Книга Желание босса - Ксения Черногорская

Шерхан ждал меня у лифта. Коробки стояли на полу. Я протянула Шерхану ключи.

— Не мне, — покачал головой он. — Девчонке внизу.

— Хорошо, — тихо ответила я.

Он не смотрел на меня, и я тоже стала избегать на него смотреть. Мы будто разводились и от этого было тяжело на душе. Я хотела о многом поговорить с ним, но видя его явное нежелание общаться сейчас, не лезла.

Глава 15. "Одна"

Странная вещь — тоска. Как описать то, что не имеет конкретных характеристик? Просто гложет что-то где-то там глубоко в душе. Смутно и неясно. Гнетет потихоньку, мрачными штормовыми волнами наступая на мечты и надежды. Опрокидывается, откатывается, опрокидывается вновь. Грустно, щемяще, беспросветно.

И вроде бы приятный красивый закат за кухонным окном моей старой квартиры. Вроде бы чисто в доме и много новых вещей в коробках в коридоре. Красивых и дорогих. Вроде бы нет больше никакого долга, а есть совершенно нормальная запись в трудовой книжке. Вроде все хорошо.

Только вот — щемящая душу тоска…

Я давно не чувствовала себя такой одинокой, как в тот вечер, когда Шерхан подвез меня к моему дому, помог отнести вещи на этаж, отказался зайти на чай, сухо попрощался и, зайдя в вызванный и подъехавший лифт, скрылся за сомкнувшимися дверьми.

Я ничего не понимала. Обняв себя за плечи, стояла в центре гостиной, за окном которой садилось за высотки вдали красное солнце и ничегошеньки не понимала.

Еще вчера утром Родион разбудил меня поцелуем и чашкой свежеприготовленного ароматного кофе. Еще вчера мы с ним весело смеялись по дороге в Москву, подтрунивали друг над другом и даже подпевали вместе известному, прилипчивому хиту, звучащему по радио. Еще вчера он был тем самым Родионом, к которому я так быстро привыкла и которого я долгое время не знала, хотя знакома была к тому моменту с ним уже больше недели. Тем самым непохожим на того себя, к которому я чуть меньше месяца назад села в машину и которому сделала от отчаяния минет. Тогда он казался мне ужасом, наделенным огромной властью, грубым и быдловатым вершителем судеб, которому я имела дурость задолжать огромные деньги в результате бухгалтерской ошибки. Он безусловно привлекал меня своей мощью, своей властной манерой общаться, напористым и сильным характером, но одновременно с тем и сильно пугал.

А потом наступил момент, когда я поняла, что перестала его бояться. И этот момент был совсем недавно, на выходных, в сине-серо-белом подмосковном особняке, напоминающем ухоженную усадьбу девятнадцатого века. Я вдруг увидела в нем человека. Живого, не карикатурного. Настоящего. Доброго, заботливого, внимательного. И поняла, что несмотря на его силу — и характера и физическую, несмотря на суровый и молчаливый нрав, на привычную хмурость, на безусловную мужскую авторитарность и совершенно другой, незнакомый мне образ жизни, он стал для меня кем-то совсем другим. Каким-то своим. Близким и теплым.

Наверное потому, что очень изменился в отношениях со мной. Стал по другому со мной общаться, стал называть "малявкой" — и это звучало очень ласково из уст этого серьезного, брутального мужчины, наделенного властью и зарабатывающего кучу денег каждую минуту. Не только я изменилась во время общения с ним. Изменился и он.

И вот именно по нему, этому своему Родиону, я тосковала, стоя в своей комнате и глядя на рыже-красный закат, который скоро должен был смениться темной ночью.

Я тосковала именно по Родиону. Не по Шерхану. И для меня эта разница была очевидной. Шерханом он был для чужих. А я в какой-то момент стала для него своей.

Неужели именно поэтому он все испортил в самый последний момент, когда все шло как надо и подходило к логичному и предсказуемому финалу?

Почему он стал звонить мне, когда наступил час Х?

Почему приехал в офис и выдал себя?

Почему подставился?

Почему после этого вновь стал чужим?

Почему просто уехал?

Почему ничего не объяснил?

И что же мне теперь делать? Как жить дальше старой жизнью, когда я стала другой?

Когда он так сильно изменил меня?

Сильно зашумел чайник, отжалась кнопка. Я насыпала в кружку ложку кофе, добавила сахара и молока и вышла на балкон.

Вечер был прекрасным. Теплым, нежным, уютным, красивым. Трепетали на ветру листья деревьев внизу, плавно проезжали машины, отдаляясь от дома по дороге, которая вела от единственного подъезда далеко вдаль, мимо пруда, где гуляли точки-люди и высоких домов с другой стороны, в окнах которых яркой медью блестело отражающееся закатное солнце.

Сегодня утром, когда я сидела в бухгалтерии за своим компьютером, я ожидала много чего, но точно не такого одинокого вечера.

Потом я поймала себя на странной мысли. Я столько лет жила здесь со своим мужем и только спустя час пребывания в доме впервые подумала о нем. Вспомнила, что жила здесь с ним. Вспомнила, как он приходил с работы, скидывал в коридоре свои ботинки, проходил в ванную, мыл руки и что-то оттуда говорил. Потом садился за стол и сосредоточенно ел, изредка рассказывая о новостях с работы. Потом брал телевизионный пульт и падал на диван, закинув под голову руку. Смотрел новости, футбол, иногда дремал. Это был так много раз, а я даже не вспомнила о нем, когда приехала домой.

В моих мыслях был только Родион и сегодняшний вечер, полный тоски и грусти. Вечер, в котором я вновь стала одинокой.

Я стояла на балконе, пила кофе и смотрела вдаль. На маленькие высотные дома, толстые трубы за ними, из которых валил то ли дым, то ли пар, перистые розовато-белые облака и розово-красное небо вокруг ярко красного солнца.

У меня не было планов на завтрашний вторник. Я знала только то, что мне теперь надо вновь устраиваться на работу и это будет не работа в компании Шерхана, потому что если бы он хотел, чтобы я вернулась туда, он бы обязательно мне об этом сказал.

А он просто ушел. Завершил наши с ним дела. Отдал мне все эти платья и украшения, обувь и нижнее белье, крема и флаконы с туалетной и парфюмированной водой, проводил до квартиры, сухо попрощался и ушел.

Я допила кофе и пошла относить чашку. Собралась принять душ и включить какое-нибудь доброе кино на компьютере. Увидев лежащий на столе смартфон, решила посмотреть, не было ли там входящих вызовов. Конечно я думала прежде всего о Родионе.

Нет, мне никто не звонил. И сообщений в "Вотсапе" не было. Зато было несколько смссообщений.

На мой счет в банке несколькими переводами был перечислен один миллион рублей.

Почти весь следующий день я не выходила из дома. Нужно было купить хотя бы хлеб, но у меня не было на это моральных сил. Я грызла сушки, пила кофе чашку за чашкой и смотрела советские фильмы. Один за другим.

После фильма "Любовь и голуби" я включила "Москва слезам не верит", потом посмотрела первые несколько фильмов про Шерлока Холмса и доктора Ватсона с Ливановым и Соломиным в главных ролях, потом кое-как через силу поела вареной картошки с вареными же яйцами и, не доев, стала смотреть "Я шагаю по Москве".