Книга Десять правил обольщения - Сара Маклейн

Поспешно извинившись, девушка вышла. Юбки вихрем взметнулись вокруг ее ног, когда она выскользнула через соседнюю дверь в смежную комнату. Ник наблюдал, как она уходит, и странное чувство стеснило его грудь.

Чувство вины.

Ему это не понравилось.

Он повернулся к Изабель, одетой в серое муслиновое платье. Она низко наклонилась над прозрачным стеклянным ящиком, сунув в него голову и глубоко запустив руку.

— Ради всего святого… Зачем я только согласилась… Вреднейшее создание, конечно, забилось как можно дальше.

— Иззи! — Джеймс подбежал к ней и потянул за свободную руку. — Что ты делаешь! Ты его поранишь!

— Ничего подобного. — Слова доносились глухо из глубины ящика, и Ник подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть сооружение, дно которого было усыпано камнями и зелеными ветками, напоминая крошечный лес. Там, сквозь стекло, виднелись пальцы Изабель, разгребавшие камешки и листья, затем она отбросила в сторону толстую ветвь. Он увидел, как она перевернула большой камень, а затем крепко ухватила его.

— Попался!

Она выпрямилась с торжествующей улыбкой. Несколько темно-рыжих локонов выбились из пучка, придавая ей вид молоденькой возбужденной деревенской девушки. Нику мгновенно вспомнился прошедший вечер, ее поцелуи, полные страсти и наивного восторга. Он наблюдал, как она подняла свою добычу вверх, как улыбка играла на ее губах, когда Джеймс не смог до нее дотянуться.

Юный граф встал на цыпочки, пытаясь достать спорный предмет.

— Иззи! Отдай его мне!

— С какой это стати? — Ник расслышал дразнящие нотки в ее голосе. — Я его спасла. Теперь по праву он принадлежит мне.

— Ты ведь не любишь черепах!

— И за это, дорогой братец, ты должен быть мне вечно благодарен.

Она рассмеялась и подняла взгляд. И тут заметила Ника. Он точно определил момент, когда она его увидела. Ее улыбка поблекла, и она немедленно оглядела комнату в поисках Джорджианы. Она прятала ее от Николаса. Того мгновенно охватил гнев при этом открытии — она ему не доверяла.

Не то чтобы ей следовало ему доверять. Ведь он мог открыть их местонахождение всему миру.

Ник поклонился:

— Леди Изабель. Снова мы с вами встретились… при несколько странных обстоятельствах.

Она присела в быстром, почти незаметном, реверансе. Больше для того, чтобы не встретиться с ним взглядом, чем для чего-то еще, решил он.

— Лорд Николас. Если вы прекратите вторгаться без приглашения, я буду казаться вам менее странной, уверяю вас.

— Я никогда не называл вас странной. Единственной в своем роде — да, загадочной — безусловно, но странной — никогда.

Щеки ее вспыхнули жарким румянцем, и Ника окатила волна удовольствия. В этот момент, однако, он вспомнил о Джеймсе. Обернувшись к мальчику, он обратился к нему:

— Я очень люблю черепах, лорд Реддик. Похоже, у вас превосходный экземпляр. Можно мне взглянуть?

Джеймс гордо протянул ему своего любимца. Ник демонстративно оглядел черепаху со всех сторон.

— В самом деле прекрасное животное.

— Его зовут Георг, — воскликнул Джеймс, просияв. — Как короля.

— Я уверен, что король будет гордиться таким тезкой.

— Я нашел его весной. Мы с Иззи построили для него виварий. На это у нас ушло несколько недель.

Ник поднял глаза на Изабель, с интересом глядя на нее, молодую женщину, способную потратить уйму времени на сооружение жилища для черепахи.

— В самом деле? — Он не сводил с нее глаз. — Какая великолепная идея.

— Все это прекрасно, — вздохнула Изабель. — Но если мы не передвинем этот виварий, Георг лишится всех своих владений. Течь в крыше недвусмысленно угрожает благополучию черепахи.

Джеймс и Ник взглянули в том направлении, куда Изабель указывала пальцем, нацеленным в потолок. Действительно, крыша здорово протекала в этом месте, и жилище черепахи находилось под угрозой.

— Вы тоже можете разделить судьбу Георга, лорд Николас, — сказала Изабель, и Ник отметил нарочитую холодность ее тона. — Но в ваших силах нам помочь.

— Я почитаю за величайший комплимент, что вы сочли меня хоть на что-то годным, леди Изабель.

Она повернулась к гигантскому стеклянному сооружению, но он заметил, что на губах ее мелькнула легкая улыбка. Она вовсе не была той невозмутимой женщиной, которой хотела казаться. Изабель посмотрела на Ника и сказала, указывая в дальний угол комнаты:

— Я думаю, лучше всего поместить его туда.

Коротко кивнув, Ник занял свое место с одного конца вивария. Он оперся плечом о стеклянный ящик и толкнул. Боже милостивый, эта конструкция весила тонну. Ник выполнял основную работу, двигая виварий, Изабель прилагала все силы, чтобы направлять его в нужную сторону, а Джеймс наблюдал за ними, крепко сжимая в руках Георга.

И тут произошла катастрофа.

Ник переводил дух, ожидая, когда Изабель скажет, что удовлетворена новым местоположением вивария, как вдруг позади них раздался ужасающий треск. Ник обернулся на звук и увидел, что огромный кусок штукатурки с потолка отвалился как раз над тем самым местом, где все они находились всего минуту назад. Облако пыли отметило путь падения этого мокрого куска потолка, рухнувшего под тяжестью воды, всю ночь набиравшейся сквозь дырявую крышу.

На момент все ошеломленно застыли в молчании, оценивая понесенный ущерб. Наконец Изабель глубоко вздохнула.

— Я так и думала, что это рано или поздно должно случиться. Теперь вы видите, почему вчера я занималась починкой крыши, лорд Николас. — Она обернулась к Джеймсу. — Ты можешь пойти поискать свою гувернантку. Не думаю, что вам удастся воспользоваться классной комнатой сегодня.

Джеймс задумчиво взглянул на сестру, видимо, оценивая ситуацию. Очевидно, идея провести день с гувернанткой где-нибудь вне классной комнаты показалась ему весьма заманчивой. Вернув Георга в его жилище, мальчик стремглав выбежал из комнаты, оставив Ника и Изабель среди грязи и беспорядка.

Ник наблюдал, как черепаха высунула голову и лапы из панциря и, оторвав кусок от ближайшего листа, принялась лениво жевать, не ведая о том, что творится снаружи.

Да, неплохо быть черепахой.

Ник обернулся к Изабель, которая все еще с грустью смотрела на дыру в потолке. Одинокая слезинка выскользнула из уголка глаза и покатилась по щеке. Изабель немедленно смахнула ее — так быстро, будто ее и не было.

Но он ее заметил. И в этот момент понял, как его восхищает эта женщина. Любая другая из тех, кого он знал: от его матери до тех дам, которые побывали в его постели, — использовала слезы для манипуляций.

А эта их скрывала, что делало ее еще более поразительной.

Ему очень хотелось крепко обнять ее. Дать ей возможность немного расслабиться, избавиться от беспокойства. На ней лежала огромная ответственность. И он не осуждал ее за то, что она пришла в отчаяние от безысходности. Но он точно знал, что Изабель не хотела, чтобы он заметил ее слезы, поэтому не подал вида.