Книга Стена - Джефф Лонг

Льюис ничего не сказал. Хью разровнял песок.

— Время от времени на спутниковых снимках обнаруживаются древние караванные стоянки под песком и затерянные города. Ее когда-нибудь найдут, как того замерзшего путешественника в Альпах. Люди будут пытаться угадать, кем она была. Возможно, ей дадут новое имя.

Льюис молчал еще с минуту.

— Рэйчел сказала мне, что ты знаешь какое-то арабское слово, обозначающее возлюбленную.

— Хайати.

Льюис шепотом повторил слово за ним и прервал разговор. Он не кинулся сочувствовать или соболезновать, и это было прекрасно. Люди, которым доводилось слышать этот рассказ, обычно пытались как-то подытожить его. Льюис снова надвинул на лицо повязку из бинта и прикрылся под бурнусом из рубашки.

День клонился к вечеру.

Дым становился темнее.

Хью вдруг услышал отдававшееся в пропасти эхо голосов и снял тряпку с головы. Льюис тоже услышал голоса.

— Нас ищут! — воскликнул он и приблизился к краю.

Хью медленно подошел к нему, ступая босиком по мягкому ковру из сухих насекомых. Льюис принялся аукать вниз. Густой дым заглушал его голос, и он звучал еле слышно.

Поглядев вниз, Хью не увидел обрыва. Видимость ограничивалась его ростом. Не зная, что площадка обрывается, можно было бы шагнуть дальше, в дым, и ухнуть вниз, даже не заметив, что ты падаешь. Хью отступил от края.

Льюис прислушивался, склонив голову набок; так человек, оказавшись в полной темноте, пытается определить направление, откуда доносятся звуки. Сжимая в огромном кулаке якорную веревку, он свесился через край и всматривался вниз.

Без всякого предупреждения из дыма возникла фигура — или призрак — и пролетела над их головами по длинной дуге, чудом не задев их.

Хью увернулся. Льюис успел упасть на песок. Видение звучно хлопнулось о скалу и так же быстро исчезло в дыму, из которого прилетело, оставив лишь кровавое пятно на стене.

Льюис поспешно отступил от края. Хью всмотрелся в дым. На камне появился продолговатый мазок крови и след ладони. Он встал.

— Сиди, не вздумай вставать, — предупредил он Льюиса.

— Что это за чертовщина?

Хью намотал на руку якорную веревку, напряг ноги и ждал.

Через минуту фигура появилась вновь. Она вырвалась из мрака и дыма, сверкая красными глазами, и на сей раз Хью был готов к встрече. Одной рукой он крепко схватил бескрылого злоумышленника и поставил его на твердую землю.

Это оказался Джо, тот самый юноша, которого они видели накануне пожара. Его пальцы были содраны до мяса. Он крепко стиснул руку Хью.

— Не подпускайте его ко мне, — сказал он.

Хью не успел спросить, что он имеет в виду, как из дыма вылетел Огастин. Льюис вцепился в него, прежде чем его отбросило в сторону, и они вдвоем повалились на песок.

Хью всмотрелся в пришельцев, читая перенесенные ими испытания, как открытую книгу. Несмотря на всю свою целеустремленность, спасатели возвратились на Архипелаг с пустыми руками. Сейчас следовало позаботиться о своих товарищах-кочевниках.

— Воды, — сказал Огастин, но лишь после того, как тщательно привязал конец своей веревки к якорю.

Хью знал, что это означало. Несмотря ни на что, парень не собирался сдаваться.

16

Их лица закоптились в дыму почти дочерна. Глаза были настолько красными, что казалось, будто из них хлещет кровь. Они пили все, что предлагали им Хью и Льюис, без извинений, стеснения и даже благодарности.

Уже опустилась ночь, а к молодым скалолазам все еще не вернулись нормальные голоса — они разговаривали хриплым шепотом. Они не пили весь день, и причина этого оказалась очень простой. Огастин оставил, намеренно оставил их скудный запас из нескольких галлонов воды, а также всю провизию, аптечку и снаряжение — в общем, все — на крюках, вбитых в стену на маршруте Троянок. Идя на это, он исходил из достаточно зыбкой надежды, что они застанут на Архипелаге Хью и Льюиса с водой и пищей, которыми те поделятся с ними. Это было, с одной стороны, расчетливо, с другой — самонадеянно, а с третьей — чрезвычайно опрометчиво.

— А если бы мы уже ушли отсюда? Вот взяли бы и вышли к вершине? — строго спросил Льюис. — Мы ведь могли решить подняться от пожара повыше.

— Но вы же этого не сделали, — отозвался Огастин.

— Чуть было не сделали, — солгал Льюис. Он никак не мог смириться с их дерзостью. — Без воды. Без пищи. В такой жаре. Когда столько дыма, что и дышать нечем! Вы что, решили стать героями эпоса?

Во вселенной альпинистов не было ничего более святого — или более пугающего, — чем эпос. Спуск Вимпера с Маттерхорна, Эрцога с Аннапурны, спуск Дуга Скотта ползком с Огра, соприкосновение с пустотой Джо Симпсона, злоключения Кракауэра в почти безвоздушном пространстве — список можно продолжать и продолжать. Эпос возникал из самых опасных положений, он часто бывал связан с гибелью партнеров, потерей пальцев на руках и ногах, безумием, ужасными лишениями… Вершины открывают, вершины покоряют, и это не более и не менее, чем обычная борьба за рекорды. Но лишь герои эпоса раз и навсегда входят в Зал славы.

Ирония заключалась в том, что, несмотря на все благоговение, которое вызывали герои эпопей, ни один опытный альпинист не желал присоединиться к их числу. Только без эпоса — так звучала мантра каждого не обделенного мудростью восходителя. Эпос был извращенным чудом природы вроде двухголовой змеи. Каждая эпопея имела два кульминационных пункта — собственно несчастный случай и случайное выживание. Каждый выживший должен был умереть, но по каким-то причинам уцелел. Какой бы ни оказалась причина, позволившая спастись, она находилась вне власти героя, потому что, если бы он мог ею распоряжаться, эпоса не получилось бы. Горой управляет Бог. Только полный дурак или какой-нибудь Рэмбо может думать, что мастерство, сила или осторожность помогут наживке сорваться с крючка.

Так что Льюис не хвалил Огастина, а напротив, недвусмысленно обвинял. Огастин прямо-таки нарывался на несчастный случай. Он затеял самоубийственный спуск в невозможных условиях и подверг серьезной опасности жизнь юноши, что само по себе было недопустимо. Но что хуже всего, он ведь сам был спасателем. Значит, ему полагалось иметь повышенное чувство ответственности.

Огастин не отреагировал на эти слова. Вообще его поведение поражало Хью. Сидя на песке среди мертвых птиц и насекомых этой психоделической ночью, когда после захода солнца дым окрасился в оранжевые и розовые тона, Огастин походил на полноправного владетеля своей земли, сохранявшего спокойствие и контроль над собой, несмотря на царящий в стране хаос.

— Это оказалось дальше, чем я думал, пять маятников, а не три, — сказал он. — Нас спустило ниже по стене, чем мне хотелось. Когда мы вышли на их маршрут, уже стемнело. Но мы сумели хорошо прорваться вверх. Еще немного — и мы добрались бы до нее. Она была там.