Книга Час джентльменов - Дон Уинслоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алан взглянул на Петру с Буном:
— Уж лучше я свяжусь с Мэри Лу прежде, чем Бун еще чем-нибудь нам поможет и вообще докажет, что Кори на том самом травянистом холмике[49]сидел? Ты ведь и это ему припишешь, да? А заодно и дело Линдберга,[50]верно? Может, по твоему мнению, Кори и Христа распял, а, Дэниелс?
— Ну, вообще-то Кори евреев не очень любит, — откликнулся Бун.
— Очень смешно, — огрызнулся Алан. — Особенно смешно это слышать от человека, который только что завалил мне дело.
— Ничего я тебе не заваливал, — ответил Бун. — Твой клиент виновен. Смирись. Выбей для говнюка сделку и забудь о нем. Меня только сюда не втягивай. — С этими словами Бун вышел из кабинета.
Вслед за ним из-за двери выскочила Петра. Догнав Буна, она схватила его за локоть и оттащила в библиотеку.
— Ты чего такой злой?
— Я не злой.
— Нет, злой.
— Ладно, — признал Бун. — Я злюсь, потому что помогаю вам выбить для этого недочеловека сделку, какой он не заслуживает. Я злюсь, потому что ты этим занимаешься. Я злюсь, потому что Кори должен получить пожизненное вместо тех «от шестнадцати до двадцати», что вы надеетесь выбить у Мэри Лу. Я злюсь, потому что…
— А может, — прервала его Петра, — может, мистер сёрфер-пофигист кипит от злости, потому что…
— Прекрати, Пит.
— Потому что мир несправедлив? — продолжила Петра. — Потому что он ничего не может с этим поделать и ему приходится изображать из себя эдакого жизнелюба, когда на самом деле…
— Я сказал — прекрати!
— Бун, ты не виноват в смерти Рэйн Суини! — выпалила Петра.
Бун замер как громом пораженный.
— Кто тебе рассказал?
— Санни.
— Она не должна была этого делать.
— А она рассказала, — ответила Петра, уже сожалея о своих словах. Он не успел скрыть боль и сейчас выглядел страшно уязвимым. — Прости. Правда, прости. Я не имела права…
Не дослушав, Бун вышел за дверь.
Хорошо быть Донной Николс.
Эта мысль не оставляла Буна с того момента, как он приехал в квартал Ла-Хойи, где жили Николсы, припарковал фургончик неподалеку и принялся ждать. На коленях он примостил ноутбук, в руках держал картонный стакан с кофе и буррито из забегаловки.
Донна вышла из дому чуть позднее половины одиннадцатого. Красотка, конечно, редкостная — светлые волосы забраны в высокий хвост, на голове козырек от солнца, изящная фигурка упакована в белую рубашку без рукавов и модные дизайнерские джинсы. Проследив за перемещением красного сигнала на мониторе — он был так настроен, чтобы передавать сигнал раз в секунду, — Бун правильно предположил, что Донна направляется в шикарный торговый центр под названием «Аллея мод».
Бун добрался туда первым и некоторое время околачивался посреди центра. Через пару минут появилась Донна. Бун проследил, как она зашла в «Головокружение» — безумно дорогой спа-салон, — и вернулся на парковку. Переставив Двойку на другую сторону, откуда тоже был виден выход из торгового центра, он принялся ждать. Теперь-то Бун вспомнил, за что же он так ненавидит слежку — это невыносимо скучно, особенно в жаркое августовское утро. Опустив окна, он откинулся назад и попробовал уснуть.
Мог бы и не пытаться.
Он был слишком зол, чтобы спать.
Неужели я, как какой-нибудь спящий вулкан, полон с трудом сдерживаемой злобы? Неужели я готов взорваться и разнести все вокруг? И все потому, что не одобряю того, что жалкий расистский кусок говна убил человека и не получит за это пожизненное? Ну, может, от правоохранительной системы ему и удастся сбежать, а вот от Рыжего Эдди — никогда. И присудит ему Эдди кое-что похуже пожизненного срока. И не будет ни апелляций, ни пикетов в поддержку Кори, ничего.
Так что расслабься, приказал себе Бун. Вся эта юридическая белиберда не имеет никакого значения, «спорна», как выразились бы сами юристы. Все их карты козырем бьет готовность Эдди выкопать Кори могилу. Но устраивает ли это меня самого, вот в чем вопрос. Не превратился ли я в типичного члена «комитета бдительности»? Внезапно Бун понял, что все эти вопросы в его голове произносит мягким голосом Келли Кухайо, изображая то ли Сократа, то ли Будду.
Буну вовсе не хотелось выслушивать увещевания Келли, так что он решил заглушить его голос, вновь разозлившись на Петру. Какого черта она заговорила о Рэйн Суини? И какого черта Санни рассказала ей об этом? Какие-то типично женские штучки — наброситься на парня ни за что ни про что, заставить его говорить о чувствах.
Донна проторчала в спа-салоне чуть больше часа и вышла оттуда еще более сексапильной, чем раньше, если это вообще возможно. Видно, ей наложили новый макияж или сделали маску, или еще что-то в таком духе. Бун подождал, пока она не выедет с парковки, и проследил, куда направится красный огонек.
В пригород.
Донна поехала к югу по Сто шестьдесят третьему шоссе, свернула на Парк-бульвар, потом налево, в парк Бальбоа. Ее машина медленно и осторожно ползла по извилистым улочкам, пока не остановилась на парковке у Органного павильона Шпрекельса.
Бун поддал газу, догоняя ее, и подъехал к парковке как раз вовремя, чтобы увидеть, как Донна идет к Прадо — главному променаду парка Бальбоа. Она миновала буддийский сад и остановилась у ресторана. Там ее встретили три женщины, и все вместе они направились внутрь.
Дамочки пошли обедать, понял Бун. Он купил газету и устроился на скамеечке на противоположной стороне улицы, возле ботанического сада. Голодный, уставший и потный, он прервал слежку, только чтобы сбегать к киоску и купить рогалик с бутылкой мангового сока. С покупками он вернулся на свой пост и продолжил изображать из себя очередного безработного бездельника, убивающего время в парке.
Мэри Лу Бейкер времени даром не теряла.
Впрочем, как и всегда.
Неутомимая Мэри.
Мэри Лу бросила взгляд на Алана Бёрка.
— Алан, ради бога, прибереги свою загадочную чеширскую улыбочку для молокососов, впечатленных твоим резюме. У меня есть признание твоего клиента. У меня есть пять свидетелей. У меня есть отчет патологоанатома, доказывающий, что смерть Келли наступила в результате сильного удара по голове. А у тебя что есть? Дай-ка подумать… М-м, пожалуй, ничего.
