Книга Синтонимы. Больно быть с тем, кто… - Медина Мирай

Трой придвинулся ближе, и Ангела отклонился, боясь, что друг на него навалится.

– Хотя, – с наигранностью в голосе добавилТрой, – «должны были…» – неправильное выражение. Они должны быть направлены тебе.

Ангела отвернулся. Его лицо горело огнем от смущения, когда он с ужасом понял, что чувства Троя к нему приятны даже сейчас. Даже когда он уже с Рейденом. Но Трой все еще был лишь другом. Ангелу просто не тянуло к нему душой так, как тянуло к Рейдену. Они не были связаны.

Взгляд Троя погрустнел. Парень сжал губы и немного отодвинулся от Ангелы, словно сдерживая в себе дикое желание обнять, понимая, что это объятие будет бессмысленным для него и, возможно, неприятным для самого Ангелы. Но именно это Трой не успел сделать тогда в ПН. Он испугался себя и предпочел убежать, сейчас же желание поцеловать Ангелу теряло смысл.

Даже когда Рейден с Ангелой были просто друзьями, Трой немного ревновал. И вот сейчас, когда он осознавал, что уже никогда не будет с Эраром, даже если вернется к жизни, его обжигали чувства обиды и злости на себя и свою судьбу. Однако он не жалел о том, что погиб.

– Отпусти мою душу, – сказал Трой, не в силах терпеть присутствие Ангелы. Слишком сладкое и мучительное от осознания его неожиданного конца. Лучше закончить это самому.

Ангела кивнул. Трой прочел в его глазах столько отчаяния, грусти, сожаления и вины, что тут же отвел взгляд. Он встал, и Ангела последовал его примеру. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Ангеле уже не было холодно, мысли о потере близких больше не вызывали слезы, уступив место пустоте. Он проклинал место, в котором находился, и молился, чтобы ему никогда не пришлось сюда возвращаться. Никогда.

– Я… – Его голос дрожал. Ангела сжал губы, опустил голову и поднял на Троя исполненный уверенности взгляд. – Я отпускаю тебя…

В этот миг весь мир перевернулся. Все мысли и убеждения полетели к чертям, когда Ангела почувствовал чужие прикосновения, чужие губы на своих, чужой запах, чужой холод. Но он не мог это прекратить из-за… жалости? Неужели он испытывал к Трою жалость?

Они стояли, не шевелясь. Трой не пошел дальше, но и не спешил разрывать поцелуй. Ему просто хотелось почувствовать губы Ангелы, сделать то, что не успел сделать при жизни. Это был его последний шанс, последние совместные секунды. Нельзя было их упускать, даже если потом Трой мог пожалеть об этом.

– Мы с тобой еще встретимся, – прошептал он, глядя в изумрудные глаза Ангелы. – Но будет ли это иметь хоть какой-то смысл?

И вдруг он исчез. Растворился, стоило Ангеле лишь моргнуть. Он оглянулся, ища того, кто украл у него Троя, но увидел лишь стену из ветвей ивы.

Он чувствовал тянущую в груди боль, словно нить, которой они с Троем были связаны, никак не желала разрываться. Но вот она разорвалась. Ангела почувствовал колющую боль в груди… Казалось, что-то расщепляло его изнутри, и он, больно сглотнув, вышел из проклятого места.

«Он сказал, что мы еще встретимся… Как?»

После возвращения в дом Рейдена Ангела долго ни с кем не разговаривал. Сидел в своей комнате, глядя в дали Сноудонии, думая, что где-то там осталась частичка его души, его самого, его вины. По дороге назад он поговорил о случившемся с мамой и бабушкой. Спросил, что могли значить последние слова Троя: «Мы с тобой еще встретимся». Они переглянулись, словно размышляя, стоит ли рассказывать, но потом не выдержали, и Мелани сказала правду: когда душа героя покидает Лес Мерцаний, она перерождается, но где, когда и с какой внешностью – никто уже не знает. Так герой, умерший сотни лет назад, мог переродиться в двадцать первом веке. Не помня своего прошлого, не зная о своих подвигах.

– Я тоже не всегда была пятой стихией, – добавила Мелани. – Я умерла героиней тысячи лет назад, Артур отпустил мою смерть, и я переродилась в пятую стихию спустя сотни лет после этого.

Ангела задумался, что когда-нибудь, возможно, встретит Троя, но ни один из них не поймет, что они когда-то были связаны. Потому что Трой будет выглядеть иначе, его голос станет нежнее или, наоборот, грубее, глаза – положим, голубыми или карими, а волосы – черными или вообще рыжими. Можно сколько угодно гадать, как он будет выглядеть.

Почему-то Ангеле хотелось, чтобы Трой переродился в далеком будущем, когда никого из них, тех, кого он знал, не будет и он не сможет его увидеть.

Это касалось и Меллы. Ангеле казалось, что она переродится где-то в Шотландии в невысокую блондинку с большими синими глазами. Были ли это отголоски его забранного Лесом Мерцаний Авароса? Он уже не знал. Хочет ли вернуть себе бессмертие, оставив своих смертных родителей и друзей? На этот вопрос он точно знал ответ. Нет. Он отвергнул бессмертие.

Когда Ангела поделился своим решением о бессмертии с мамой и бабушкой, они не стали пытаться его переубедить, а лишь улыбнулись и вновь синхронно, словно сговорившись, переглянулись. Только теперь Ангела видел в глазах Марвел печаль: она не была готова расставаться со своим Аваросом и бессмертием, тогда как ее сын уже во второй раз отказывался от него.

– Мне это не нужно, – повторил Ангела.

Сама Марвел теперь не понимала, как жить дальше. Возможно, лучшим решением для нее будет больше никогда не видеться со смертным сыном? Забыть о нем, вырвать страницу с ним из своей жизни… И Ангела не винил ее за эти мысли. Он с горечью признавался самому себе, что его мама не способна быть такой матерью, как Фам. Марвел просто неспособна на это, ее материнские чувства были притуплены, равно как и у Мелани по отношению к Марвел. Ангела не чувствовал их связи, какая должна быть между матерью и дочерью. Он искренне надеялся, что, если судьба однажды позволит ему завести семью, он не повторит их ошибки.

И он действительно не повторит их.

Спустя годы после того, как Ангела воссоединится с Рейденом, отпустит прошлое, связанное с Троем, и смирится со своей смертностью, он будет вспоминать, как молча ехал в машине вместе с мамой и бабушкой, почему-то чувствуя, что уже никогда больше не встретит их. Они даровали ему жизнь, но теперь будто бы отпускали, потому что не были друг на друга похожи. Потому что не могли представить уединенную жизнь без опасностей, как это бывает в других семьях. Потому что Ангела сам выбрал такой путь.

31

И вот этот день настал. Момент, когда жизнь меняется то ли в худшую, то ли в лучшую сторону— для кого как. Ведь не каждый сразу может принять новую прическу близкого человека…

– Готово, – провозгласил парикмахер.

Ангелу одолевало желание по привычке взлохматить свои светлые волосы, как и всегда, но, глядя на свое отражение, юноша понимал: без челки ему хорошо. Лицо сразу стало более открытым, светлым. Правда, из-за прически Эрар теперь смахивал на тех милых мальчиков из интернета с зачесанными кверху волосами и ехидными улыбками.