Книга Дочери Торхельма - Анна Александровна Завгородняя

тяжелые косы и подошла к постели мужа. Он видел только ее тонкий силуэт, размазанный тьмой.

— Иди ко мне, — произнес Ролло и протянул руки к девушке.

Фрида скользнула в его объятия, едва сдерживая стон радости, переполнявшей ее сердце. А дальше были только горячие объятия и губы любимого, скользившие по ее шее, груди, животу. Касание рук к округлым бедрам, тихие полустоны и хрип и короткий момент боли, который забылся почти мгновенно, лишь только стоило Ролло продолжить свой дикий танец с телом Фриды. Девушка обнимала своего мужчину, раскрывалась перед ним, то ласково касаясь его тела, то словно кошка царапая его кожу и кусаясь от захватившей страсти…

… А перед самым рассветом, едва Ролло уснул, упав в измождении на подушки, Фрида собрала свои вещи и натянув платье поспешно покинула комнату мужа, таясь и оглядываясь, пока пробиралась в свои покои, словно воровка, укравшая счастье.

Глава 12

Хеге мешала варево, кипящее в котелке нал огнем и бросала короткие взгляды на Сьегарда, ожидавшего ее над книгой заклинаний. Книга была древней, в переплете из человеческой кожи и украшенная инкрустацией какого-то неизвестного металла, с желтыми твердыми листьями и достаточно увесистая, чтобы ее было удобно держать в руках. Надписи к изображениям были сделаны на непонятном колдуну языке, который старая Хозяйка называла языком мертвых. Но Сьегард и так прекрасно понимал, о чем говорили древние тексты, потому что черные с алым картинки красноречивее всех слов описывали жуткие ритуалы.

— Он скоро будет здесь, — сказала старуха и распрямила спину, — Тебе надо уходить.

— Я знаю, — ответил Сьегард, — Но я еще не готов. Ты научила меня не всему!

Хеге покачала головой. Черный пронзительный взгляд ее глаз остановился на точно таком же взгляде молодого мужчины.

— Мне не нужен мертвый ученик, — произнесла она сиплым голосом, — Я не успею подготовить тебя к возвращению Тронда, а он, зная это, будет торопится.

— Я не оставлю Ингегерд, — устало сказал мужчина.

— Ингегерд? — переспросила старуха, — Мне иногда кажется, что она не замечает тебя, что уж говорить там о чувстве или хотя бы симпатии?

— Но я замечаю ее, — твердо произнес Сьегард, — Этого достаточно, а значит, Тронд попытается использовать ее против меня.

Хеге нахмурилась и подбоченилась.

— Ты тот, кто заменит меня на границе Грани. Я не вечна, Сьегард, увы. И ты хочешь, из-за какой-то девчонки позволить своему отцу занять мое место? Ты же сам понимаешь, что тогда произойдет! Тронд никогда, ты слышишь, никогда не должен ступить сюда, иначе случится непоправимое.

Молодой мужчина кивнул. Сухо и отстраненно. Он знал, он все понимал, даже лучше, чем думала старуха. Но ничего не мог поделать со своим сердцем, которое замирало, когда он видел свою избранницу.

— Тебе надо уходить! — как заклинание повторила Хозяйка Грани, — Теперь тебе заказан путь к Ролло. Я думала, что Тронд не сможет тебя найти, я так старалась скрыть тебя от него, но не получилось, — она устало опустилась на скамью напротив колдуна. Чуть сгорбила и без того кривую спину.

— Хорошо, — после недолгого молчания, произнес Сьегард, — Я уйду, но сперва выясню свои отношения с Ингегерд. Я ведь чувствую, что она что-то испытывает ко мне, где-то глубоко в сердце!

Хеге хмыкнула.

— Ты такой наивный, — прошептала старуха, — Как только у твоего отца мог родится сын подобный тебе?

— У моего отца? — колдун поднялся из-за стола и посмотрел на Хеге. Затем широко улыбнулся.

— Скажи лучше, как у такой женщины, как ты мог родится такой сын, как Тронд! — и направился к двери.

Я следила за тем, как Фрей и его люди, с помощью наших дружинников, восстанавливают поврежденный корабль. Брешь залатали, приладили новую мачту, заменили рваный парус и большую часть снастей и корабль, по словам Хольма, был готов к отплытию. На все это действо ушла неделя кропотливого труда и пока мужчины латали ладью, я думала о том, как уговорить их остаться с нами. Больше всего меня подстегивала та мысль, что они безземельные наемники, а значит, я могла как-то уговорить их осесть в нашем возрождающемся поместье.

Мать тоже поглядывала на чужаков. Я замечала, что она стала часто ходить к берегу моря и подолгу наблюдала за их работой. От моего внимания не укрылось то, что именно предводитель наемников, мужчина по имени Фрей, так заинтересовал Сванхильд. И хотя она все еще носила траур по моему отцу, я не могла винить ее в том, что она проявляет симпатию у другому мужчине. Торхельма Сванхильд никогда не любила. Нет, между ними была симпатия и уважение, но совсем не то, что называют любовью. К тому же, если бы мать смогла заинтересовать Фрейя, то я имела бы шанс уговорить его остаться, потому всячески поддерживала мать. Нам очень нужны были люди. Я для себя решила, что больше не повторю ошибку отца. Наше имение станет сильным и процветающим, а еще у нас будет много защитников, способных противостоять набегам чужаков.

Сам Фрей конечно же, быстро заметил интерес хозяйки поместья к своей персоне. Но, надо отдать ему должное, он не пользовался этим, как какой-то привилегией и в ответ оказывал знаки внимания Сванхильд. Так что я имела все основания надеяться на то, что моя затея осуществится.

В тот вечер я осталась одна на крыльце. Мать взяла на себя заботу по приготовлению ужина. Иногда она пропадала на кухне, помогая нашей кухарке, и я считала, что мать готовит просто замечательно. К тому же, видимо она хотела побаловать наших гостей чем-то особенный в этот день, потому что скоро в воздухе появились ароматы выпечки, отчего мой желудок требовательно заурчал. Но я оставалась сидеть на ступеньке, ожидая возвращения колдуна. Он сегодня, как и многие дни до этого, пропадал во владениях Хеге и я невольно стала подумывать, что появился он здесь вовсе на из-за меня, как я полагала раньше. Что могло его связывать со старой ведьмой? Сьегард на все мои вопросы отвечал молчанием, и я пока не настаивала на ответе, хотя очень хотела знать правду.

Этот странный мужчина привлекал меня, несмотря на свое лицо, изрезанное шрамами. Я пыталась подавить в себе этот интерес, но предательское сердце начинало биться чаще, когда я видела его, и я изо всех сил старалась скрыть свои эмоции, примерив на лицо маску равнодушия. Признаюсь, в тот день, когда он появился в поместье и спас меня от чужака, я где-то в глубине