Книга Кровавая правая рука. Билеты на тот свет - Джоэль Таунсли Роджерс

В спальне было тихо. Я встал и, собравшись с духом, толкнул дверь. В комнате никого не было.

Окно распахнуто, противомоскитная сетка с него снята. Кровать пуста. Пошире распахнув дверь, чтобы свет от стоящей в гостиной лампы осветил спальню, я осторожно шагнул внутрь и подошел к окну, быстро оглядываясь по сторонам, чтобы ни одна тень не проскользнула мимо меня. Еще раз оглянувшись, я запер окно и тихо вышел из комнаты.

Мне ясно, как был выведен из игры Стоун. Тихий стук в окно спальни. Стоун проснулся мгновенно. Он увидел лицо, которое было ему знакомо. Это не лицо смерти, не лицо Штопора, которого Стоун хорошо себе представляет, потому что разыскивает его. Это лицо человека, который помогает искать красноглазого убийцу и видимо, хочет что-то сказать. Этот человек не может быть убийцей. В момент убийства он был совсем в другом месте. У него есть алиби.

— Стоун! Это я. Лейтенант Розенблат сидит в гостиной. Он просил передать вам незаметно для мисс Дери, что руку Сент-Эрма обнаружили в лесу, у озера Мертвого Жениха. Лейтенант Розенблат хочет, чтобы вы поехали туда и во всем разобрались, так, чтобы девушка ничего не знала. Он останется с ней. Тихо выходите через окно.

Или: лейтенант Розенблат хочет, чтобы вы, полицейский Стоун, взяли шляпу Штопора, незаметно походили среди людей, занятых розыском, и прикинули, кому эта шляпа подойдет. Но так, чтобы об этом не узнала мисс Дери.

Или: лейтенант Розенблат хочет, чтобы вы поехали в следующий дом, где есть телефон, так, чтобы об этом не знала мисс Дери, и позвонили в полицию Спардерсбурга, Трансильвания. Выясните, что им известно о человеке по имени Арт Генкен, который работает в редакции местной газеты. Оставайтесь там, пока не получите объективную информацию.

Или еще какая-нибудь правдоподобно звучащая выдумка, которая заставила Стоуна надолго уехать отсюда. В доме остался один лейтенант Розенблат, а Стоун погнался за какой-то химерой.

А может быть, в тот момент, когда Стоун отодвинул сетку и вылазил через окно, держась обеими руками за подоконник, он был убит тем же самым хлебным ножом, так и не успев понять, как опасен человек, поджидающий его под окном.

Беда в том, что Розенблат был уверен, что Стоун здесь, а его здесь не было. После этого убийца выманил из дома Розенблата.

В доме нет ни пистолета, ни какого-нибудь другого оружия. На кухне нет ножа с зазубренным лезвием, такого, как носит с собой убийца. Нет вообще ни одного ножа. Даже кочерга куда-то исчезла. Я не вижу ничего тяжелого. Можно подумать, что дом нарочно очистили от любых предметов, которые маньяк может использовать для нападения. Конечно, он сам мог это сделать сегодня вечером. Сейчас в доме ничего тяжелее, чем стоящие на полке книги «Кто есть и кто» и массивный труд самого Мак-Комера. Под переплетом из телячьей, кожи собрано все, что людям известно об убийствах. Но это — неподходящее оружие.

Недавно я выходил, чтобы взять заводную рукоятку из своего старого «Дракона», стоящего у черного хода. Рукоятки на месте не оказалось! Мои хирургические инструменты сегодня вечером исчезли из незапертого багажника. Это было еще до того, как я встретил девушку. Я обнаружил, что их нет, у озера Мертвого Жениха. Поэтому я и запер машину, когда вернулся к дому Мак-Комера.

Я не рискнул идти дальше в ночь в поисках оружия. Ни к гаражу, ни даже в сад. Я не решался оставить Элинор здесь одну. К тому же я не был уверен, что смогу в темноте увидеть его первым и действовать достаточно быстро. У меня отличное зрение. Но его глаза не хуже. А ночью он, может быть, видит как кошка, а не как обычный человек.

Дверь, ведущая из гостиной в маленький ход парадного, заперта на ключ. Парадная дверь забита гвоздями и заперта на засов. Окно в спальне закрыто и надежно заперто. Медную сетку на окне в гостиной, о которую мягко бьются мотыльки с белыми, присыпанными пыльцой телами и малиновыми глазами, невозможно открыть снаружи. Я навалил на стул множество кастрюлек и сковородок и, наклонив его, приставил к двери черного хода, выходящей из кухни во двор. То же самое я проделал с дверью, ведущей отсюда в кухню.

На столе в гостиной стоит белая газолиновая лампа, ярко освещающая комнату. В кухне, на полке над умывальником, горит желтая керосиновая лампа. Других заправленных ламп в доме нет. Наверное, горючее хранится в гараже.

Телефон по временам все еще издает какой-то призрачный звон. Но это не имеет никакого значения. Провод обрезан.

Я разломал один из кухонных стульев и взял ножку. Сейчас она лежит у меня на коленях. Она не очень тяжелая. Против ножа я с таким оружием долго не продержусь. Но все же приятнее, когда в руках что-то есть.

Не исключено, конечно, что он может подойти к окну и выстрелить в меня. Я думал об этом, но решил, что это маловероятно. Гораздо хуже было бы сидеть, тревожно ожидая его в полной темноте, прислушиваясь к скрипу половиц в старинном доме, пытаясь защитить девушку, которую я уже не буду видеть, от убийцы с кошачьими глазами.

Не думаю, что у него есть пистолет. От выстрела много шума. Пистолетные пули оставляют следы, по которым можно найти владельца оружия. После выстрела из пистолета остаются следы пороха, которые можно установить.

Нет, он силен. И он всегда полагается на силу своих рук. Он любит делать свое дело в темноте и молчании. Он убивает обычным оружием, по которому ничего нельзя определить — камнем, поднятым на обочине, или чем-нибудь вроде этого. Он всегда так действует.

Правда, он сам купил в Данбери зазубренный нож. За доллар и пятнадцать центов. Стоя рядом с девушкой, которую собирался убить. Господи, помоги ей!

Теперь я собрал воедино все факты.

Яркая вспышка интуиции может блеснуть в сознании человека быстрее и ужаснее, чем молния, освещая картину во всех подробностях. Но потом она исчезает, и мрак становится еще гуще.

Интуитивным догадкам нельзя доверяться. Дюжину раз за сегодняшний день у меня мелькала мысль, что сам старый Адам Мак-Комер с его большими оттопыренными коричневыми ушами, выцветшими, окруженными сетью морщинок глазами и шамкающей речью, с крепкими мышцами, перекатывающимися под его бледной кожей, как мышцы тигра, с могучим старым мозгом, который так много знал об убийстве, пытается убить меня. После того, как он увидел, что моя машина стоит, как я говорил, у въезда на Топкую дорогу, когда я вернул