Книга Ночная бабочка - Розмари Роджерс

— Я нахожу, что ты делаешь все, чтобы создать эти неудобства. Иначе бы не выставляла напоказ свои прелести, танцуя перед мужчинами, которые только и способны наскоро завалить тебя в кустах. Я прихожу к выводу, что после потери девственности ты довольно быстро подошла к тому, чтобы торговать собой.

— Какая же вы скотина! Остановите лошадь и немедленно спустите меня на землю! Как будто такой человек, как вы, способен судить о нравственности! Я не поеду дальше с таким презренным типом, как вы, отпустите меня, иначе…

Рука Брета стиснула ее бедра с такой силой, что Кайла задохнулась, прервав поток гневных слов.

— Довольно!

Это единственное слово было произнесено вполголоса, но прозвучало настолько угрожающе, что гнев ее угас и она тут же вспомнила, что ей следует действовать более осмотрительно. Когда Брет ослабил тиски, Кайла сделала глубокий вдох и прикусила нижнюю губу.

Тихий смех Брета прозвучал над самым ее ухом.

— Оказывается, ты все еще способна демонстрировать характер. А то я уж было решил, что ты разучилась шипеть, как кошка.

— Зато я не забыла, каким невыносимым можете быть вы.

— Осторожно, принцесса. Подумай о том, что ты, возможно, затеваешь нечто такое, с чем тебе не справиться.

— Вы сами затеяли все это, Брет Бэннинг! Вы можете сколько угодно заявлять, что не хотите находиться здесь и вам не нравится быть герцогом, но все ваши действия противоречат вашим пустым словам! Вы обманщик и лжец!

Кайла съежилась, чувствуя, как сжались тиски его рук. Задыхаясь от гнева, она нашла в себе силы повернуться к нему.

Кайла встретила холодный, пронизывающий взгляд Брета. На его скулах играли желваки. Что он представляет собой на самом деле? Кайла почувствовала, что к ее гневу примешивается любопытство. Он нередко приводил ее в ярость, но в не меньшей степени и озадачивал. За последние недели она хорошо изучила его тело, а вот о нем самом знала все так же мало. Она не знала, чего он хочет на самом деле, почему остался в Англии, если ему так не терпится вернуться в Америку. Дело было вовсе не в замужестве кузин. Кайла была в этом совершенно уверена. Брет Бэннинг не такой человек, чтобы его беспокоили подобные мелочи. Он мог бы поручить вдовствующей герцогине заняться всем этим и устраниться от дела. Так почему он все еще здесь?

Однако вместо того чтобы спросить об этом Брета, Кайла сердито сказала:

— Зачем нам так быстро ехать? Вы могли бы позволить мне сесть на мою лошадь…

— Так лишь кажется…

Он не стал больше ничего говорить, а лишь пришпорил лошадь, и беседовать при таком аллюре стало невозможно. Кайлу раздражало, что Брет так мало думает о ней, что он увез ее от Годфри, словно капризную шлюху, хотя сам отсутствовал целую неделю. Он знал о ней все, почти все знал о Фаустине. Не было секретом, что его барристеры выудили о ней всю возможную информацию. Так что нового мог узнать Брет? Что его так ужаснуло?

Да, конечно же, ничего нового. Все объясняется его привычкой бросать злобные реплики, чтобы посильнее уколоть ее, чем бы это ни было вызвано. Он словно пытался возложить на нее вину за то, что похитил ее с бала у леди Сефтон. Но разве у нее нет права желать того, что принадлежит ей? Насколько она поняла, Брет Бэннинг относится к тому типу людей, которые не намерены отдавать то, что считают своим. А почему все должно быть иначе, если дело касается ее? Лишь потому, что она женщина? Кайлу прямо-таки подмывало высказать все это Брету, и было непросто сохранить невозмутимость и самообладание. Когда они подъехали к парадному входу, он буквально стащил ее с лошади и бросил:

— Иди в дом и дожидайся меня.

Было так соблазнительно сказать в ответ что-нибудь отчаянно грубое, вроде той фразы, которую она подслушала у слуг. У Кайлы просто на языке вертелось «А пошел ты!». Вероятно, люди, подобные Брету, только такие слова и способны понимать. Однако это сразу поставило бы ее на ту ступеньку общественной лестницы, где, как он считал, и есть ее место. В ее же задачу входило холодной сдержанностью показать, что она не принадлежит к числу подобных женщин.

Однако когда Кайла гордо поднималась по лестнице, игнорируя удивленные, любопытные взгляды миссис Линч и даже Сюзан, у нее невольно шевельнулась мысль, что, возможно, она и в самом деле стала падшей женщиной. Пускай не по своей воле, а в силу обстоятельств. О Господи, неужели ей постоянно придется опровергать сложившееся о ней мнение? Неудивительно, что бедная мама сбежала из Англии. Жить в качестве прислуги, связанной кабальным договором, показалось ей предпочтительнее, нежели испытывать постоянное презрение со стороны людей, которые некогда были друзьями.

Ситцевая юбка хлопала Кайлу по икрам, когда она проходила мимо мраморных статуй в холле и поднималась по ступенькам лестницы. Шла она, гордо выпрямив спину, словно возвращаться домой в подобном наряде было для нее в порядке вещей. Когда-то тетя Селеста заметила, что леди может пройти почти через все, если делает это элегантно. Пожалуй, сейчас дело обстояло не совсем так, как хотелось бы Кайле.

Однако это вовсе не означало, что она должна позволить Брету запугать ее. Пусть он и герцог Уолвертонский, но у нее есть гордость, и существуют определенные границы, за которые она не позволит выйти.

Когда явился Брет, Кайла сидела у маленького туалетного столика и расчесывала волосы. Она подняла глаза и встретилась с его взглядом в зеркале. Кайла продолжала водить щеткой, прислушиваясь к треску шелковистых волос, механически накручивая прядь на палец. Она старалась не смотреть на его лицо. Почему он так на нее уставился? Почему так холоден? Под его взглядом Кайла почувствовала неловкость. Нужно взять себя в руки и сохранить по крайней мере внешнее спокойствие. Ведь лишь это ее и поддерживало, поскольку она чувствовала себя уязвимой и хрупкой, как пустая яичная скорлупа.

Брет направился к ней, ступая по ковру мягко и неслышно, как кошка, что заставило Кайлу занервничать еще больше. Проклятие, он хочет вывести ее из себя, заставить смутиться. Ну нет, она не позволит проделать ему это! Она будет изображать безразличие, что бы он ни сказал.

Однако все оказалось не так просто, когда Брет, наконец-то поймав ее взгляд в зеркале, произнес негромким хриплым голосом со странным выражением лица:

— Тебе следовало рассказать мне о лорде Брейкфилде, Кайла.

Она непонимающе уставилась в отраженное в зеркале лицо Брета.

— О лорде Брейкфилде?

Брет ухватил ее за волосы и повернул лицом к себе. Теперь перед ней было не его отражение в зеркале, а он сам.

— Да, о лорде Брейкфилде. Графе Нортуикском. Или ты станешь притвориться, будто не понимаешь, о чем я говорю? Господи, неужели ты не понимаешь, что все могло бы быть иначе?

Что-то в его тоне сказало Кайле, как сильно он удивлен и раздосадован, хотя причина тому и не была ей ясна.