Книга Позднее счастье - Аида Богдан

заметны окружающим. Раньше она жила только для себя, а после известных событий, стала помогать людям.

Деревенский участковый смог сполна ощутить это на себе. На самом деле, он только делал вид, что чрезмерная, даже можно сказать удушающая забота женщины его раздражает.

На деле Лукич успел по-своему к ней привязаться, но сам понял это только спустя время. Это случилось ранней весной, когда в одно не слишком прекрасное утро Зинаида не пришла к нему с сумками полными различной снеди.

Мужчина всерьёз забеспокоился, когда она не явилась и к обеду. Казалось бы, радуйся, но нет. Отбросив все сомнения, Савелий поддался сиюминутному порыву и отправился навестить женщину.

На стук в дверь никто не отозвался и он вошёл в незапертую дверь. Дом был нетопленым, знать хозяйка в отъезде, раз печь стоит холодная. Лукич уже хотел уйти, но тут услышал громкий кашель, доносившийся из спальни.

Оказалось, что Зинаида промочила ноги, когда возвращалась домой с родника, откуда брала воду, считая её целебной. Всю ночь она была объята жаром и наутро была не в силах встать с постели, но, увидев Лукича, тут же вскочила.

— Добрый день, хозяйка. С тобой всё в порядке? Гляжу, не приходишь.

— Привет, Лукич. Прости, прихворнула чуток, ты уж извиняй за беспорядок. Сейчас, погоди, я чайник поставлю, да блинов тебе напеку, ты наверное проголодался, — просипела она простуженным голосом, с любовью глядя на своего избранника.

— Отставить, я сам справлюсь, отдыхай.

— Давай я хоть тебе покажу, где у меня что лежит.

— Разберусь, не волнуйся. Ты поди и сама ещё ничего не ела?

— Да у меня и аппетита нет, только таблетки всё глотаю. Но вот от чая горячего я бы не отказалась.

— Всё с тобой ясно, лежи, не вставай. Сейчас я тебе супчика куриного сварю.

— А разве ты умеешь готовить, Савелий?

— Конечно умею, что здесь сложного? Ты просто мало ещё обо мне знаешь.

— Ничего, Савушка, жизнь длинная, успею ещё.

— Конечно успеешь, ты только поправляйся давай. Я пожалуй останусь, буду ухаживать за тобой, пока не оклемаешься.

Он натопил печь, сготовил полноценный обед и даже перемыл всю посуду. Счастливая Зинаида лежала на кровати, прислушиваясь к звукам, доносящимся из кухни, и млела от радости.

Вот так поменялись их роли, теперь уже Лукич заботился о женщине. Ему удалось её выходить и довольно быстро поставить на ноги. А всё потому, что любовь поистине творит чудеса и помогает людям обрести своё счастье, даже иной раз против их воли.

Глава 31 И снова ржавый гвоздь (Эпилог)

По приезду в столицу, Илья и Фаина поженились. Они не стали устраивать пышную свадьбу, а просто подали заявление и зарегистрировали свой брак. Невеста пребывала в трауре, но из-за её беременности откладывать церемонию было просто нельзя.

Жить супругам на первых порах предстояло в съёмном жилье, а чуть позже новоиспечённой семье выделили от гарнизона отдельную квартиру. Илья вместе с сыном сделали ремонт и оборудовали детскую комнату, в которой всё было выдержано в розовой цветовой гамме.

УЗИ показало, что родится девочка и все с большим нетерпением ждали её появления на свет. Фаина наслаждалась каждым прожитым днём, с головой окунувшись в новую жизнь, что разительно отличалась от прежней.

Никто не довлел над ней, не поучал и не указывал, как это с самого начала делал Николай, стараясь полностью подчинить себе юную супругу. Освободившись от него, Фая наконец вздохнула спокойно.

Она старалась не вспоминать о плохом и дорожила настоящим, с надеждой всматриваясь в будущее. Илья окружил жену заботой и вниманием, выполнял любую прихоть и порой надышаться на неё не мог.

Любящие супруги выстрадали своё позднее счастье, которое на какое-то время сбилось с курса и заплутало, но потом всё же сумело выйти к ним окольными путями. Оба были твёрдо убеждены, что больше никогда не расстанутся, ожидая от совместной жизни только хорошее.

Фая радовалась, глядя на то, как с каждым днём крепнут отношения отца и сына, они становились друг для друга всё ближе и роднее. Дмитрий всегда нуждался в отцовской поддержке и добром напутствии, но Николай всё время относился к нему, как к пустому месту.

Будучи ребёнком, Димка искренне недоумевал, гадая, в чём кроется причина такого отношения, понимание пришло много позже. Поэтому он и не воспринял близко к сердцу арест, а потом и смерть так называемого отца.

Новости о том, что Николай добровольно свёл счёты с жизнью, пришли неожиданно. Это случилось, когда Дмитрий, отслужив до конца положенный срок, захотел по примеру настоящего отца, связать свою дальнейшую жизнь с армией.

Он собирался подать документы в военное училище, но перед этим решил выправить новый паспорт, сменив фамилию и отчество, поскольку не желал, чтобы его ассоциировали с Николаем Богачёвым.

Димка не отступился от своего решения, даже когда узнал, что стал главным претендентом на наследство. Он не стал изменять своим принципам ради денег. В итоге, всё имущество Николая, включая квартиру, машину и счёт в банке, досталось его матери.

Она хоть и была дамой в возрасте, тем не менее, жила на всю катушку в своё полное удовольствие. По крайней мере, умирать в ближайшее время точно не собиралась. В смерти сына женщина конечно же винила Фаину, забывая о том, сколько бед тот натворил.

Покончив собой, Николай не боялся попасть в ад, поскольку пребывал там с тех пор, как оказался разоблачён и посажен под арест. От некогда важного, представительного чиновника, мнящего себя всесильным, давно уже ничего не осталось.

Он резко постарел, опустился и стал выглядеть неряшливо, нимало не заботясь о своей личной гигиене. Кроме того, продолжал разговаривать с невидимыми собеседниками, произнося в их адрес страшные ругательства и угрозы.

Вследствие этого, даже бывалые урки стали опасаться неадекватного сокамерника. Мало ли, что могло взбрести тому в голову? Дуракам, как известно, закон не писан.

От тычков и затрещин тот забивался в угол и сидел там, продолжая тихо бормотать себе что-то под нос. Когда наконец состоялась психиатрическая экспертиза, все облегчённо выдохнули.

После того, как Николая Богачёва признали невменяемым, ему предстояло провести длительное время в психиатрической лечебнице и подвергнуться курсу принудительного лечения, методы которого хоть и далеки от совершенства, но всё же очень действенны.

Николай почти полностью ушёл в себя и лишь изредка выходил из сумрака. Это не было спасительное забытье, о котором в его ситуации приходилось только мечтать.

По ту сторону безумца ждала совсем другая жизнь, много хуже реальной, которая бесспорно тоже ужасала,