Книга Капитан Марвел. Быстрее. Выше. Сильнее - Лиза Палмер

– Что? – рявкает он на всех нас.

Мы ждём.

– Я не собираюсь... – Бьянки краснеет. – Просто дайте мне пережить следующие два дня. Я не могу... Это слишком. Я должен воткнуть булавку... – он касается рукой сердца, – во всё это. Ещё два дня, и потом... – его голос даёт трещину, – может быть, я начну привыкать к тому, как много каждый из вас значит для меня.

– Два дня, – фыркает Пьерр.

– Когда мы завтра доберёмся до вершины Соборной скалы, я обещаю, что превращусь в эмоционального хлюпика, раз уж вы, чудаки, по всей видимости, требуете этого от своих друзей, – говорит Бьянки и вымученно смеётся.

– Нам нужно групповое фото! – восклицает Мария.

– Фото как мы впятером пучим глаза? Нет, благодарю покорно, – отвечает Бьянки.

– Я получу своё групповое фото, – настаивает Мария, поднимаясь на ноги.

Дискуссия закончена. Мы собираемся с мыслями и начинаем нашу ежедневную пробежку вокруг плаца.

Второй день Признания состоит из четырёх самых жестоких, брутальных испытаний, когда-либо выпадавших на душу любого человека. Это испытание, которое положит конец всем остальным испытаниям. Мы начинаем в семь утра и безостановочно пашем до четырёх дня. Я мало что помню из того дня, за исключением момента, когда на меня кричат, из-за того, что я во время одного из испытаний тащу на спине другого кадета. Как на меня кричат, пока я на протяжении, кажется, часов держу над головой оружие. И как на меня кричат, пока я бегаю вверх и вниз по трибуне, вокруг поля и через поле. Мы обходим территорию академии и возле каждого мемориала выполняем серию бесчисленных приседаний, отжиманий и подтягиваний. Я уверена, что меня егцё долго будут мучить кошмары, как вдруг словно из иного мира доносится пробуждающий к жизни крик «Смирна!» В какой-то момент после обеда я открываю глубоко внутри себя совершенно новый уровень изнеможения, и пока на меня кричат, в то время как я поднимаю и снова и снова таскаю через всё поле гигантскую покрышку, я нахожу внутри себя новый источник силы, о существовании которого и не подозревала. А это что-то да говорит, после того года, что я пережила.

Когда после ужина я хромаю прочь из столовой, мои руки и ноги уже не просто болят, мне проще найти то место на теле, которое не болит. Хорошие новости: по всей видимости, в настоящий момент у меня совершенно не болят ушные мочки.

И пока наша группа ковыляет к казармам, до меня доходит, какой сегодня день.

Пятница.

Меня шокирует осознание того факта, что мне понадобился целый день, чтобы это понять, но в то же время я понимаю, что моему мозгу нужно было отделить все раздражители, чтобы я смогла пережить сегодняшние испытания. Но прямо сейчас, с полным желудком и слипающимися глазами, я понимаю, что этого не избежать – нам придётся пойти и узнать, кого Дженкс зачислил в «Летающие соколы».

Я не знаю, что ожидаю увидеть. Я ждала этого момента целый год. То, что однажды было конечной целью, давно расширилось далеко за пределы «Летающих соколов». На самом деле, моя изначальная цель сейчас кажется уже слишком незначительной. И я не настолько наивна, чтобы полагать, что Дженкс когда-либо позволит мне или Марии стать частью команды. Но может быть, где-то глубоко в душе таится крошечная крупица надежды, что за мной наблюдает кто-то ещё. Кто-то гораздо выше по званию, кто бросит Дженксу вызов и спросит его, по каким причинам он не взял в команду двух лучших пилотов. Не знаю. Может, я всё-таки наивна.

– Эй, парни. – Я останавливаюсь так резко, что идущий следом за мной Дель Орбе резко тормозит и издаёт удивлённое «уфф». – «Летающие соколы». Список уже должны были вывесить.

– Если вы собираетесь позвать нас с собой для поддержки, пожалуйста, передумайте, – говорит Пьерр. Он выглядит так, словно прямо сейчас готов свернуться клубочком и лечь спать на этом самом месте.

– Мы так устали, – добавляет Дель Орбе, хныча словно ребёнок.

– Идите в постельки, неженки, – со смехом велит Бьянки.

– Ты такой груууубый, – говорит Пьерр, однако они с Дель Орбе продолжают как ни в чём не бывало идти к казармам, поддерживая друг друга в процессе.

«И вот нас осталось трое».

– Давайте посмотрим на список, пока у меня мускулы не окаменели, – говорит Бьянки, слегка прихрамывая.

Мы прокладываем себе путь по коридорам здания к самому засекреченному офису во всем кампусе. На этот раз найти его оказалось гораздо проще, поскольку маршрут врезался в память. Мы останавливаемся в нескольких шагах от маленькой комнаты.

– Я нервничаю, – говорю я.

– А что, если никто из нас не попадёт в команду? – спрашивает Бьянки.

– Я только что подумала об этом, – признаётся Мария.

– Как такая возможность могла проскользнуть мимо всех ваших тщательно продуманных сценариев? – со смехом интересуются Бьянки.

– Нам определённо нужно было обдумать их получше, – соглашаюсь я.

Мы молчим. А затем, словно бы все одновременно подумали об одном и том же, делаем несколько шагов, чтобы прочитать два имени, вывешенные на доске рядом с кабинетом.

ЛЕТАЮЩИЕ СОКОЛЫ

Бьянки, Том

Джонсон, Брет

– Брет Джонсон? – не верящим тоном спрашивает Бьянки, не показывая ни грамма той радости, что должна была охватить его при виде своего имени на доске объявлений.

– Там были куда более достойные старшекурсники, которые в разы превосходили этого Джонсона, – говорит Мария, скрестив руки на груди.

– Не скажу, что это совсем не имеет смысла, но... – я замолкаю.

– Да, но это жутко притянуто за уши, – заканчивает Бьянки.

– Даже для Дженкса, – соглашается Мария.

– Что ж, он посылает нам весьма понятное сообщение, – говорю я.

– О том, что он совсем оторвался от реальности и выжил из ума? – отрывистым и резким тоном спрашивает Мария.

– Скрестим пальцы, – говорю я.

Мы стоим в шоке и тишине.

– Знаю, это тупо, но где-то в глубине души я всё равно надеялась, что... – Мария замолкает, словно её гордость не позволяет ей закончить фразу. Но мы знаем, что она хочет сказать.

– И я, – говорит Бьянки.

– И я, – соглашаюсь я.

– Он мог изменить мир, – говорит Бьянки.

И вот так мы понимаем нашу следующую большую цель.

«Найти новое «туда».

– Похоже, нам придётся сделать это самим, – говорю я.

Бьянки и Мария кивают, и наше раздражение медленно испаряется. Мы снова сфокусированы. Мы снова нацелены. Новая цель. Новый смысл жизни. Спустя несколько минут Мария всё-таки нарушает насыщенную тишину.

– Поздравляю, – обращается она к Бьянки.

– Спасибо, – ровным голосом говорит он.