Книга Близость максимум - Алена Снатенкова

— Я хочу домой. — Говорю, когда делаю первый шаг в сторону стоянки такси. Лишних денег на эту роскошь нет, конечно, но моя трусость не позволяет продолжить общение в квартире Егора.

Иду, Егор молча шагает следом. Проходя мимо подъезда, подхватывает на руки, и открывает дверь.

И я снова не кричу как умалишенная. Не ору, словно меня похитили. Просто потому, что в фойе людей много. А я не маленькая, капризная девочка, которая любит делать из всего шоу. Да, не хочу идти к нему, но и играть на публику мне тоже не хочется.

— Напрягает твое молчание, белка. — Занося ношу в лифт и нажимая на кнопку нужного этажа, говорит Егор, не рискуя ставить меня на пол.

— Мысленно представляю, как убиваю тебя. — объясняю свое поведение, не удерживаюсь, и кусаю его за плечо. Вряд ли ему действительно больно, но сделать это стоило.

Ответка Морозова не заставляет себя долго ждать. Его ладонь со звонким шлепком обрушивается на мои ягодицы, заставляя мое тело дернуться. Здесь точно не больно, но нервы натянулись с бешеной силой. Моя реакция на это чертово прикосновение, раздражает еще больше, чем насильное похищение.

— Мы можем просто поговорить. — Тихо поясняет он.

Зеркальный лифт, позволяет мне увидеть его лицо. Так же как и ему мое. Ну и филейную часть моего тела, на его плече.

— Я не хочу оставаться с тобой наедине. — решительно заявляю.

— Меня боишься или себя?

— Твоих тараканов. Неизвестно, что им взбредет в голову.

Егор одной рукой открывает ключом дверь квартиры, другой, продолжает держать меня в той же идиотской позе. Все-таки зря я не заорала. Зря.

Вспыхнул свет, и квартира предстала передо мной. Будто все страхи наружу вылезли, заставляя забиться в угол.

Вот в эту стену полетела моя сумка. Вот тут я стояла, когда он схватил меня за руку и повел в свой кабинет. Вот тут…

Хватит!

Прекрати, Белова.

Успокойся.

— Теперь можешь меня отпустить. — Повышаю голос. Егор так и делает. Отпускает меня, только после того, как заносит в кабинет.

— Не двигайся с места. — Говорит тоном, не требующим возражений.

Ага. Прямо сейчас. Не хочу я быть в этой комнате.

— И не подумаю.

Он награждает меня убийственным взглядом.

И стоп.

Где тот Егор, который совсем недавно прощения просил.

Почему передо мной стоит нервный парень, который только требует?

— Ты теперь здесь. И пока мы не поговорим, я тебя не выпущу. Хватит бегать. Набегалась уже.

— Не испугал.

Вру.

Нет. Не вру.

— Я и не собирался тебя пугать.

— Обрадовал.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя связал, то вперед. Дай мне только повод. Но мы можем поговорить как цивилизованные люди.

— Ты не посмеешь меня связать.

— Проверь. — блеск в его голубых глазах выводит из себя.

Хватаю подушку и швыряю в него.

— С каких пор виновные имеют право быть тиранами?

— С тех самых пор, когда им дают право высказаться.

Хочу уйти, но мне преграждают дорогу.

Эмоции на пределе. Не только у меня одной. Мы оба, в данную секунду горим синим огнем.

— Да я лучше выслушаю ушлепка- одногруппника, чем человека, который сам не знает чего хочет.

Увидев выражение его лица, я тут же пожалела о сказанных в порыве обиды словах. Теперь и Морозов был злой. В полумраке комнаты, где горело всего две лампы, его лицо, казалось, чертовски зловещим. Но, сказанные громким криком слова, обратно себе в глотку не затолкаешь.

— Надеюсь, ты понимаешь, что за такие слова я его прикончу, а тебе язык откушу. Понимаешь, да?

— Только попробуй.

— Уточни, за кого ты сейчас больше переживаешь?

— Я, вообще, не переживаю. Такой ответ тебя устраивает?

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— А должна. Ты за себя должна переживать. Если, перед тем как привезти тебя сюда я думал просто о разговоре, то сейчас, могу с уверенностью сказать… Я передумал. Хочу тебя, Белова. Я взорвусь на хрен, если не прикоснусь к тебе.

Увидев выражение его лица, я сделала несколько быстрых шагов назад. И остановилась. Все. Бежать больше некуда. Моя спина уткнулась в стену. А он идет на меня. Прет как танк, ногой откидывая валяющуюся на полу подушку. И все его движения, походка, взгляд, сжатые в кулаки ладони, завораживают. Но, я все равно понимаю, что как только он дотронется, то сама сдамся. Не смогу. До боли соскучилась по нему. Выть готова, чтобы просто рядом побыть. Близко-близко. Как раньше. Как прежде. Но пока, он не дотронулся, я могу бороться. Могу помешать нам дров ненужных наломать.

Как только Егор настигает меня, я сразу же выставляю руки вперед.

Дура.

Сама понимаю, что ничего не понимаю. В себе разобраться не могу. В своих же чувствах.

Морозов схватил меня на руки и как пушинку бросил на диван, наваливаясь сверху, прижимаясь своим телом.

Его колени сжимали бедра, не давая возможности пнуть как следует.

— Слезь с меня. — Рычу ему в ухо, а сама глаза закатываю от восторга. Ударить надо, а я протягиваю руки и расстегиваю молнию на его брюках. Кричать нужно, а я еле сдерживаю себя, чтобы не застонать на всю квартиру, когда его ладони проскальзывают под платье, накрывая бедро.

— Меня сейчас пуля в висок не остановит. — Зарывается носом мне в волосы, а потом прикусывает кожу на шее.

— Я обеспечу тебе эту дыру в голове.

Сделала последнюю попытку вывернуться, но она закончилась полным провалом. Так же как и мое желание противостоять ему. Ничего не осталось. Барьер разрушен. Судорожно глотала ртом воздух, когда губы парня накрывали мои.

Его взгляд был черным как ночь. На мрачном выражении лица, застыла маска грубой решимости. Маска желания. Маска тоски.

Вся комната поплыла перед моими глазами. Все, что я только видела, это нависшего надо мной мужчину. Внезапно стало жарко. Жидкая лава начала растекаться по венам. Стон отчаяния срывается с губ, и я слышу довольную ухмылку Морозова.

Мое тело в этот момент потеряло связь с разумом — оно предательски реагировало на каждое мимолетное прикосновение.

Его губы прижимались ко мне, в дразнящем поцелуе. Наши язык танцевали неведомый нам обоим танец. Я задрожала. Егор почувствовал это и только усилил хватку. Он с новой силой обрушился на мой рот, глотая все новые крики и стоны.

Даже через ткань одежды я чувствовала, как сильно он был возбужден. Во мне проснулось такое безумное желание, которое требовало немедленного утоления.