Книга Мятные пряники - Анастасия Енодина

— Слушай, ты! Постарайся не разговаривать со мной на отвлечённые темы. Ты хотел вместе с нами найти пути из этого мира — так ищи, не надо пытаться научиться понимать нас!

Лис одной рукой прекратил обнимать Варю и нервно дотронулся до шрама на щеке. Он бы хотел научиться понимать их, а точнее, конкретно обнимаемую им девушку. Это будет сложно, если говорить на отвлечённые темы станет под запретом.

— Хорошо, — согласился Лис. — Только давай эта договорённость вступит в силу через несколько минут, я подумал, что должен тебе кое-что сказать.

— Говори, — разрешил Юрий, раздосадованно отходя от камина, который хоть и разгорелся, но давал столь мало тепла и света, что толку от него почти что не было, разве что смотреть на физиономию Лисмуса.

— Леотария никогда не продавала воспоминания, — выдохнул Лис и уставился на доктора, ожидая, что эта информация порадует его, но он ошибся: Юрий только пожал плечами.

— Даже если так. Это ничего не меняет. Она хотела, чтобы меня не было в её жизни, она прикинулась, что продала им воспоминания обо мне, значит, хотела, чтобы я так думал…

— А если она хотела чего-то другого, но просчиталась? — Лисмус заметил, что доктор плохо понимает, что он пытается ему сказать, и попробовал по-другому: — Если она рассчитывала на вашу импульсивную сущность, на то, что ты не сдашься перед боем и докажешь ей, что вы должны быть вместе?

Юрий посмотрел на него, как на полоумного:

— Пытаться что-то доказать вам? Зная множество историй о ваших логичных, но совершенно глупых поступках? Помня, что вы никогда не умели чувствовать… — Лисмус перебил его:

— Если бы мы не умели чувствовать, наши воспоминания были бы для флакнорсов второсортными. Но это не так, как ты знаешь. Потому что мы чувствуем так же, как вы…и то же, что и вы…

Лис хотел бы рассказать доктору больше, но момент был упущен, атмосфера разрушена и желание раскрывать душу пропало из-за бесцеремонного возвращения к реальности и насущным проблемам. Всё это было вызвано тем, что послышался странный звук на улице, а потом скрипнула входная дверь.

Юрий и Лис переглянулись и насторожились. Они были не одни, и это могло дурно обернуться. Юрий поднялся с пола, а Лисмус постарался обернуться так, чтобы не разбудить Варю. Но девушка спала тревожным сном, и малейшего движения Лиса было достаточно, чтобы она вернулась из царства снов и, почувствовав сквозь одежду, как учащённо бьётся сердце мужчины рядом с её ухом.

* * *

Я проснулась и сразу ощутила, что Лис взволнован. Сон как рукой сняло. Я приподняла голову, покоившуюся на его груди и уставилась в лицо мужчины. Он улыбнулся мне, и показался очень трогательным с этими блёклыми отсветами тлеющего костра на лице. Я хотела поблагодарить его за недолгое время тепла и спокойствия, что он подарил мне своими объятьями, но шум откуда-то со стороны входной двери заставил меня вздрогнуть. Ну нет! Раз бежать некуда, я буду сражаться! Кто бы там ни был!

Сон на руках Лиса подействовал на меня странно: я точно знала теперь, что никому не позволю обидеть моих друзей, к которым отныне Лис тоже относился. Мы могли бы уйти через окно, но, как знать, может, снаружи врагов ещё больше. А к нам приближался некто одинокий.

Я быстро встала. Подойдя к камину, схватила стоящий на нём подсвечник и вышла чуть вперёд друзей, готовясь к самообороне. Лисмус тоже медленно поднялся с пола, вглядываясь в темноту. Незваный гость был явно один и не очень-то пытался скрываться, а это могло означать только три вещи: либо он пришёл как друг, либо он настолько сильный и уверенный враг, что никого не боится, либо беспросветно глуп и наивен. Хотелось надеяться на последнее.

Между тем неизвестный приближался. Хоть шагов и не было слышно, он производил достаточно шума, чтобы понять, что он методично заглядывал во все попадающиеся на пути помещения, но судя по всему не находил в них то, зачем пришёл. И нам всем становилось всё понятнее, что этот гость ищет именно нас. Наконец, он достиг комнаты, в которой у камина его с тревожным нетерпением ждали мы, готовые к бою, но не стремящиеся этот бой начинать. Когда незнакомец вышел на неясный свет от камина так, что его можно было разглядеть, все мы были весьма удивлены и на миг замерли, не зная, что предпринять.

17

Это был флак. Он выглядел смущённо и растерянно, а когда я испуганно вскрикнула: «Он живой и так близко!» и спряталась за мужчинами, он вдруг сменил свой привычный сиреневый цвет на бежевый, почти сливаясь со стеной, около которой стоял. Ничего себе! Он ещё и мимикрировать умеет! Видать, мой вопль его и вправду напугал.

Лис полуобернулся ко мне и взял за руку, ободряюще её сжав.

Если бы он не глядел на флака, то мог бы заметить мой негодующий взгляд: это с чего он взял, что может брать меня за руку, да ещё так… уверенно и нежно? Или он снова просто поступает так, как ему хочется, и логика подсказывает, что мне станет спокойней от этого прикосновения?

Не знаю, что им двигало, но помогло однозначно. Правда помогло. Его ладонь была крупной и тёплой, да и спина, за которую я всё ещё немного пряталась, внушала уверенность. Хорошо, хоть Юрий не видит. Он бы очень расстроился, узнай, что сейчас пальцы Лиса переплетены с моими.

— Квинт, — сказало существо, выводя меня из романтической задумчивости, и протянуло свою тощую пупырчатую четырёхпалую правую лапку.

— Он нам угрожает? — шёпотом спросил Юрий.

— Вряд ли, — так же шёпотом ответил Лис. — Думаю, он нас поприветствовал или представился.

— Квинтборнст. Квинт. Так меня зовут, — пояснил флак. — Но если по какой-либо причине или же без неё вы не хотите меня так называть, можете звать, как захотите, но не забудьте сообщить мне, как именно.

Он всё ещё стоял с вытянутой лапкой, но никто её ему жать не стремился: она была неприятна на вид, да ещё и протянута непонятно кому, и поэтому каждый предпочёл думать, что не ему. Я набралась храбрости и выглянула из-за спины Лиса, вежливо помахала гостю рукой и выдавила из себя подобие улыбки. Если бы флакнорсы могли радоваться, то он бы сейчас обрадовался, или по крайней мере, всем так показалось. Он тоже помахал лапкой в ответ, пытаясь изобразить на морде улыбку, и Лисмус с Юрием последовали его примеру.

Мы довольно длительное время стояли, маша руками и глупо улыбаясь, а Квинт смотрел на нас своими ярко-жёлтыми глазами и даже не щурился, хотя освещение за счёт огня в камине было для флака слишком ярким.

— Ты умеешь менять цвет? — удивилась я, поскольку эта способность поистине поразила меня.

— Цвет? — Квинт перестал махать, растерянно оглядел свои лапки, оглянулся на хвост, но тот уже снова был обыкновенного цвета. — Не знаю, в темноте обычно не видно, какого я цвета.

— Тебя не слепит огонь? — спросил доктор таким тоном, словно перед ним был его пациент. — Ты не ощущаешь приступа паники?

— Паники? — переспросил флак. — Не знаю…