Книга Холокост в Латвии. «Убить всех евреев!» - Максим Марголин

Кстати, хваленый немецкий «орднунг» в акции 30 ноября дал осечку. Гетто еще не успели расчистить, а именно ранним утром 30-го числа из рейха прибыл первый эшелон с депортированными в Ригу немецкими евреями. Пришлось прямо со станции почти тысячу человек в срочном порядке гнать в Румбулу и там быстро расстреливать. Но уж потом обергруппенфюрер осечек не допускал.

Именно Еккельн придумал максимально эффективную методику казни, которую он назвал «пачка сардин». Людей, раздетых догола или до нижнего белья, десятками гнали к яме. Затем им приказывали лечь на дно ямы рядом друг с другом. Вдоль края общей могилы медленно шел стрелок и стрелял каждому один раз в затылок. Ряд закончен — и на тела своих неостывших соплеменников охрана гонит следующую десятку. Быстро, быстро!

В этом грандиозном нечеловеческом конвейере смерти самая большая нагрузка падала на немецких стрелков. Как только очередная группа людей ложилась на своих только что застреленных собратьев, двое карателей стреляли им в затылки. Тут же латышские полицейские подгоняли новую группу обреченных. Передерг затвора… выстрел, передерг, выстрел, выстрел, выстрел. Быстрее, быстрее.

Стволы автоматов, поставленных на одиночный огонь, нагревались, опустошались рожки (стреляли из удобных неприхотливых русских ППШ и финских «Суоми»), все новые и новые жертвы — женщины, мужчины, старухи, дети — ложились на дно огромной ямы, постепенно заполняя ее своими телами. Стрелки уставали, их сапоги, брюки и шинели были сплошь залиты кровью, глаза резало от пороховой гари, яма парила теплом и по лицам немцев стекал пот.

Выстрел — и судорожно дергается под ногами детское тельце, с влажным треском лопается череп, и откуда-то из-под курчавых черных волос с силой бьет темная струя крови. Выстрел — и безжалостная пуля, пробив судорожно сцепленные на затылке миниатюрные девичьи кисти, перечеркивает еще одну только начавшуюся жизнь…

На расстреле присутствовали Еккельн, Ланге, Лозе, начальник латышской полиции порядка Осис.

«Протокол допроса Фрица Блашека, 1903 г.р., оберштурмбаннфюрера СС, начальника строительной инспекции СС Остланда (Блашек руководил перестройкой и меблировкой квартиры Еккельна в Межапарке, встречался с ним весной 1943 года, „достал“ для него новую мебель и был приглашен на вечер. По пьянке Еккельн начал здесь говорить о тотальном уничтожении евреев во всем мире. — Примеч. авт.).

По рассказам гауптштурмфюрера СС Листа, оберштурмфюрера СС Майерла — во время одного расстрела в яму упал старый седой старик, который сам попытался прекратить свои страдания и, вынув нож, хотел перерезать себе кровеносные сосуды. Заметив это, Еккельн подошел к яме и воскликнул: „Ты не имеешь права лишать себя жизни!“ — а затем застрелил его из пистолета. Тогда же две молодые красивые девушки — сестры-близнецы, когда до них дошла очередь, были подогнаны к краю ямы и, будучи только в одних шелковых комбинациях, спросили, следует ли им снять с себя и эти комбинации, на что Еккельн ответил отрицательно. После этого девушек столкнули в яму и они, почти утопая в крови, поцеловались. По приказанию Еккельна девушки были расстреляны очередью из автомата.

— Вы сами были свидетелем этих злодеяний?

