Книга Близость максимум - Алена Снатенкова

Раскрыла губы ему навстречу. Хотелось большего. Хотелось сильнее, и Егор услышал еще один мой жалобный стон. Но Морозов словно не слышал меня. Он не спешил выполнять немой приказ. Оторвался от моих губ и начал прокладывать дорожку из поцелуев к впадинке у горла.

Кожа горела, сердце бешено колотилось в груди. Я судорожно выдохнула, когда Егор, одним движением руки избавил меня от платья, а затем и от нижнего белья. Кажется, мои трусы были порваны. Но в этот момент мне было плевать на дешевый кусок тряпки.

Он наклонил голову, и втянул в себя розовый сосок.

Мои руки блуждали по его телу, оставляя на плечах, спине, ягодицах красные следы от ногтей.

Я даже не понимала, в какой момент он сам избавился от одежды. Не понимала, как всем телом умоляю его, продолжать и не сметь останавливаться.

Сейчас.

Прям в эту секунду я таяла в его руках. Растворялась без остатка. Забыла все плохое. Отдавала всю себя. Любила. И он любил. Непросто брал, а именно любил.

Не в силах больше терпеть, Егор одним движением заполняет меня собой. Замирает на мгновение, давая время привыкнуть к размерам, а потом начинает медленно двигаться. Медленно, мучительно медленно, выходя и снова входя. Ритм с каждой секундой ускоряется, и мы оба становимся липкими от пота. Оргазм накрывает с голой, вспышками фейерверка стреляя перед глазами. Я не могла пошевелиться. Не могла даже пошевелить кончиками пальцев. Морозов отнял у меня все силы. Но когда он вышел, из моего рта моментально вырвался протестующий стон.

Егор руки начинают гладить мое влажное тело.

Губы прижимаются к покрасневшему лицу.

Мне было так хорошо и комфортно, будто я снова вернулась домой.

Медленно поднимаюсь над ним, проводя рукой по рельефному животу. Ладонь на секунду замирает на его талии, а потом стремительно опускается ниже. Со стоном Егор накрывает мои пальцы своей рукой.

В этот раз главной была я. Сидя на нем сверху, ускоряла ритм движений, пока мы оба не рассыпались на миллион мелких осколков. И я бы упала, если бы сильные руки Егора не удерживали меня за бедра.

— Если ты думаешь, что мне хватило двух раундов, и я сейчас разрешу тебя поспать, то ты, белка, глубоко ошибаешься. — Слышу голос Егора, и чувствую, что отрываюсь от дивана. Он крепко держит меня, ногой открывая дверь в спальню.

— А сколько всего было раундов за эти два месяца? — тихо спрашиваю его, но сама не хочу знать ответа. Кажется, что как только услышу цифру, то меня вырвет. Станет плохо. Или я помру на его кровати.

— Если я скажу, что ноль. Ты поверишь? — Поверю. По голосу слышу, что не врет. Лужицей растекаюсь от его слов, и киваю головой, целуя его в щеку.

Я заснула сразу же, как только моя голова коснулась его груди.

Среди ночи, мы как по команде проснулись, и с новыми силами потянулись друг к другу. Быстро, жадно, грубо, стараясь утолить дикий голод, который окутал нас. Мы не задумывались о том, что скоро нам предстоит серьезно поговорить. Не переживали, чем именно этот разговор может для нас закончится. Мы просто наслаждались максимальной близостью, только она сейчас была важна. Подсознательно надеясь, что утро никогда не наступит. Желая, чтобы день сурка был не только в фильмах.

Нежный поцелуй вырывает меня из царства сна.

— Егор?! — мурчу себе под нос, сопротивляясь открывать глаза.

— Он самый. Ты же не могла меня спутать с той обезьяной на дешевой тачке?

— И такой вариант я тоже допускала. Подожди. Куда ты тащишь меня? — Кричу, когда он снова берет меня на руки и отрывает от кровати. — Я сама ходить могу.

Но ему все равно.

На лице появляется усмешка, когда он заносит меня на кухню и сажает за уже накрытый к завтраку стол.

— Давай так: сначала мы едим, потом разговариваем, а потом я тащу тебя в спальню, где мы восполним годовое отсутствие секса.

Мои глаза сверкнули, когда он упомянул про разговор.

Но…

У меня было чертовски хорошее настроение, чтобы портить такое долгожданное утро.

— Секса не было только два месяца. — Шутливо поправляю его, протягивая руку к стакану с соком.

— Разве? Клянусь, по ощущениям чувствую себя прыщавым девственником. — Он провел указательным пальцем по моей нижней губе, а потом приспустил простынь, в которую я была закутана. — Твоя еда на столе. А моя…. Черт. Кайфую от брюнеток на завтрак.

Глава 37

Как только с едой было покончено, мы вышли из кухни и сели на диван в гостиной.

— В тот вечер Ольга наглоталась таблеток, и врачи с трудом спасли ей жизнь.

Я с трудом поняла всю суть сказанных слов. А после осознания, мне стало трудно дышать.

— Господи…

Я видела, как лицо Егора побледнело. Мой вопрос и весь этот разговор по душам, заставляют его снова окунуться в тот вечер. И если мне после первого предложения стало плохо, то я даже представить себе не могла, какого было ему тогда. Сейчас.

Егор встал с дивана, и подошел к панорамному окну, смотря куда-то вдаль. Я разрывалась. Не понимала, как лучше поступить в данный момент. Подойти к нему и крепко обнять, или не двигаться, молчать, и дать ему высказаться? Когда я на кладбище попрощалась с бабушкой, а затем вернулась домой, мне не хотелось с кем-то разговаривать. Я видеть никого не хотела. Не хотела этих, сочувствующих взглядом и жалостливых слов. Тогда мне нужна была тишина и одиночество, которое только начинало разрывать меня изнутри.

Егор другой. У него хоть немного и другая ситуация, но какая к черту разница?

— Она позвонила мне, когда я ждал окончания сделки с Каролиной. — продолжал он, и я видела, как напряглась его спина. — Я думал, что не успею. А, когда приехал… — тяжелый вдох. — Перед тем как потерять сознание, сестра говорила о тебе. О тебе и о Озерине. Понимаешь, она думала, что умирает. Я так думал. И она в последние минуты, боролась с собой, чтобы рассказать про вас.

— Егор. — вскакиваю с места, желая как можно скорее подойти к нему. Егор разворачивается, и жестом руки просит меня замереть на месте.

— Ника, постой. Сначала я хочу рассказать свою версию. Твою, я уже знаю, и понимаю.

Киваю головой, но к дивану не иду. Стою там же, где и остановилась, наблюдая, как Морозов бредет по комнате, доставая из шкафа бутылку виски. Тянет руку с хрустальному стакану, а потом громко матерится и бросает бутылку в урну.

— Я не хотел верить. Не хотел даже думать о том, что пока я с сестрой прощался, ты собирала вещи, чтобы уехать с тем ублюдком. Когда Олю забрали, я домой ломанулся.

Я уловила момент, когда Егор с болью в глазах посмотрел на меня.

— А там ты возле дверей с сумкой стоишь.

— И ты подумал, что я…