Книга Прыжок в прошлое - Сергей Шхиян

Я подумал, что Аля, скорее всего, внебрачный ребенок какой-нибудь аристократки, и отыскивать ее родителей будет и сложно, и незачем.

— Значит, я байструк? — побледнев, спросила она.

— Что значит «байструк»? Может, ты царская дочь.

— Теперь ты меня презирать будешь, — неизвестно к чему сказала девушка, и у нее на глаза навернулись слезы.

— Ты можешь объяснить, в чем дело? — возмутился я.

— Я же говорила, что ты не человек, а ты спорил.

— Причем здесь я?

— Меня все должны презирать, а ты об этом даже не думаешь.

Я хотел было ее поцеловать, но в этот момент вернулась ключница с детскими вещами. Мы развязали узелок и рассмотрели Алино приданное. Все детские вещицы были в очень хорошем состоянии. Больше всего мне понравилось шелковое платьице, отделанное кружевами ручной работы.

Я осмотрел все вещи, рассчитывая найти какие-нибудь метки. Однако ничего похожего мне не попалось. Пелагия Ниловна приняла живейшее участие в моих изысканиях и чувствовала себя героем и жертвой бескорыстия. Я помешал ей парить в империях и велел принести крестик.

— Какой крестик? — удивилась она, с повышенной честностью глядя мне в глаза.

— Тот, который лежит в сундуке, завернутый в сарафан.

— А так это ты про барышнин крестик, — обрадовано воскликнула она. — А я-то, дура, и не поняла.

— И кольцо с камушком не забудь, — напомнил я. Бедная женщина дикими глазами посмотрела мимо меня, перекрестилась и бросилась бегом исполнять приказание. Аля рассмеялась.

— Видишь, как рождаются сказки? — спросил я. Мы с волнением ждали возвращения ключницы, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Пелагия Ниловна довольно долго отсутствовала, видимо, переживая очередной удар судьбы. Наконец, она вернулась.

— Вот, барин, барышнины вещи, — сказала она совершенно трезвым голосом и положила передо мной на стол золотое кольцо с огромным изумрудом и резной крестик с инкрустированным эмалями Спасителем. Обе вещицы, без сомнения, были музейного уровня. Крест был непривычно удлинен и показался мне скорее католическим, чем православным.

Впрочем, я в таких вещах совсем не разбираюсь.

Аля сразу завладела кольцом, а я поднес крестик к окну и попытался его исследовать на предмет происхождения.

Работа ювелира была слишком тонка для моего зрения. Разобрать без лупы детали отделки оказалось невозможно.

С обратной стороны креста была выгравирована какая-то подпись. Мы с Алей поменялись изделиями. Кольцо было невероятно сложного плетения из червонного и зеленого золота с красивым изумрудом. Такие вещи не могли не иметь своей истории, и это вселяло надежду отследить владельцев.

У Али появлялся реальный шанс разыскать своих родственников.

Пока мы занимались украшениями, честная ключница тихо, по-английски покинула нас.

— Судя по этим вещам, ты из богатой семьи. Выходит, ты не крестьянка, а дворянка. Обратила внимание, как Пелагия тебя сразу начала «барышней» именовать?

— Но я же мужняя жена, значит, солдатка, — грустно сказала новоявленная барышня.

Я вспомнил, что, действительно, Аля, как замужняя женщина, попадала под юридический казус. В России социальное состояние женщин признавалось по состоянию мужа. Выходит, Леопольд Африканович, уходя из жизни, сделал ей последнюю подляну, выдав замуж за крепостного.

Я вспомнил оперетту «Холопка», как раз из времен Павла Петровича. Там, если кто не помнит, актриса вышлa замуж за побочного сына князя, оказавшегося по документам крепостным, и сама стала крепостной.

Кем является теперь Аля, я не знал. Формально же она вдова солдата. Сохраняет ли она крепостную зависимость от помещика, было неясно.

«А если я на ней женюсь»… — опрометчиво подумал я. Алевтина так и стрельнула в меня глазами.

Больше думать на эту тему в ее присутствии я не решился. Я знаю ее третий день, она, возможно, черт-те какая моя прабабка, а я размышляю о женитьбе! Такой прыти я от себя никак не ожидал. Аля, видимо, тоже. Разумеется, от меня. Во всяком случае, она тут же прекратила разговор и принялась сосредоточено рассматривать свои детские вещи.

Глава тринадцатая

Чтобы заполнить неловкую паузу, я позвал Тихона:

— Пойди узнай, приезжий барин уезжать не собирается?

— Томилинский, что ли? — уточнил он.

— У нас что, много гостей?

— Нет, они одни.

— Вот про него и узнай.

Тихон ушел и через минуту вернулся.

— Нет, не собираются.

— А не сказывали, долго он еще здесь пробудет?

— Вестимо, долго, он помирать собирается. Как, значит, помрет, тогда и уедут. А пока за попом послали.

— А твой барин где?

— Они в залах попа ждут.

Я надел поверх своей одежды парчовый халат Леопольда Африкановича, его же турецкую феску с кисточкой и отправился искать предка.

За большим столом в одиночестве сидел в дымину пьяный Антон Иванович и, подперев щеку ладонью, всхлипывал.

— Антон Иванович, что случилось?

— Да вот, Иван Иванович занедужил, скоро отойдет. Боюсь, и попа не дождется.

— Как «отойдет», он еще вчера здоров был.

— Вчера был, а нынче, помрет. Все мы под Богом ходим.

— А где он?

— Там, — он неопределенно указал пальцем вглубь дома. — Тишка, отведи барина к Иван Иванычу, царство ему небесное!

Тихон повел меня в гостевую комнату, где «отходил» Петухов. Она была похожа на мою комнату, с тем же минимумом мебели и огромной кроватью.

На этом смертном одре лежал очень тучный человек с посиневшим лицом и хрипел. Окна в комнате, несмотря на жаркую погоду, были закрыты, и в ней стоял тяжелый запах водочного перегара и нездорового кишечника.

Первым делом я распахнул окно, а потом подошел к больному. Он был весь в поту и задыхался. Я начал проверять пульс. У него была ярко выраженная тахикардия и, вероятно, очень высокое давление.

Кроме этого, и здесь я не ошибся в диагнозе, присутствовало обжорство и злоупотребление спиртным. Ему грозил, как говорили в старину, апоплексический удар или, как говорят теперь, гипертонический криз.

Спасать обжору нужно было в пожарном порядке. Я раздал приказания слугам и взялся за лечение. Больной, напуганный удушьем, болями, а, возможно, присутствием невесть откуда взявшегося турецкого доктора в феске, беспрекословно подчинялся всем моим варварским предписаниям.

Я вполне обошелся без магнезии и корвалола. Думаю, что не много найдется любителей испытать на себе такой метод лечения, поэтому опускаю все подробности.