Книга Blitz. Без компромиссов - Кен Бруен

— Ты когда-нибудь пробовала «вайк»?

— «Вайк»?

— Викодин, сильный болеутолитель, он переносит тебя на облако наслаждения. Кажется, что тебе больше никогда не будет больно.

Фоллз почувствовала жалость к этой нелепой женщине с мучнистым лицом и спросила:

— Так ты хочешь избавиться от боли?

Глаза Эмили расширились, она ответила:

— А разве не все этого хотят?

— Но не с помощью викодина, да и те, кто там, снаружи, чаще хотят причинить боль.

Эмили несколько раз кивнула так энергично, будто никогда ничего подобного не слышала. Сказала:

— Ты умная, да?

— Если бы я была умная, не очутилась бы тут и не пыталась получить оргазм от шоколада.

_

Она спросила:

— Он мучился?

Я с минуту подумала, ответила:

— Он испытывал ужас.

— Нет, я хочу знать: ему было больно?

— Не думаю.

— Это плохо.

Мэри-Энн Тайрон Смит.

«Убийство по-американски»

Когда Барри Вайсса выпустили, весь участок охватило отчаяние. Полицейские выстроились рядами и молча смотрели, как он уходит. Адвокат Барри оглядел их, сказал ему с испугом:

— Чем скорее мы отсюда уйдем, тем лучше.

Барри, совершенно расслабленный, спросил:

— А пресса собралась?

— Полным-полно. Ты хочешь выйти через черный ход?

Барри посмотрел на него изумленно, сказал:

— Ты рехнулся?

Он улыбнулся полицейскому, который вернул ему его вещи, включая деньги, спросил:

— Надеюсь, все на месте? — Не дождавшись ответа, сказал адвокату: — Пересчитай.

— Что?

— Ты меня слышал.

— Господи, нельзя с этим подождать?

— Пересчитай.

Адвокат, нервничая, начал пересчитывать деньги, сбился со счета, вынужден был начать все сначала. Барри сказал:

— Ты слишком напряжен, тебе надо взбодриться.

Наконец деньги были пересчитаны, и адвокат сказал:

— Давай убираться отсюда к чертям собачьим.

— Не так быстро.

— В смысле?

— Я хочу сказать несколько слов личному составу.

— Господи, ты хочешь, чтобы тебя линчевали? Пошли отсюда.

Барри повернулся к шеренге полицейских и сказал:

— Ребята, мне вас будет не хватать. Несмотря на обстоятельства, связанные с моим пребыванием здесь — и я отдаю себе отчет, что и вам пришлось нелегко, — я хочу сказать, что зла я не затаил. Я не из тех, кто долго помнит обиду… — Здесь он позволил себе слегка хихикнуть, и шеренга копов зашевелилась. — Так что когда я подам в суд на ваши жалкие задницы, я хочу, чтобы вы знали — в этом не будет ничего личного. Я не один из тех…

Адвокат схватил его за руку и резко дернул. Барри сказал:

— Эй, я еще не закончил.

— Нет, закончил, — сказал адвокат. И потащил Барри к выходу.

Через стеклянные двери им была видна толпа собравшихся репортеров.

На пороге стояли Брант и Портер. Барри сказал:

— Еще увидимся, чуваки.

Брант посмотрел на него и улыбнулся. Барри сказал:

— Чему ты улыбаешься, мудозвон? Ты все просрал.

Брант подмигнул, и адвокат вывел Барри на улицу. Толпа двинулась вперед, протягивая к ним микрофоны и засыпая их вопросами. Один мужчина прорвался вперед и крикнул:

— Барри, я Гарольд Данфи из «Таблоида». Мы хотим заключить с вами договор на эксклюзивную статью, поселить вас в гостинице, хорошо вас вознаградить.

Барри улыбнулся и взглянул на своего адвоката, который пожал плечами. Данфи, воспользовавшись моментом, продолжил:

— Мы приготовили для вас машину, она ждет. Зачем отдавать все даром этим…

Барри перебил его:

— Договорились.

Данфи махнул рукой, вперед выступили два здоровяка и расчистили путь к машине. Представители прессы возмутились, закричали:

— Одно заявление, Барри.

— Ты убил этих полицейских?

Барри остановился у машины, повернулся к ним лицом, усмехнулся, сказал:

— Без комментариев.

_

Фоллз готовилась к сеансу терапии. Эмили выглядела возбужденной, она сказала:

— Элан собирается разделаться с тобой.

— Спасибо, что предупредила.

— Он сделает это во время занятий в твоей первой группе. Он хочет, чтобы ты знала с самого начала, что прогнулась. Он заставляет людей плакать, унижает любым способом. Он называет это приведением к одному уровню.

— Эмили, не беспокойся, все будет в порядке.

Но Эмили явно сомневалась, и было похоже, что она вот-вот расплачется.

— Я не хочу, чтобы он унижал тебя, — проговорила она, — я знаю, это плохо.

— Плохо?

— Потому что ты хорошенькая. Надеюсь, ты не сердишься, что я так говорю, но это правда. А он прямо буйствует, если женщина приятной внешности, — он таких вроде как за это наказывает. В мой первый раз он не очень старался, только поунижал немного. Это оттого, что я несимпатичная… Не надо, ничего не говори, я привыкла.

Фоллз протянула к ней руку, сказала:

— У тебя красивые глаза.

Они засмеялись и отправились на терапию.

Группа уже собралась, кресла поставили в круг. Два места не были заняты. Эмили прошла к одному. Фоллз осталась стоять, пока группа ее разглядывала. Она сразу же заметила Элана. Его кресло стояло немного дальше, чем другие. Кресло рядом с ним было свободно. Он просматривал бумаги, головы не поднял, распорядился:

— Садись.

Тон был резкий и подразумевал: «Не вздумай выпендриваться».

Фоллз села рядом, и ее тут же окатил запах его лосьона после бритья. Запах был такой приторный, что ее едва не стошнило.

Элан все еще не смотрел на нее. На нем была форма расслабленного терапевта: камуфляжные штаны, толстовка и кеды; в мочке левого уха блестела сережка на винте. В комнате стояла абсолютная тишина. Группа была ровно поделена по половому признаку, возраст — от двадцати до после шестидесяти. Общим у них всех был только подавленный вид. Элан откашлялся, спросил:

— Все в ажуре, люди?

— Все в ажуре, Элан, — хором ответили люди.

Их единодушие удивило Фоллз. Элан выдержал паузу, затем спросил: