Книга Драгоценная паутина - Максин Барри

Флейм резко села. Пока она сама не увидит камень с именем Венди, цветы на ее могиле, до тех пор Венди ее не отпустит!..

– Я возвращаюсь, Роджер. – Флейм положила руку на плечо дяди. Он обернулся.

– Идешь домой?

– Да, мне надо поговорить с мамой. Ты еще будешь рыбачить?

Роджер кивнул.

Флейм встала, нашла свои шлепанцы. Прохладный ветерок, игравший над рекой, приподнял подол платья. Еще раз улыбнувшись дяде, она пошла к дому. Она не боялась оставить Роджера одного. Он умел плавать. А Венди Гиббс никогда не умела…

Джастин, сидя у себя в библиотеке, снял телефонную трубку. Перед ним лежал престижный женский журнал, популярный у дам высшего общества Англии. Там была статья о приеме, который давала одна из его представительниц. Ничего экстраординарного журналисткой отмечено не было, если не считать одной детали. На хозяйке дома было колье от «Альционы» – «самое потрясающее, которое я когда-либо видела», – признавалась автор статьи.

Но эту вещицу создали не в дизайнерском цехе «Альционы». Ее придумала его сестра, Флейм. Та, чья известность как дизайнера, благодаря усилиям Джульетты, и в Италии, и в Британии быстро росла. А ее талант – Джастин хорошо понял это в последние дни – становится опасным. Впрочем, в сестре таилось множество и других опасностей. Она умна, но слава Богу, все еще очень доверчива, поэтому Джастину удавалось держать ее подальше от Вудстока; потрясающе красива, хорошо хоть, что против него она не может использовать это оружие.

Джастин не терял времени зря. Он наблюдал за гостями, слушал, вникал, делал выводы. Самое интересное, обнаружил он, у сестренки явно разбито сердце. Но кто его разбил? Кто-то в Венеции? Нельзя ли использовать это обстоятельство в собственных интересах?

Он набрал номер и стал ждать. Скотт ответил на восьмой гудок сердитым голосом. Нетрудно было догадаться, чем он занимался.

– Скотт, это я. Ты видел последний номер? – И он назвал журнал, лежавший перед ним.

– Что? Какой? Нет, а что? – В трубке послышался недовольный женский голос, звавший его обратно в постель.

– Ну ладно, купи. Прочтешь и сразу вытащишь свою задницу из койки! Собирай вещички, приезжай на уик-энд, познакомишься с моим милым семейством.

Он повесил трубку, не желая слушать возражений. Потом уставился на фото. Престарелая матрона изображала улыбку перед камерой. Она была в безвкусном платье из синего шелка, с прической в смешном стиле «помпадур». Но на шее у нее красовалась и впрямь замечательная вещь… Эта вещь прямо взывала к читательницам журнала – женщинам высшего света и с деньгами. Колье. Сапфиры, бриллианты и янтарь просто слепили глаза. Странная комбинация, казалось бы, совершенно невозможная, непрофессиональная. Но оригинальная, свежая, яркая и… блестяще профессиональная! Черт бы побрал! Он схватил журнал и швырнул его в камин. Камин не горел, это было символическое сожжение. Джастин должен испепелить и саму ее! Пламя. Пламя по имени, пламя по натуре. Пламя по судьбе. Он потушит это пламя. Очень скоро…

А Роджер наблюдал за ним из холла. Он забыл о рыбках, но вспомнил кое-что другое. Он вспомнил, когда Джастин был так же встревожен. В ту ночь, когда Малколм поднялся на крышу смотреть на звезды. В последнюю ночь, когда Малколм ушел смотреть на звезды…

Флейм улетела из аэропорта Хитроу в Нью-Йорк, где собиралась пересесть на другой рейс, до Уичито. А Рис Декстер в это же самое время на полуразбитом джипе отъезжал от самодельного бунгало в Колумбии.

Лицо Флейм было печальным, предстоящее испытание беспокоило ее. А Рис злился. Письмо словно прожигало дыру в кармане. Он подпрыгивал на неровной дороге вместе с джипом… У него были в жизни женщины, и никогда одной, постоянной. Но почему эта девочка так зацепила его? Он влюбился в нее, хотя даже сам поначалу не понял этого. Хорошо было уехать, поразмышлять, убедиться, что все на самом деле так. И вот на тебе! Письмо Флейм было как удар ножом! Она набралась наглости обвинить его в краже рисунков! Подумаешь, какая ценность! Обидно, черт побери, что она такого странного мнения о нем!.. Что ж, посмотрим, хватит ли у нее смелости объявить его злодеем при личной встрече. Хватит ли здравого смысла извиниться… Красивое лицо Риса расплылось в злорадной улыбке, джип еще раз подпрыгнул на повороте к маленькому аэродрому, где стоял его личный самолет… Но сначала надо было позвонить.

Связь была ужасная, оператор набирал и набирал номер Равенскрофта. Наконец он пробился. Заткнув пальцем левое ухо, сквозь шум и треск, Рис прокричал в трубку:

– Папа, папа! Это я, Рис. Ты меня слышишь?

– Рис… Я…

– Шахта была…

– Все в порядке?

Рис выругался, злясь на плохую слышимость, и закричал что было сил, не обращая внимания на операторов, с восхищением наблюдавших за ним. Не часто им приходилось видеть здесь самолеты такого класса, как у него. Разве что когда залетали наркодельцы…

– Пап, а где сейчас Флейм? Она с вами?

– Нет. На пути в Нью-Йорк.

– Куда?

– В Нью-Йорк, а оттуда сразу полетит в Канзас… в…

– Когда? – кричал Рис, закрыв глаза, чтобы лучше расслышать.

– Дневной рейс… Двадцать пятого… Но Рис, она… Плохие новости…

Больше он ничего не понял, но узнал то, что хотел. Рис крикнул:

– До свидания, – повесил трубку и посмотрел на часы.

Какого черта ей надо в Канзасе?

Но времени в обрез, он кивнул операторам и выбежал. До самолета было достаточно далеко, но Рис даже не запыхался, когда второй пилот спустил ему трап. Он быстро сказал, куда лететь, и сел в кресло, рассеянно застегивая ремень. В Нью-Йорке он будет задолго до ее рейса. Лицо его расплылось в улыбке. Им нужно уединенное место, чтобы начать третий раунд. А что может быть лучше личного самолета, летящего на высоте нескольких тысяч футов над землей? Далеко от мира, от родных, от любой помощи… Улыбка Риса превратилась в ухмылку. Тут-то и выяснится, насколько она храбрая на самом деле!..

Дни, проведенные им в Колумбии, были скучные, длинные, одинокие, и мысли о ней возбуждали. Он проклинал себя за то, что влюбился как дурак в такого опасного человека, как она, но успокаивал себя тем, что скоро во всем разберется. Рис был из тех, кто всегда умеет разумно решать любые проблемы. Но этот «рыжеволосый ураган» выводил его из себя… Если она всерьез думает, что может безнаказанно писать ему такие ядовитые письма, не опасаясь, что их заткнут обратно в ее дерзкую глотку, то она жестоко ошибается.

Рис чувствовал – он именно тот мужчина, который докажет ей это!

ГЛАВА 17

Самолет из Хитроу в Нью-Йорк прибыл вовремя. Флейм вышла из самолета элегантная, в черном атласном платье с вырезом уголком, с длинными рукавами и юбкой в складку чуть ниже колен. Черные замшевые туфли на среднем каблучке подчеркивали красивые икры и стройные щиколотки. Мужчина средних лет в летной форме остановил ее.