Книга Жаркое лето и зима 1918 - Александр Дорнбург

успешные бои с бродячими шайками красноармейцев.

Номинально Астраханцев возглавлял неудачный, с авантюристическими наклонностями Астраханский Атаман, князь Тундутов. Астраханцы были раздеты, плохо вооружены, плохо организованы, а главное не имели хороших начальников. Нужно было, как можно скорее, их переформировать и взять всю организацию Астраханцев в железные руки.

В состав спешно формирующейся на Дону Южной ( русской) армии намечалось также в будущем включение полков из Саратовских крестьян, составлявших в это время уже целую пехотную бригаду, отлично сражавшуюся с большевиками на границе своей губернии. Но формирование Доном Южной армии снова встретил в штыки генерал Деникин, весьма ревниво относившийся к любым успехам казаков.

Хотя на юге, у Добровольцев, было по-прежнему весело. Мне нарисовали жуткую картину беззаботной жизни "Добровольческой армии", на фоне которой процветало пьянство, кутежи, скандалы, самоуправство, разгул и взяточничество. Безобразное поведение пришельцев, вызывало в местном населении острое недовольство и справедливый ропот, готовый перейти в открытый бунт. В боевом же отношении организация Деникина по-прежнему была равноценна нулю.

На севере же ( ближе к нам), обстановка была сложная, тут продолжались постоянные бои. Мобилизация большевиками населения пока еще не давала нужных им результатов. Так в одном из боев в этом районе на нашу сторону целиком перешел большевистский полк из Саратовских крестьян, изъявивший желание обратить свое оружие против красных. Через короткий срок тождественный случай повторился. Генерал Фицхелауров сформировал из этих перебежчиков уже целую бригаду.

После овладения городом Богучаром в августе месяце, Донское командование решило достигнутый здесь успех развить возможно скорее, не дав большевикам времени оправиться. Во исполнение этого, войска северного фронта, парируя сильные удары противника, стали продвигаться дальше в Воронежскую губернию, 26-го августа они заняли город Калач, а 22-го сентября овладели г. Павловском и большим селом Бутурлиновкой, служившим базой для красных войск этого района. Но чтобы парализовать успехи казаков в Воронежской губернии, противник в конце сентября, превосходящими силами сам перешел в контрнаступление.

К границам Хоперского и Усть-Медведицкого округов большевиками ( а их вождь пребывал в ужасной панике) были переброшены подкрепления численностью до 40 тыс. штыков и шашек при 110 орудиях. Собранные войска были прекрасно снабжены технически.

Сами понимаете, за красными великая сила — Троцкий согнал «в ряды» почти два миллиона красноармейцев. Этот образец тирана, недоверчивое животное, автократ, недоступный для добрых чувств, для сантиментов; лишенный всякого интеллекта, против всякого права и справедливости неустанно терроризировал нашу маленькую народную республику Свободы.

Перед началом общего наступления красные части объезжал сам Предреввоенсовета Троцкий, животное, называющее себя Верховным, жёлтый от язвенной болезни, обострившейся на нервной почве, почтивший эти элитные войска негодяев своим присутствием. Главвоенверх прибыл на личном бронепоезде, набитым матросней, который он назвал в честь себя любимого "Предреввоенсоветом", чтобы поучаствовать в митингах.

В своих зажигательных, но путанных речах (еще бы после коньячка под ананасы и котлетку де-валяй), Троцкий подчеркивал необходимость скорее очистить Дон от "Белогвардейщины", чтобы забрать у казаков и прочей белогвардейской сволочи хлеб и уголь. И тогда Советские граждане смогут досыта поесть и обогреться. И прочее "Бла-бла-бла"... на что ума особого не требовалось.

На советских территориях работать "как при царском режиме" решительно никто не желал, все хотели лишь отнимать и делить. От этого население испытывало жестокий дефицит продуктов и топлива. Разгул пьянства, проституции и бандитизма дополняли благостный список основных достижений Советской власти. А у нас даже столичный Новочеркасск превратился в огромный военный лагерь и если там изредка и встретишь пьяного, то скорее всего это будет приезжий деникинец-доброволец.

Красное командование сделало все зависящее от него, чтобы обеспечить успех этой своей операции. Единственно, что в ней отсутствовало, так это элемент внезапности, так как о планах противника Донское командование было своевременно достаточно хорошо осведомлено, как из донесений разведки, так и путем опроса перебежчиков. Наступление быстро заглохло, так как все эти «революционеры» воевать совершенно не умеют, да и не хотят. Им бы только пограбить, покуролесить да напиться…

Бои для красных сложились неудачно. В районе Бутурлиновки, после ожесточенного боя, армии РККА были на голову разгромлены и бежали, оставив станичникам огромные трофеи.

Эти события вызвали настоящую панику в Кремле. Там отчего-то полагали что теперь мы стоим на пороге Воронежа и вот- вот его возьмем. Вырвав у красных инициативу, казаками немедленно была произведена нужная перегруппировка войск и части северного фронта вновь перешли в наступление, направляя теперь главный удар на стык большевистских армий. Разгромив левый фланг 8-й и правый 9-й советских армий в районе станции Абрамовка--Талая, донцы захватили эти станции, где нашли богатую военную добычу. Эта неудача сильно встревожила большевиков, и они решили, во что бы то ни стало, добиться здесь решительной победы.

Красные, как азартные картежники, все пытались отыграться. С этой целью советское командование сосредоточило из свежеподвезенных войск, переброшенных преимущественно с Волжского фронта (1-я армия) стальной кулак в 15 тысяч человек, который и бросило в решительное контрнаступление. Ударную группу войск там составляет Нижегородская дивизия, перевезенная сюда по приказанию самого Троцкого. Что Ленин, что Троцкий едины — готовы полмира во гроб положить, лишь бы править оставшейся половиной. А злоба их — от ума, развитого вполне достаточно, чтобы понять собственную ущербность.

В общем, попали мы в кашу, хорошо хоть основные события идут теперь севернее, а на нашем направлении пока все спокойно, от Волги красные пока не наступают, а Калач остается в руках казаков. До Калача всего 200 км, а до линии фронта менее ста. Сплошной линии фронта сейчас нет, противники контролируют ж/д и обычные дороги и населенные пункты, войскам продвигаться в голую степь смысла нет. Переночевав в селе, мы договорились с рыбаками, что 4 подводы доставят нас в селение Дубки находящееся в 30 верстах юго-восточнее. Мы же тут все красные бойцы, из Царицына, и везем припасы на фронт. (Всякое может случиться в столь странное время, в какое мы вынуждены жить. Всякое. Нет теперь доверия между людьми).

За это я заплатил 125 бумажных николаевских рублей (пять двадцати пятирублевок с портретом Александра-Миротворца) , и к ним в придачу добавил золотую десятку и два серебряных рубля. Рыбаки были довольны и мобилизовали нам в помощь свои подводы. Тут за червонец мужики зайца в поле загоняют.

В степях скрытность никакая, так что лучшим нашим козырем будет скорость, мы пойдем напрямик по глухим местам. Если уж сам засунул голову в ступку, чего же песта боятся? Кроме того, скоро пойдут затяжные осенние ливни, дороги утонут в грязи, и мы тогда надолго застрянем в тылу большевиков. Хотя нам придется идти