Книга Пуаро расследует. XII дел из архива капитана Гастингса - Агата Кристи

всей видимости, наступила почти мгновенно. Удивительно, как это он смог позвонить. До прихода полиции его лучше не трогать.

По предложению управляющего мы осмотрели квартиру, но результат был предсказуем. Маловероятно, что убийцы стали бы прятаться там, откуда они могут запросто уйти.

Мы возвратились в столовую. Пуаро в нашем обходе квартиры не участвовал. Я заметил, что он с пристальным вниманием разглядывает стол в центре комнаты, и подошел к нему. Это был хорошо отполированный круглый стол красного дерева. Середину украшала ваза, полная роз, на сверкающей поверхности лежали белые кружевные салфетки. На столе имелось блюдо с фруктами, но три десертные тарелки остались чистыми. Тут же стояли три кофейные чашки с остатками кофе на дне – два черных и один с молоком. Все трое сотрапезников пили портвейн – до половины налитый графин стоял рядом с центральным блюдом. Один курил сигару, двое других – сигареты. Инкрустированный серебром черепаховый портсигар с табачными изделиями стоял открытым здесь же.

Я мысленно расположил все эти факты по пунктам, но должен признать, что они никак не объясняли случившееся. Теряясь в догадках, что такого важного увидел в них Пуаро, я прямо спросил у него об этом.

– Мон ами, вы упускаете суть, – ответил маленький бельгиец. – Я ищу то, чего я здесь не вижу.

– И что же это?

– Ошибка – даже самая крошечная ошибка, совершенная убийцей.

Он быстро шагнул к смежной со столовой кухоньке, заглянул туда и покачал головой.

– Мсье, – обратился он к управляющему, – не будете ли вы любезны объяснить мне здешнюю систему подачи блюд?

Управляющий подошел к чуланчику в стене.

– Это служебный лифт, – пояснил он. – Он ведет в кухню на верхнем этаже здания. Вот по этому телефону вы заказываете блюда, и они по очереди доставляются к вам в квартиру на подъемнике. Грязная посуда таким же образом отправляется обратно. Никаких домашних хлопот, и в то же время вы избегаете утомительной публичности, с которой неизменно связаны ужины в ресторане.

Пуаро кивнул.

– Значит, блюда и тарелки, использовавшиеся сегодня вечером, сейчас в кухне наверху. Вы позволите мне туда подняться?

– О, конечно, если желаете! Робертс – это наш лифтер – проводит вас туда, и вы сможете побеседовать с обслугой. Но, боюсь, вы не найдете в кухне ничего полезного. Туда отправляются сотни тарелок и блюд, и все они составлены в стопки.

Впрочем, Пуаро остался тверд в своем намерении, и мы вместе посетили кухню и опросили человека, принимавшего заказ из квартиры номер два.

– Ужинали три персоны, блюда выбирали из нашего меню, – объяснил он. – Суп-жюльен, филе морского языка по-нормандски, говяжья вырезка и рисовое суфле. В котором часу? Около восьми, я бы сказал. Нет, боюсь, все блюда и тарелки теперь уже вымыты. К сожалению. Полагаю, вам нужны отпечатки пальцев?

– Не совсем, – сказал Пуаро, загадочно улыбнувшись. – Меня больше интересует аппетит графа Фоскатини. Он попробовал каждое из перечисленных блюд?

– Да, но я, конечно, не могу сказать, сколько он чего съел. Тарелки все были грязные, блюда – опустели, так сказать, за исключением рисового суфле. Его осталось прилично.

– А-а, – кивнул Пуаро, по-видимому, удовлетворенный этим сообщением.

Когда мы снова спустились в квартиру, он тихонько заметил.

– Мы определенно имеем дело с человеком метода.

– Вы имеете в виду убийцу или графа Фоскатини?

– Последний, безусловно, весьма педантичный джентльмен. Взмолившись о помощи и объявив о своей скорой кончине, он аккуратно повесил телефонную трубку.