— Нет, об этом мне рассказывали Лист и Майерл, которые лично присутствовали при расстрелах и видели эти факты. Лист говорил, что массовые расстрелы людей и применение при этом садистских методов настолько повлияли на него, что его нервы не выдержали, он почувствовал головокружение и покинул место казни. В свою очередь Майерл рассказывал мне, что расстрелы были столь ужасны, что он никогда в жизни этого не забудет. Майерл говорил, что ямы до краев были наполнены трупами расстрелянных и поверх них колыхалась кровь. Из ям, говорил Майерл, торчали руки, головы и различные части тел убитых. Майерл видел, что многие люди были только ранены и тонули в крови своих соплеменников…»

И снова показания Барановского:

«Когда все пригнанные были расстреляны, ко мне на станцию Румбула пришел один офицер по фамилии Олиньш, который от меня потребовал по телефону вызвать город Ригу. Олиньш требовал выслать смену охраны или выслать покушать, т. к. они весь день не ели и устали. Разговорившись, офицер Олиньш мне сказал, что сегодня расстреляли 36–38 000 человек евреев. Он же заявил, что многие из них еще живы, особенно дети и верхний ряд в ямах, потому что уже было темно. Слова Олиньша подтвердились тем, что на следующее утро к моей соседке — жене старшего рабочего Бандерса зашли две голых раненых женщины, за которыми гналась охрана. Догнав женщин, они были отвезены обратно к ямам, откуда послышались два выстрела. Когда мы ходили смотреть, нам было видно, что перед расстрелом люди раздевались до нижней рубашки или панталон, все остальное складывалось в кучи, причем верхняя одежда отдельно, нижняя отдельно и обувь отдельно. После расстрела в течение недели на нескольких больших машинах ежедневно немцами увозилась одежда и обувь расстрелянных. Когда все было увезено и охрана была снята, на месте расстрела осталась масса документов, паспортов и фотокарточек расстрелянных. Как документы, так и фотокарточки свидетельствовали, что здесь было расстреляно еврейское население г. Рига и еврейское население разных иностранных государств, как-то: Австрии, Чехословакии, Бельгии, Польши и других.

В целях сокрытия следов зверств перед отступлением в апреле 1944 года начали раскопки и сжигание трупов, это продолжалось до 20 мая 1944 года. Немцы для этого использовали арестованных, по всей окрестности разносилась невероятная вонь».

Показания Станкевича:

«После окончания расстрелов мы возвратились обратно (на автобусах, расстрелы шли до позднего вечера). На второй день нам выдали каждому по пол-литра водки. При производстве расстрелов можно было награбить много ценностей. Я, например, поднял сверток, в котором были золотые браслеты, но когда я их рассматривал, то другие рядом стоявшие полицейские выхватили их у меня, поэтому мне достались только деньги. После окончания второго расстрела я также получил пол-литра водки. Непосредственно расстрел производили немцы и латыши из СД по очереди».

(Некоторые историки, в частности американский латыш А. Эзергайлис, утверждают, что стреляли только немцы. Можно, наверное, предположить, что латыши временами подменяли их, уставших. Об отряде Арайса уже знали фронтовые смершевцы — допрашивал и спрашивал об отряде Арайса старший следователь отдела Смерш 3-го Прибалтийского фронта капитан Приходкин.)

В Латвии существует одна часто повторяемая легенда. Я слышал ее многажды от разных латышей. Их старшие родственники, соседи, друзья детства родителей и так далее, лично видели, как жены комсостава зашедших в 1939–1940 годах в Латвию частей Красной армии скупали в латвийских магазинах все подряд, а потом гордо щеголяли в полупрозрачных ночных рубашках и пеньюарах по улицам, полагая, что это вечерние платья. Ну быдло, понятно, русско-советское! В отличие от местной «культурной» публики! Только никто никогда не рассказывал о той лихорадочной торговле вещами расстрелянных евреев, которая развернулась вовсю на рижском Центральном рынке после массового истребления обитателей гетто в начале зимы 1941 года. Тароватым «культуртрегерам» было удобно, потому что вещами, свезенными после расстрелов, был заполнен целиком весь второй ангар Центрального рынка. Эти ангары для дирижаблей были построены германской армией еще в Первую мировую войну в курляндском городишке Вайнёде, откуда в середине двадцатых были перевезены в Ригу и приспособлены под павильоны рижского рынка. И посейчас они стоят на берегу Двины и городского канала. Рынок — богатый, хороший. Туда даже иностранные туристы ходят на экскурсии. Второй ангар — это или молочный, или овощной павильон, смотря откуда считать. Специальная команда СС проводила там дезинфекцию вещей с нашитыми на них желтыми звездами. И воровали, конечно. Кроме дезинфекции старательно искали запрятанные в одежде ценности и деньги.