Книга Сепар - Владимир Геннадьевич Поселягин

за такое самоуправство, но с этими записями, надеюсь, подобреют. Нациков у нас ненавидят люто и «Айдар» помнят очень хорошо. Была и вторая камера, эту можно крепить на груди или к чему-то другому. Была и небольшая ручка, чтобы держать в руке.

Эти двое были не одиноки. Пройдя мимо вагончиков, их два тут, где отдыхали, спали или гужбанили солдаты опорного пункта, я лёгким хлопком выстрела снял часового, что ёжился от холода, и, положив руки на автомат, тот поперёк груди висел, прохаживался с этой стороны. Поиграв скулами. Потому что в вагончике, где спали восемь бойцов националистического батальона, были две девушки, избиты и явно изнасилованы. Сейчас они лежали в вагончике на полу, обнажённые, дрожа от холода, накинуть на них хотя бы одеяло никто не догадался. Открыв дверь, я начал стрелять по солдатам на койках, тут двухъярусные были, в углу буржуйка, что остывала. Бесшумность была не абсолютная, тем более в небольшом помещении, но быть услышанным со стороны я не опасался, из второго вагончика доносился грохот музыки, похоже «Рамштайн». Однако тут двое солдат успели проснуться. Впрочем, это всё, что они успели сделать, и, получив по пуле в голову, также отправились к своим собратьям в ад. Включив свет в помещении, камера переключалась на дневной режим автоматически, приседая рядом с девушками, я ласково прошептал:

– Тихо, тихо, всё плохое уже позади.

Аккуратно перерезав хомуты им на руках и ногах, я успокаивал их. Видеть моё лицо они не могли, балаклава не давала, только прорези для глаз имелись. Пусть форму солдаты не все сняли, подобрать девчатам комплекты я смог. Ну и попросил их:

– Вы тут посидите, я с остальными бандитами закончу.

При этом не спешил выходить, из соседнего вагончика трое вышли, курили, поэтому попросил одну, что побойчее, поменять магазин в пистолете. Мне это было неудобно делать одной рукой. Если запись появится в интернете, что вряд ли, гипс не раз попадал в кадр, поэтому причина просьбы о помощи явно не вызовет удивления. Не ловко, магазин я сам выкинул из рукоятки одним движением, но вставила красавица запасной магазин, я ударом о колено защёлкнул его. Всё, оружие к бою готово. Открыв дверь, я появился снаружи и сделал быструю серию из трёх выстрелов. Куряки повалились. Один звякнул о щебёнку автоматом, но тех, кто в вагончике, не обеспокоил, музыка там грохотать продолжала. Подцепив пальцем правой руки ручку, я со второго раза распахнул дверь, с первой палец соскользнул, и открыл огонь. Осталось боевиков семеро, танкисты, судя по форме, спали в вагончике. Двое точно, один, видимо командир, с остальными гужбанил. Так что быстро перестрелял боевиков, они не сразу и отреагировали, по сути находясь в невменяемом состоянии. Провел контроль. А вот дальше занялся делом. Отключил камеру, вещи свои принёс, на корму танка закинул, и девчат навестил. Те свои тряпки нашли, переодевались. К автоматам в стойке, к счастью, не тянулись.

– Девчата, вы местные?

– Из Славянска. Ехали на автобусе, нас остановили наши солдаты. Вытащили нас и ещё одну девочку. Остальных отправили дальше, а нас… – та заплакала, но сквозь рыдания добавила: – Потом нас этим подарили, три дня мы уже у них здесь. А ту девочку убили. Забили. Кусалась.

Зло сжав зубы, я пообещал:

– Найдём мы этих уродов и накажем. А этих, у которых вы были, уже наказаны, все они мертвы. Что с вами делать, пока не знаю, желательно вас переправить к нам в тыл, дождётесь освобождения города и вернётесь к родным, но я один и не могу вернуться.

– Мы на попутке домой можем вернуться.

– Как бы Славянск во второй Мариуполь не превратился. Ладно, помогите мне собрать трофеи, дальше видно будет.

Планы у меня такие были: собрать все трофеи, включая форму и амуницию, всё оружие, тут и «Утёс» есть, и сложить в кузов грузовика, с запасами для танка. Взять его на трос и буксировать за собой. Спрячу технику, маскировочные сети тут имелись, аж три. Только одна использована, натянута над опорным пунктом. Мне помогали девчонки, хотя ходили с трудом после того, что с ними сделали, но терпели. Сам я ждал. Хочу перед отъездом накрыть «Гвоздики», но уезжать и побить только их, как-то не хочется, буду ждать очередную колонну на дороге. Всех накрою и уйду. Что важно, у боевиков были свои коптеры. Да, два, один простенький и, как я понял, принадлежал танкистам. Он внутри танка находился. Второй дорогой и навороченный – нацистов. Всё это я прибрал, убирая в кабину грузовика. Я уже прибрал все повреждённые запчасти, инструменты, кабину опустил, трос приготовил, пока девчата формой занимались, я их на это направление бросил. Потом мы втроём отнесли к грузовику разряженный пулемёт «Утёс», станок отдельно, тоже подняли в кузов, два десятка гранатомётов, почти все иностранного производства. А вот ПТУР на треноге, уже советского, к нему двенадцать зарядов. Автоматы, снайперская винтовка иностранного производства, патроны стандарта НАТО и два ПКМ. Хорошо техническими средствами были оснащены айдаровцы – приборы ночного видения, бинокли, сканеры. Всё это уходило в кузов, боезапас к танку тоже. В танке поработал, под себя всё сделал. Сам танк, запустив движок, газотурбинный двигатель довольно громко свистел, вывел из капонира и подогнал к передку КамАЗа, заглушив двигатель. Морда грузовика, к счастью, направлена была в сторону украинского тыла, туда и двинем. Трос закрепил, жалея, что жёсткой сцепки нет, чую, будут аварии, и, заканчивая сбор трофеев, ожидая прибытия колонны, подтвердил, что на посту порядок, голосом погибшего айдаровца, и поднял коптер в ночное небо. Тот, что навороченный, он и для ночных полётов рассчитан был, и обнаружил группу. Приблизив, понял, наша ДРГ идёт. До рассвета передовую вряд ли успеют пересечь, придётся им ночью отстояться в лесу. Но это в корне меняло всё дело. Они точно к нашим шли, в группе двое раненых, один сам шёл, второго несли. Я глянул, хвоста за ними не было, отбились, значит.

– Девчата, есть те, кто вас выведет к нашим. Сейчас обеспечу вас вещами и покажу, куда бежать.

Выдал я девчатам по ранцу, по подстилке-пенке и спальнику, день в лесу провести придётся, пусть поспят, по два пайка и по две фляжки, по аптечке. Ну и по полторашке воды. Хватит им и этого, своё есть, кормить их бойцам не придётся. После этого показал на экране коптера, где идёт группа, на связь я выйти не могу, укропы перехватят, в своём тылу они тоже хранили радиомолчание. Выдал фонарик. Показал девчатам, где минное поле,