Книга Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев

Со стороны кавалькада смотрелась красиво. Девушки умели держаться в глубоких кавалерийских седлах. Дамские — это совсем не то. Одеты они были в высокие сапоги лучших российских мастеров с серебряными шпорами, зеленоватые бриджи, льняные рубашки, поверх — легкие кожаные куртки. От южного солнца головы защищали светлые стетсоновские шляпы. Да еще каждая была в больших зеркальных солнце- и пылезащитных очках. Практично, пока никто из местных не видит. Появятся — можно и снять.

Вооружены барышни совсем неплохо. Зря старый бур намекал на беззащитность этих красавиц, которыми смогут воспользоваться посторонние. Не считая девяностовторых «беретт» в кобурах на бедрах, каждая имела пристегнутые к седельным крыльям по два «маузера» с колодками-прикладами и карабин «СКС» поперек задней луки. Там же — подсумки с достаточным боеприпасом. И стреляла каждая, даже Анна, потренировавшись, — на уровне известного «Соколиного глаза», только дальше. На сто метров — в консервную банку, на пятьсот — в ростовую мишень. До забивания гвоздей в стену пулями не доходило, но Ирина, сосредоточившись, скорее всего смогла бы.

«Кладоискатели», вспомнив старую литературу, выбрали себе другие стволы. Дайм держал поперек передней луки штучную вертикальную двустволку «Снайдер»: верхний ствол гладкий, 12-го калибра, заряженный крупной картечью, нижний — нарезной 10-мм. Если вдруг выпрыгнет из зарослей быстрый и крупный зверь вроде льва.

У Дика, для огневого прикрытия группы — десятизарядный «винчестер 45 АПК», у Майкла — помповый «браунинг» 10-го калибра с дробью 4/0.

Все это, само собой, не считая автоматических, «по вкусу», личных пистолетов.

Ехали правым берегом Вааля, рассчитывая скоро свернуть на северо-запад, в сторону Земли Бечуанов.

Погода была во всех смыслах чудесная. Как в южнорусской степи в последних числах апреля. Солнце, пока не палящее, цветущие до самого горизонта цветы-эфемеры; не прячущиеся, словно в кинохрониках из национальных парков, стада антилоп и иных обитателей этих широт. Иногда, поблизости от ручьев и заросших по берегам подобием камыша маленьких озер, появлялись слоны.

— Жаль, что нам сейчас ни к чему слоновая кость, — с легкой печалью в голосе говорил Шульгин — Дик. Хотелось ему испытать свои силы в стрельбе с коня по этим тяжелым, но особенным образом грациозным животным.

А вот носороги и жирафы не встретились до сих пор ни разу.

Ехали, отпустив поводья, разговаривали о том, что исполнилась наконец детская мечта… И никаких предыдущих тягот и потерь не жаль, если это — получилось!

— Да и какие наши годы, парни? — разглагольствовал Левашов, бросив стремена и покачивая ногами. — Сорока еще нет, а все уже случилось. Помнишь, Билл, я говорил, что после сорока жить вообще не стоит?

— Чего не помнить? И всерьез задумывался — не прав ли ты? — ответил Новиков.

У девушек такой общей мечты не было, слишком разные биографии и стиль мышления. Но плавно покачиваться в седлах, озирать окрестности с недоступной пешему человеку высоты, чувствовать себя покорительницами пространств, ощущать бедрами и шенкелями сильных и послушных лошадей, которые, только тронь шпорами или «отдай повод», тут же кинутся вскачь, им нравилось тоже.

Сколько же лет было напрасно потрачено в городах, в изначальной или за ней последовавшей жизни! Ездили в автомобилях, учиняли войны и революции, вечер в хорошем ресторане считали за прекрасное времяпрепровождение. А здесь — дыши, радуйся, почти ни о чем не думай. Рай!

— Я что хочу сказать, — догнала едущих впереди Дика и Билла Ирэн (эти имена произносились легко, потому что парни были совсем другие, по возрасту — почти те же, с кем она познакомилась в студенческие годы, по внешности — как сами напридумывали), — я сейчас в голове нашего Майн Рида прокручивала…

А она это могла, дословно воспроизводить хоть в памяти, хоть вслух любой читанный в жизни текст. Достаточно небольшого усилия.

— «Бура в Южной Африке»?

— Несколько другое. Он ведь и стихи иногда писал. Одно называлось — «Война». Нехорошо восхвалять войну, но есть у него такие строчки: «Пока на Земле, обезображивая ее красоту, останется хоть один неповерженный тиран, хоть один неопрокинутый престол, хоть одна не сброшенная с головы корона, приветствую тебя, Война».

— Эт-то, конечно, оч-чень бла-ародно, — цитируя «Трудно быть богом», протянул Дик. — А от марксизма-ленинизма сильно отличается?

— Ну, за полвека до реальности марксизма, наверное, отличалось…

— Мы, Ира, насчет тиранов с тобой полностью согласны, — кивнул им обоим Билл, — и с капитаном Майн Ридом тоже, одна беда, какую и дон Румата подметил: от тиранов избавиться невозможно. Сейчас тираном наши «друзья» буры считают британский империализм и лично королеву Викторию. Царь Николай в них же числится у русских и европейских либералов. А дальше что? Свергнут жестоких из сильных, на их место придут жестокие из слабых… В этой же самой Африке. Плох французский или португальский губернатор, его в процессе деколонизации уберут, заменят сначала на признанного мировым сообществом народного лидера типа Лумумбы, а потом — на людоеда Бокассу… Романтики всегда уступают сначала прагматикам, а потом и просто подонкам. Но я тебя понимаю, — успокоил он собравшуюся обидеться девушку. — Ты прониклась красотами окружающей природы, мирным, так сказать, пейзажем и попутно решила, что наконец-то мы занялись приличным и благородным делом. Майн Рид именно бурам весьма сочувствовал. Только совсем неизвестно, на чьей стороне он оказался бы, доживи до нынешнего времени. Конан-Дойль тоже мужик ничего, а в назревающем конфликте оказался ярым империалистом. Давай оставим эту тему. Тем более мы не собираемся больше воевать за глобальную свободу и справедливость? Будем лучше бороться только с теми, кто мешает жить лично нам…

— Что хорошо для «Дженерал моторос»… — насмешливым тоном собрался продолжить его мысль Дик, но не успел.

На выезде из густых зарослей кустарника, среди которых вилась накатанная тяжелыми деревянными колесами бурских фургонов дорога, послышались голоса, звон трензелей, конский топот.

— Сколько раз говорили дуракам — надо высылать вперед головную заставу, — обрывая себя на полуслове, сказал Сашка.

— А мы кто? — возразил Новиков, придерживая коня. — Ирина, назад, к фургонам!

Та не стала спорить, приученная в острых ситуациях выполнять команды беспрекословно. Вздернула коня на дыбы, заставив его одним махом развернуться на узкой тропе, и, дав шенкеля, послала в галоп, увлекая за собой Аню с Ларисой. Девушкам не во все мужские разборки ввязываться нужно.

Втроем Новиков, Шульгин и Левашов выехали на поляну спокойно, шагом. Развернувшись сдвоенной цепью, перекрывая им путь, стоял английский уланский эскадрон. Высокие фетровые шлемы, усы, длинные палаши вдоль левой ноги. Но винтовки заброшены за плечи. Очень хорошо.

Прав был старик бур, при эскадроне состояли три тех самых ойтландера, которые затеяли беспорядки в стране. Крепкие сорокалетние мужики, не то чтобы в рубища, в сильно потрепанные костюмы одетые, но с револьверами и ружьями. Всего лишь охотничьими.