Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

С Гордеевым она встретилась в вестибюле. Он заметнонервничал.

– Ты понимаешь, куда и зачем мы идем? – вопрошал он,пока они шли по длинному, покрытому ковровой дорожкой коридору. – Мы идемк серьезному человеку и собираемся предъявить серьезное обвинение Институту,который он курирует. Без сильных доказательств в руках нам здесь делать нечего,мы будем смешно выглядеть.

– Ну и пусть, – беззаботно отвечала Настя. –Пусть над нами посмеются, зато мы получим ответы на наши вопросы и по крайнеймере будем уверены, что того кошмара, который я придумала, нет и в помине.По-моему, это лучше, чем сомневаться. Нет?

– Нет, – резко ответил Колобок, отыскивая глазаминужную им дверь. – Я, дорогая моя, уже не в том возрасте, чтобы выставлятьсебя на посмешище. У нас, между прочим, свобода печати, и завтра в газетахможет появиться фельетон о том, какие безграмотные люди работают на Петровке иохраняют покой доверчивых москвичей. Мол, в школе мы все плохо учились иэлементарного курса физики не знаем. Зато по литературе у всех были сплошныепятерки и все дружно читают научную фантастику. Ты не забыла, сколько мне лет?

– Скоро пятьдесят пять.

– Именно. И если ты, поганка мелкотравчатая, меняподставила, я тебе голову отверну. Поняла?

– Поняла, Виктор Алексеевич. Голову отвернете.

– Нам сюда. Заходи.

В приемной сидела злобная девица с крысиным лицом. При видеГордеева и Насти она только слегка приподняла голову с прилизанными волосами иуставилась на них, не говоря ни слова.

– Николай Адамович назначил нам на 10.30, –вежливо произнес Гордеев.

Девица молча поднялась и вошла в обитую красным дерматиномдверь. Через полминуты она вернулась и так же молча встала у открытой двери,держась за ручку. Видимо, это означало приглашение войти.

Николай Адамович Томилин встретил гостей весьма радушно,усадил в кресла, предложил чай или кофе. Гордеев от угощения отказался, а Настяпопросила кофе.

– Я внимательно вас слушаю, – борясь састматической одышкой, сказал Томилин. – Что могло привести такуюочаровательную женщину в наше скучное научное министерство?

– Николай Адамович, – начала она, – не былоли в Институте, который вы курируете, научных разработок, направленных насоздание излучения, благотворно воздействующего на нервно-психическую сферучеловека?

– Откуда такой странный вопрос? – заколыхался всемсвоим тучным телом Томилин, что, видимо, должно было знаменовать собой смех. –С каких пор уголовный розыск интересуется научной проблематикой, связанной сэлектромагнитными излучениями?

– Я объясню, откуда взялся наш интерес к Институту.

Она достала карту и в нескольких словах обрисовала картинупреступности на территории двух разноцветных эллипсов. Разумеется, ни оВойтовиче, ни о краже дела, ни о Галактионове не было сказано ни слова.

– Мы столкнулись с этим необъяснимым явлением впроцессе анализа годовых данных о преступности. Знаете, обычная ежегоднаяработа: в начале февраля бывает уже готова годовая статистика, и мы в это времявсегда начинаем анализ преступности за год.

– И почему же вы решили, что к этим двум соседствующимрайонам имеет отношение научная работа Института? – ехидно произнесТомилин.

– А потому, что Институт находится как раз в середине,вот здесь, смотрите, Николай Адамович.

Настя ткнула ручкой в то место на карте, где смыкались серыйи черно-фиолетовый эллипсы.

– Ну и что? – невозмутимо спросил он.

– Насколько я помню физику, это может быть связано с обратнымэффектом, – начала было Настя, но Томилин прервал ее громовым раскатомхохота.

Его тучное тело колыхалось и, казалось, вот-вот вывалится изкресла, как подошедшее тесто. Его смех перешел в надсадный кашель,сопровождающийся присвистом и одышкой, он достал из ящика стола аэрозоль ибрызнул себе в рот. Потом отдышался.

– Где вы учили физику, позвольте спросить?

– В школе.

Она хотела было добавить, что это была специальнаяфизико-математическая школа, но почему-то промолчала.

– И как давно это было? Лет десять назад?

– Почти двадцать, – честно ответила она.

– Голубушка, не сочтите за оскорбление, но при такойпостановке вопроса можно считать, что физику вы не знаете совсем. Откуда у васв голове появились все эти глупости?

Настя взяла себя в руки и постаралась как можно лаконичнее,чтобы не наделать грубых ошибок, изложить Томилину свою гипотезу об «обратнойпетле».

– Чушь! – категорично отрезал Томилин. – Ужелет пять назад было доказано, что этого явления нет. Раньше действительносчиталось, что у ряда излучений, особенно у сверхвысокочастотных, есть то, чтовы изволите называть обратным эффектом или обратной петлей. Но это заблуждениеявлялось следствием неправильного понимания природы таких излучений. Пять летназад немецкий ученый Мейерштранц произвел переворот в физике, доказав, чтонаши представления об электромагнитных излучениях неверны. Он возглавил целуюнаучную школу, на которую сегодня ориентируется весь мир. Так вот, всоответствии с новым пониманием проблемы было доказано также, что обратныйэффект от сверхвысокочастотных излучений – это миф. Ошибка эксперимента. А вы,деточка, пришли в серьезное учреждение, вооружившись школьными знаниямидвадцатилетней давности, и пытаетесь опорочить солидных ученых, не имея нималейшего представления о проблеме, которой они занимаются. Стыдно.

Гордеев сидел весь багровый. Все получилось именно так, какон и предсказывал. Даже еще хуже. Насте хотелось убежать отсюда подальше,забиться в темный уголок и разрыдаться.

– Я ни в коей мере не хотела опорочить научныхсотрудников Института, – сказала она, пересиливая себя, – я простохотела понять, что происходит. Вы много лет руководите наукой, НиколайАдамович, и вы знаете, что такое – интерес к необъясненному. Он лишает человекаспособности спать, есть, общаться с близкими. Он овладевает им полностью идиктует поступки, порой нелепые, порой смешные, но направленные на одно:понять, почему это происходит; понять, как это происходит. Вероятно, мой порывприйти сюда и поговорить с вами кажется вам смешным и нелепым, но я искренненадеюсь, что, как человек, близкий научной работе, вы не выгоните меня отсюдаза мою безграмотность, а посоветуете, к какой области знаний мне следуетобратиться, чтобы получить ответ на интересующий меня вопрос. Может быть, выдаже будете настолько любезны, что порекомендуете мне конкретного эксперта вэтой области науки. Я очень на это надеюсь, Николай Адамович.

– Ну, деточка, я ценю ваш порыв к знаниям, –великодушно заурчал Томилин, – приятно, когда молодежь тянется к науке. Новынужден вас разочаровать. Ищите природу вашего загадочного явления всоциальной сфере. Преступность, как известно, явление социальное, биологическихкорней у нее нет, это, по-моему, уже давно доказано. К точным наукам странностивашего Восточного округа никакого отношения не имеют. И учите физику, учите, неленитесь, а то опять попадете впросак, как сегодня. Вам еще повезло, что выпопали ко мне, а не к кому-нибудь другому. Я – человек снисходительный к чужомуневежеству, не могут же все быть энциклопедистами, как Ломоносов или Руссо. Выработаете в милиции, и я с пониманием отношусь к тому, что вы не разбираетесь вфизике. Видимо, в своей профессиональной деятельности вы более грамотны. Но невсе такие добрые, как я. Другие вас бы вышвырнули вон, да еще пинками под зад.