Книга Почетный пленник - Владимир Привалов

– Не переживай, – Хранитель потрепал его по голове, – Немой все сделал. Его хлебом не корми – дай за животиной поухаживать.

Хранитель откинул тяжелый ковер и открыл настежь дверь повозки. Утренняя свежесть и яркость мигом вытеснили ночной сумрак и духоту походной спальни.

– Проснулись? – послышалось откуда-то снизу.

Ули нагнулся и посмотрел под повозку. Поверх охапки сена на расстеленной кошме лежал Хоар, покусывая травинку в зубах. Тяжелая черная бурка, которой он укрывался, лежала рядом.

– Староста с самого рассвета уже по краю поляны ходит, круги нарезает, – сказал он, ловко выкатываясь из-под повозки. – Как рука, Ултер?

Ули потрясенно посмотрел на свою руку. Он совсем забыл о том, что она у него болит! Он потряс ею, сжал пальцы в кулак, помахал – боли не было! Совсем. И припухлость спала, а синяк рассосался.

– Не болит! – радостно закричал он. – Не болит! – а потом, вновь вспомнив о самом важном, спросил: – А где моя лошадь? И седельные сумки?

– Немой с ними ночевал, – махнул рукой в сторону редкого перелеска Хоар. – С конями, мулами…

Ули вприпрыжку побежал в указанное место.

– Куда! – закричал ему вслед воин. – Ну, сорванец!..

Сзади послышался легкий шум бегущего человека. Ултер припустил еще сильнее. Шум не изменился. Он обернулся и увидел, как неподалеку бежит один из чернобурочников. Воин улыбнулся – у него не хватало одного переднего зуба, поэтому улыбка вышла разбойничьей. Ули не испугался и улыбнулся в ответ. Он понял, что хватать и возвращать мальчика назад воин не собирался.

– И умойся заодно! – велел Хоар.

Ултер вломился в невысокий кустарник и сразу увидел стоянку. Мулы и все лошади были расседланы и привязаны к длинному свежесрубленному шесту – коновязи. Рядом крутился Немой. Чуть в стороне, у костерка, полулежали еще двое из охраны. Услышав шум, они вскинулись, но, увидев Ули, плюхнулись обратно. В котелке над костром что-то побулькивало.

В стороне аккуратными стопками высились разложенные седла и прочая сбруя. Мальчик нашел свои седельные сумки. Яблок было много – спасибо Быку, – и он угостил своих грозных охранников и Немого. Чернобурочники белозубо улыбались, благодаря его, а Немой только кивнул и одобрительно промычал, кивая на щетку в руке мальчика. Отвязав Тихоню, он отдал поводья мальчику и кивнул в сторону неширокого ручья. Ултер завел Тихоню в воду, разделся и залез туда сам. Плескаясь, он вычистил Тихоню под внимательным, но одобрительным взглядом Немого. Когда он закончил, его кожа покрылась гусиными пупырышками и зуб на зуб не попадал. Возница что-то промычал в сторону охранников, и один из них бросился растирать мальчика жестким полотнищем. Другой заставил выпить из глиняной кружки горячего, с дымком, отвара.

От растираний и горячего отвара мигом стало тепло, и кровь быстрее побежала по жилам. Ултер оделся и вприпрыжку добежал до седельных сумок. Взял три яблока – теперь уже для себя и Тихони.

– Веселитесь? – спросил Хоар, оглядывая полянку. Чернобурочники стояли перед ним навытяжку. – Ладно, отдыхайте. Мы к старосте за стол званы. Надо уважить. Ултер, пойдем!

Ули быстро скормил Тихоне яблоки – и свое заодно – и направился вслед за Хоаром.

– Послушай, Ули. Ты весь день будешь при Хродвиге. О том, что ты сын дана Дорчариан, сельчанам знать незачем. Так что помалкивай и веди себя тихо, понял?

Ултер с готовностью кивнул.

«Рядом с Главой Хранителей – это же столько интересного можно увидеть! И ведьму эту…»

– Оставить тебя в стороне, на полянке, – Хоар кивнул головой на только что оставленное ими место, – мы не можем. Хотя и надо бы. Как ни крути, ты сын дана и твое место рядом с Хродвигом. Но я повторю: сиди тихо!

Они догнали Хродвига, в сопровождении двух охранников, у самого дома старосты. Следы вчерашнего застолья были уже убраны. Сам дом старосты выложен из дикого камня. На крыше зеленела дерновая кровля. Завтракать сели во дворе. Староста бегал со двора в дом и обратно, подгоняя хозяек. Вскоре стол ломился от закусок.

– Мы просили горячей каши Хранителю и мальчику, – напомнил хозяину дома Хоар.

Тот всплеснул руками, наскоро поклонился и метнулся в дом. В нем что-то загремело, и вскоре показалась раскрасневшаяся жена старосты, неся перед собой горшок, исходящий паром.

Завтракали молча. Мужчины ели быстро, налегая на холодное мясо и брынзу. Хозяин почти ничего не ел, положив перед собой пару вареных яиц. Хранитель склонился над своей тарелкой и ел не спеша, подбирая деревянной ложкой кашу с краев, где она быстрее остывала. Когда Хродвиг закончил есть, он выпрямился и положил ложку на стол черпаком вниз. Все тотчас же перестали жевать и встали. Ули тоже отодвинул тарелку.

– Благодарю за пищу, хозяин. Хозяйке, – он чуть повысил голос, чтобы было слышно в доме, – благодарствуем за кашу. К делу.

Охранники встали из-за стола. Один двинулся к воротам, встав в них, а второй встал в дверном проеме дома, не переступая его границ. Хозяин закрутил головой, нервничая. Сидел он прямо напротив Хродвига, спиной к дому. По правую руку старика сидел мальчик, а по левую – Хоар.

– Кого называют ведьмой и за что? – спросил не Хранитель, а Хоар. Хродвиг крутил в руках кружку с горячим отваром и посматривал сквозь курящийся пар на старосту.

– Так ведь… Эйда косоглазая это… Ночью на кладбище ходила, люди видели!

– Кто видел и что за кладбище? Разве вы не оставляете умерших на высоких деревьях над обрывом? – Хоар покосился на мальчика.

– То для мужчин. Великое Небо, – и староста провел круг по груди, – велит отправлять к себе только мужчин. А женщин на кладбище хороним. Там, – и он дернул подбородком в сторону, противоположную той, где остановились на ночь спутники.

– Кто видел Эйду ночью?

– Так это… Люди говорят… – замялся староста.

– Нам нужны имена. Дело очень серьезное, Эйдир. Ты же староста деревни, должен понимать, – мягко сказал Хоар.

– Ойрла, болтунья, начала. А Эйнишь, на окраине дом у него, подтвердил. Что тоже видел, как та в самую темень шла. Когда люди добрые спят, как Великое Небо и велит…

– Что же они сами не спали такой порой?

– Ойрла, – сплюнул староста, – в каждую щель залезет. Не языком, так глазом. Все усмотрит, все услышит, когда спит – непонятно. А Эйнишь съел что-то, всю ночь животом маялся. Вот и бегал во двор.

– А с чего решили, что она ведьма? – подал голос Хранитель. – И вчерашнего этого… Ойдена приведите.

Староста кивнул, вскочил с места и кинулся в дом. Он остановился перед охранником, который не сдвинулся с места, и крикнул через него:

– Эйднар!

«И как они с этими именами не путаются?» – удивился Ули.

Из дома выбежал мальчишка.

– Дуй за Ойденом! Одна нога здесь… живее! – подтолкнул его в спину староста.