Книга Смерть в объятиях прибоя - Дарья Александровна Булатникова

густой и ароматный…

Никита спускался по лестнице, все ещё озадаченный. Интересная картина — купаться в море в одежде. Зачем? Ведь есть купальники. Да и нагишом сейчас тоже вполне можно, никто на пляж и не ходит. Словно не лето, а глубокая зима. Он бы вполне мог отправиться купаться, у него нет на этот счет никаких предрассудков. Навстречу ему поднималась, стараясь не споткнуться, дочь Ольги с чашкой молока в руках. Забавная девочка. Улыбнувшись, Никита кивнул ей и направился в гостиную. Судя по тишине, за дверью никого не должно быть. Однако там просто молчали. Немыслимая вещь для их буйной компании. Или это оттого, что в одном из кресел устроился этот милиционер, как его там… Впрочем, себе врать нет смысла: Игорь Иванович Караваев, вот как зовут этого красавчика. Крутит в руках бокал с вином, словно не расследованием тут занимается, а отдыхает от трудов праведных. И не милиционер он, а работник прокуратуры. Гоблин усмехнулся.

— А остальные где?

— Где, где… — раздраженно ответил Вася. — По углам разбежались. Или мы, как пионерский отряд, должны быть всегда вместе?

— Ну, порознь мы уже однажды побыли, — так же зло вставила реплику Дина. — В результате лишились одного пионера. Так что лучше бы и правда все на глазах были.

«А у них нервы сдают. И сильно. — подумал майор. — Пока не пойму, хорошо это или плохо. Скорее — хорошо, быстрее выговорятся».

Словно угадав его мысли, Никита миролюбиво посоветовал:

— Ребята, не кусайтесь, все равно настоящей драки не получится.

— Да, Никита прав, что-то мы сегодня все не в форме, — согласилась Ольга. — Даже поругаться, как следует, не можем. Надрызгаться что ли до полной потери разума? Только вы меня тут не бросайте, в кроватку отнесите!

— Размечталась, — вздохнул Пинчук. — Надюха-то, наверное, до сих пор под бильярдным столом спит? Пойти, что ли, оказать помощь?

— Ты уже давно собирался, — ехидно напомнила Дина. — Все отсюда разбегаются с одним и тем же поводом. И ищи-свищи…

Палий докурил сигарету, и красная точка окурка улетела в заросли. Он вышел таки из дома и сейчас брел впотьмах, оставив позади последний фонарь. Почему-то он вспомнил, что днем так и не нашел чертенка с арбузом. Тьфу, с полумесяцем, конечно. Куда он спрятался? Дорожка внезапно свернула вниз, и он вышел к пляжу. Куда могла подеваться Женя? Неужели до сих пор бродит вокруг дома или сидит на старой скамейке где-нибудь в зарослях этой буйной южной зелени, так не похожей на простые растения средней полосы?

Палий стоял, рассматривая чернильное море, пытался уловить шелест волны, но вместо этого услышал отчетливый плеск и чуть ли не удары о воду. Что-то или кто-то явно плыл недалеко от берега. Подойдя к самой кромке, границе соединения моря и суши, он стал внимательно всматриваться, сунув руки в карманы и покачиваясь с пяток на носки. Он был уверен, что это плавает Женя, и в то же время хотел в этом убедиться. Если это она, то стиль баттерфляй удается ей замечательно — вон как быстро хорошо заметный теперь даже в темноте бурун проплыл от ограждающей сетки к пирсу. Палий вышел на пирс и добрался до самого его конца. Но не успел, пловец уже миновал его и устремился дальше. Ну что же, подождем, в таком темпе долго не поплаваешь.

Почему-то ему вдруг вспомнился детский мультик, в котором какие-то зверушки искали край земли, а потом сидели над ночным морем. Или это было не море? Он не помнил. Но ощущение было то же самое — вот он, край земли, состоящий из тьмы и звезд. И кто-то отважно бороздит этот край, словно торпедный катер. Палий улыбнулся и уселся на пирс, свесив с него ноги. Только бы не уронить эти дурацкие сланцы, в которых он постоянно путается и спотыкается. Мокасины или сандалии куда удобней, чем эта синтетическая обувь, похожая на одноразовую посуду.

Задумавшись, он не сразу обратил внимание на то, что изрядно удалившийся, но все ещё заметный в темноте пловец повернул обратно. А потом плеск вдруг прекратился, наступила тишина, в которой стали слышны вкрадчивые шлепки крошечной волны о стену пирса. Палий не успел подумать о том, куда подевался плывущий, как почти рядом с его ногами из воды с шумом вынырнуло что-то, окатив его брызгами. От неожиданности он едва не свалился с пирса.

— Женька, ты меня до инфаркта довести хочешь? — завопил Палий возмущенно.

В ответ ему что-то буркнули, плеснули ещё раз, уже не так сильно, и в свете звезд и появившегося из-за гор краешка луны он рассмотрел стремительно рассекающее воду тело. Оно расчетливо проплыло прямо к лесенке, находившейся справа от Палия, почти за спиной. Он обернулся. Крупная, слишком крупная для хрупкой Жени фигура, не спеша, поднималась на пирс, возникая постепенно, словно дядька Черномор из волн. Палий разинул в изумлении рот.

Женщина, а это, несомненно, была женщина, крепко стала на обе ноги, укоризненно погрозила пальцем и произнесла рокочущим баритоном:

— Даже то, что я ненароком слегка обрызгала вас, молодой человек, не дает вам повод для подобной фамильярности! Какая я вам Женька? Евгения Павловна, если уж на то пошло.

— Ммм… — ошарашенно промычал Палий. — Извините, обознался. Я думал, что это моя знакомая развлекается.

Произнеся это, он сообразил, что сидеть даже в такой ситуации невежливо, и хотел встать, но дама повелительным жестом пресекла его попытку и сама уселась рядом, точно так же свесив ноги. Палий искоса пытался рассмотреть её, но, кроме того, что новая знакомая была крупна телом, хотя скорее мускулиста, чем полна, и то, что лет ей немало, никак не меньше пятидесяти, ничего толком рассмотреть не мог. Евгения Павловна стащила с головы резиновую шапочку и хлопнула ею по колену, стряхивая воду. Потом погладила себя по коротко стриженной почти под бокс голове и с удовлетворением констатировала:

— Хорошие шапочки научились делать, не то, что раньше — что есть она, что нет, все одно вымокнешь.

— Да, — нерешительно поддакнул Палий, хотя никогда купальными шапочками не пользовался и о качестве их не задумывался.

— А вас как звать-величать? — светски поинтересовалась дама. — Раз уж мы так неожиданно пересеклись тут, среди звезд и прочих светил, то давайте знакомиться по полной программе.

— Дмитрий Александрович, — церемонно склонил голову вбок Палий. — Но лучше просто Митя.

— Митя? — непонятно чему обрадовалась и даже в восторге всплеснула руками Евгения Павловна. — Замечательное, мягкое и ласковое имя. Дима куда хуже