Книга Принцесса или ведьма - Соман Чайнани

Софи кивнула.

– И мы больше никогда тебя не увидим? – спросила Анадиль.

Софи снова кивнула.

– Мы её разгадаем, – хором воскликнули соседки по комнате.

– Правда? – удивлённо заморгала Софи.

– Ты очень сильно хочешь домой, да? – спросила Эстер.

– Так вот, мы ещё сильнее хотим, чтобы ты вернулась домой, – сказала Анадиль.

– Ну, по крайней мере, вы мне верите, – нахмурилась Софи, утирая слёзы.

– Виновна, пока не доказано обратное, – сказала Эстер. – Так считают все никогдашники.

– Но вот всегдашникам обо всём этом рассказывать не советую. Они подумают, что ты совсем с ума сошла, – добавила Анадиль.

– Я вообще так и подумала, но зачем кому-то врать, что нарушил столько правил? – спросила Дот, безуспешно пытаясь сделать лебедя на одежде шоколадным. – Эта девчонка в самом деле неисправима.

– А какой он, Директор школы? – спросила Эстер у Софи.

– Старый. Очень, очень старый.

– И ты правда видела Сториана? – спросила Анадиль.

– То странное перо? Оно всё время о нас писало.

– Оно… что? – изумились все три девочки.

– Но ты же учишься в школе! – проговорила Эстер.

– Что такого может случиться в школе, что достойно попадания в сказку? – спросила Анадиль.

– Уверена, что это просто ошибка, как и всё остальное, – всхлипнула Софи. – Мне нужно просто разгадать загадку, сказать ответ Директору школы, и – пф! – я навсегда покину это проклятое место. Вот и всё.

Её соседки переглянулись.

– Правда?

– Здесь на самом деле две загадки, – сказала Анадиль, покосившись на Эстер. – Сама загадка Директора школы…

Эстер повернулась к Софи.

– И почему он хочет, чтобы ты её разгадала.

Лишь одно слово пугало Агату больше, чем «бал»: слово «танец».

– Каждая девочка из школы Добра должна танцевать на балу, – сказал Поллукс, балансируя на ослиных ногах в гостиной Доблести.

Агата старалась не дышать. В комнате, пропахшей кожей и одеколоном, стояли коричневые диваны, лежал ковёр с головой медведя, шкафы ломились от книг об охоте и езде верхом, а на стене висела оленья голова с невероятно большими рогами. Она уже скучала по школе Зла и её кладбищенскому запаху.

Поллукс показал девочкам танцевальные фигуры для Снежного бала, ни одной из которых Агата не смогла повторить, потому что учитель постоянно падал и бормотал что-то вроде «вот вернут мне тело, будет всё нормально». Споткнувшись копытом о ковёр, проткнув ослиную тушу рогами насквозь и приземлившись крупом прямо в камин, Поллукс рявкнул «Ну вы поняли!» и развернулся к стайке фей с ивовыми скрипками в руках.

– Так! Играем вольту!

И они заиграли. Танец был невероятно быстрым, Агату перекидывали от партнёра к партнёру, от талии к талии, кружили всё быстрее и быстрее, пока перед глазами всё не поплыло. Её ноги словно загорелись. Все девочки в комнате превратились в Софи. Башмаки! Они вернулись!

– Софи! Я иду!.. – закричала она.

А потом вдруг оказалась на полу.

– Падать в обморок нужно в строго определённые моменты, – нахмурился Поллукс. – И этот к ним не относится.

– Я споткнулась, – возразила Агата.

– Представь, что ты упадёшь в обморок на балу! Начнётся хаос! Побоище!

– Я не падала в обморок!

– Забудьте о бале! Это будет настоящая Полуночная резня!

Агата посмотрела ему прямо в глаза.

– Я. Не. Падаю. В обмороки.

Когда девочки спустились к берегу Озера-на-Полпути на урок общения с животными, их ждала профессор Доуви.

– Принцесса Ума сказалась больной.

Девочки угрюмо посмотрели на Агату – это наверняка произошло из-за её фиаско с золотыми рыбками. На замену в такой короткий срок найти никого не удалось, так что профессор Доуви отменила занятие.

– Ученицам из верхней половины рейтинга можно воспользоваться комнатами Красоты. Тем же, кто находится в нижней половине, советую поразмыслить хорошенько о том, почему вы такие посредственности!

Беатрис и семь её верных спутниц отправились в комнату Красоты на маникюр, а девочки из нижней половины рейтинга побежали подглядывать за уроком фехтования: мальчики занимались без рубашек. Агата же поспешила в музей Добра, надеясь, что хотя бы там сможет найти путь к разгадке.

Разглядывая скульптуры, витрины и чучела, освещённые розовым пламенем факелов, она вспомнила слова Директора школы: ведьмам и принцессам нельзя дружить. Но почему? Что-то должно было встать между ними. Наверняка та самая таинственная вещь, которая всегда есть у принцессы, но никогда нет у злодея. Она раздумывала над этим вопросом, пока у неё шея не пошла красными пятнами, но ответа так и не нашла.

Она снова прошла к нише в дальнем углу, где висели картины, изображавшие Читателей из Гавальдона. Агата вспомнила, как профессор Доуви разговаривала с той женщиной с вечно поджатыми губами. Художника они назвали «профессор Садер». Тот самый Садер, который преподаёт историю героизма? Это же следующий урок!

На этот раз Агата медленно шла вдоль картин. Пейзаж постепенно менялся: на площади появлялось больше лавок, церковь из белой превратилась в красную, за озером выросли две мельницы – и в конце концов она узнала тот Гавальдон, из которого её забрали. Окончательно сбитая с толку, она ходила возле картин туда-сюда, пока не остановилась как вкопанная.

На картине, где дети читали сказки на ступеньках церкви, в пятне солнечного света стояла девочка в фиолетовом пальто и жёлтой шляпе с подсолнухами. Агата наклонилась так близко, что коснулась изображения носом. Алиса? Это точно она. Дочка пекаря каждый день ходила в этих нелепых пальто и шляпе, пока её не похитили восемь лет назад. А в другом углу картины шальной лучик света попал на худого мальчишку, который бил палкой кошку. Руне. Агата вспомнила, как тот попытался выдавить глаз Потрошителю, и мама прогнала его метлой. Руне забрали вместе с Алисой.

Она быстро прошла к следующий картине, где десятки детей выстроились в очередь возле лавки мистера Довиля, но солнце освещало лишь двоих: лысого Бэйна, вцепившегося зубами в плечо девочке впереди, и немногословного красавца Гаррика. Двух мальчиков, которых забрали четыре года назад.

У Агаты на лбу выступил холодный пот, и она повернулась к следующей картине. Дети читали сказки, сидя на изумрудном холме, а две девочки, освещённые солнцем, сидели внизу, у озера. Девочка в чёрном кидала в воду спички, а девочка в розовом – упаковывала в мешок огурцы.

Прерывисто дыша, Агата побежала обратно вдоль картин. На каждой из них светом выделялись два ребёнка: один яркий и светлый, другой странный и мрачный. Агата вышла из ниши и забралась на чучело коровы, чтобы увидеть все картины одновременно, картины, из которых она узнала три вещи об этом профессоре Садере…