Я смотрел на Пуаро во все глаза. Его слова и недавние вопросы вызвали у меня внезапное озарение.

– Вы подозреваете, что это яд? – прошептал я. – А удар по голове был отвлекающим маневром?

Пуаро лишь улыбнулся вместо ответа.

Мы снова вошли в квартиру и встретили там местного инспектора полиции, прибывшего в сопровождении двух констеблей. Он хотел было воспротивиться нашему присутствию, но Пуаро усмирил его, упомянув нашего друга из Скотленд-Ярда – инспектора Джеппа, и нам нехотя позволили остаться. На наше счастье, потому что не прошло и пяти минут, как в комнату вбежал взволнованный мужчина средних лет с возбужденно-скорбной гримасой на лице. Это был Грейвс, камердинер и дворецкий покойного графа Фоскатини. И рассказал он поразительнейшую историю.

Накануне утром к хозяину пришли с визитом двое. Оба итальянцы. Старшему на вид не более сорока, он представился синьором Асканио. Младший был щеголевато одетый юноша лет двадцати четырех.

Граф Фоскатини явно ожидал их визита и немедленно отослал Грейвса с каким-то пустяковым поручением. На этом месте рассказа камердинер помедлил, будто сомневаясь, стоит ли продолжать. В конце концов он, однако, признался, что, заинтересованный целью встречи, он не подчинился приказу, а задержался, надеясь услышать, что происходит. Беседовали господа до того тихо, что Грейвс так ничего толком и не расслышал, но уловил достаточно, чтобы сообразить, что обсуждалось некое денежное предложение, и в его основе лежит угроза. Разговор был отнюдь не дружеский. В конце его граф Фоскатини слегка повысил голос и слушатель явственно различил следующие слова:

– У меня нет времени на дальнейшие препирательства, господа. Если вы поужинаете со мной завтра в восемь вечера, то мы сможем завершить нашу дискуссию.

Опасаясь, что его изобличат в подслушивании, Грейвс поспешил уйти исполнять хозяйское поручение. Сегодня вечером джентльмены явились ровно в восемь. За обедом они вели непринужденную беседу – о политике, погоде и о театральном мире. Когда Грейвс поставил на стол портвейн и подал кофе, хозяин сообщил ему, что на сегодня он может быть свободен.

– Это что же – было у вас заведено по вечерам, когда к нему приходили гости? – спросил инспектор.

– Нет, сэр, напротив. Поэтому-то я и подумал, что дело, которое он собирался обсудить с этими джентльменами, было весьма необычного свойства.

Так завершился рассказ Грейвса. Он ушел примерно в восемь тридцать и, встретив приятеля, посетил в его компании Метрополитен мюзик-холл на Эджвер-роуд.

Никто не видел, как уходили двое гостей графа, но время смерти было зафиксировано довольно точно – восемь сорок семь. Падая на стол, Фоскатини рукой смахнул со стола часы, те упали и остановились в это время, что совпадало с телефонным звонком, который приняла мисс Райдер.

Полицейский врач осмотрел тело – теперь оно лежало на кушетке. Я впервые увидел лицо покойного – оливковая кожа, орлиный нос, роскошные черные усы, полные красные губы, приоткрывающие ослепительно белые зубы. Не очень приятное лицо.

– Ну что же, – сказал инспектор, застегивая свой блокнот. – Дело кажется совершенно ясным. Единственная сложность – как нам взять этого синьора Асканио. Полагаю, бесполезно искать его адрес в записной книжке жертвы?

Как и сказал Пуаро, покойный Фоскатини был человеком педантичным. Тщательно выведенная мелким разборчивым почерком запись гласила: «Синьор Паоло Асканио, отель «Гросвенор».

Инспектор тут же схватил телефонную трубку, а после звонка повернулся к нам с ухмылкой.

– Успели! Наш распрекрасный господин как раз отправился на