не удалось починить — обходились веслами, — никогда не возвращался с «острова сокровищ» пустым. Километры коридоров, переходов, бесконечных трапов, если и уступающие по размаху подземной крепости, то немного, раз за разом открывали перед гостями мертвого левиафана новые и новые тайны. Чего стоили одни только продовольственные кладовые: более чем тысячное население этого плавучего города не испытывало бы ни в чем нужды в течение многомесячного морского перехода. Большая часть хранившегося на складах великолепия, конечно, давно пришла в негодность от времени и крысиных зубов — популяция грызунов, расплодившихся в чреве «Эррана», насчитывала, наверное, миллионы особей, — но десятку человек было достаточно и того, что оказалось несъедобным для мохнатых обитателей трюмов.

Предусмотрительные моряки, сталкивавшиеся с крысами и сыростью испокон века, умудрялись запаивать в жестяные банки всевозможных размеров все, что угодно — сухари, крупы, сахар, соль, муку… Все это стало добычей беглецов, пусть слежавшееся до каменного состояния, но вполне пригодное к употреблению наряду с консервированным мясом, овощами и фруктами. И всевозможными напитками — бутылочное стекло тоже было неприступно для крысиных зубов, да и равнодушны, как правило, животные к спиртному. Животные, но не люди.

Копченый пригрозил лично взорвать «Эррана Шестого» вместе со всем его содержимым — зарядов в крюйт-камерах линкора было больше чем достаточно, чтобы сымитировать небольшой ядерный взрыв, — если спиртное будет попадать с «острова» на «материк». Но нельзя запретить невозможное…

Станина с тихим хрустом коснулась дощатого дна и, качнув суденышко, утвердилась неподвижно. Баркас глубоко осел в воду — до планшира оставалось не более четверти, — но этого было вполне достаточно, поскольку волн на реке не было. Правда, когда «команда» спустилась вниз, осадка еще больше увеличилась…

— И… раз! И… раз! — командовал капитан Луду, сидя на корме баркаса, а мрачные «матросы» налегали на весла. — Бодрее, бодрее, ребята! Не ленитесь!

— Слушай, а не пошел бы ты? — вдруг бросил свое весло Ботало. — Тоже мне капитан выискался! Шнырь поднарный! Сам садись за весло и греби, а я командовать буду!

— Прекратить, матрос! — загремел бывший интендант, давно вошедший во вкус и забывший свое незавидное, скажем, положение в лагере. — Вы будете наказаны за неповиновение!

— Наказан? — уголовник вскочил на ноги, качнув лодку. — Да я сам тебя сейчас накажу, шнурок!

— Ботало, сядь! — попытался остановить его Горбатый, но тот уже шагнул через банку к съежившемуся на корме «капитану», обдав Роя свежим запахом перегара: запасы «Эррана Шестого» не давали ему покоя давно.

— Ботало!..

— Да я тебе, — поднес растопыренную пятерню к лицу обреченно закрывшего глаза Луду уголовник. — Сейчас глаз на..

— Ботало!!!

Пьяный совсем не заботился, что сместил центр тяжести перегруженного суденышка, но грузу было вовсе не все равно. Станина пушки дрогнула и сместилась всего чуть-чуть — на несколько миллиметров, но этого было достаточно, чтобы баркас резко накренился, а уголовник, рефлекторно схватившись за плечо айкра, со сдавленным криком полетел в воду, увлекая того за собой.

— Остудился, матрос? — крикнул барахтающимся в воде разом осмелевший Луду. — Будешь знать…

— Помогите!!! — отчаянно заорал, отплевываясь, пустобрех. — Спасите!!!

Сидящие в лодке с ужасом увидели, что в нескольких метрах от их товарищей горбом вспучилась вода, как будто снизу всплывало что-то огромное.