Книга Фантом - Александра Лисина

Потом мы ехали исключительно молча. Через густой, почти нетронутый лес, послушно расступающийся перед нами зеленым занавесом чащ. Через неглубокий овраг, по дну которого перекатывался, неслышно звеня, крохотный бойкий ручеек. Через большое поле, засеянное смесью местных злаков, в которых я еще ничего не понимала. К тому самому холму, под которым в тени голубых сосен почти затерялось огороженное низкой оградкой старое кладбище.

Я много раз видела такие у себя дома: скорбные молчаливые холмики, под каждым из которых угадывалась чья-то закончившаяся судьба. Только здесь их никто не пропалывал, позволяя лесу забирать останки обратно в лоно природы. И никто не клал на землю мертвые цветы. Здесь не было принято ставить скамейки или столики для отмечания Пасхи. И не было видно ни одного венка. Просто могилы, почти скрывшиеся в высокой траве. И просто лес, шумящий над местом последнего упокоения точно так же, как на другом берегу Вилки. Единственное, что обозначало принадлежность к усопшим, это горкой уложенные камни, на каждом из которых живые аккуратно выцарапывали имена.

– Здесь, – наконец подал голос Кречет, останавливаясь у ограды и неловко слезая с коня. Я проследила за тем, как он привязывает уцелевшей рукой повод к ближайшему дереву, и спрыгнула на землю тоже. Правда, Лина привязывать было ни к чему: мой демон не из тех, кто боится нарушить покой умерших. А старое кладбище его нисколько не впечатлило, и не продемонстрировал он этого лишь по той причине, что строго соблюдал мой наказ: не выделяться. Поэтому смирненько встал у ограды и начал усиленно обмахиваться хвостом, беря пример с флегматично объедающего сочную траву скакуна Кречета.

Больше не нуждаясь в провожатых, я перешагнула через низкий заборчик из деревянных колышков и, принюхавшись, отправилась изучать место преступления. Тени внутри тут же насторожились и прильнули к «экрану», внимательно осматривая окрестности вместе со мной. Мы неспешно прошлись вдоль могил, добрались до центра кладбища, и только потом, памятуя о прошлом опыте, двинулись по спирали, с каждым шагом расширяя круг поисков и выискивая следы присутствия какой-нибудь Твари.

Кречет не вмешивался и советов никаких не давал. Следил за мной молча, не порываясь зайти за ограду. Но время от времени отчего-то хмурился, покусывая губы и определенно начиная нервничать.

– О-па, – внезапно остановилась я, как вкопанная, обнаружив первую потревоженную могилу. – А тут, похоже, и правда кто-то пытался поживиться.

Я присела на корточки и быстро осмотрелась: могила была старая, не меньше года, как вырытая, но на поросшем плотным дерном холмике определенно виднелись следы чужого вмешательства, как будто какой-то зверь нетерпеливо рвал когтями слежавшуюся землю, стараясь добраться до давно сгнившего тела. Или же до костей, в которых еще мог остаться костный мозг. Причем следы были глубокими, неровными. Виднелись то тут, то там, как если бы неизвестная Тварь несколько раз принималась копать, но потом ее кто-то спугивал, и она трусливо бросала начатое, возвращаясь лишь тогда, когда угроза миновала.

Я поворошила пальцами рыхлые комья земли, оставшиеся после ночного разбоя, повертела в руках обрывок какой-то ткани. Брезгливо отбросила, поняв, что это действительно остатки савана, и с неприятным холодком представила себе длину когтей Твари, сумевшей дотянуться до мертвеца сквозь такой слой почвы. Блин. У нас, к примеру, яму под гроб копают метра полтора или два в глубину. Здесь, вполне возможно, поменьше, но все равно такую, чтобы дикие звери не добрались. То есть хотя бы с метр должны были сделать. И даже если учесть, что примерно треть этой длины занимало само тело, а сверху земля потом слеживалась и оседала, то все равно – когтищи у Твари были внушительные. Такими один раз махнет, и все: привет родителям.

Я поднялась и прошла еще несколько шагов, выискивая другие признаки пребывания Твари. То, что это именно Тварь, я больше не сомневалась – Лин уже обозначил, что чует запах гнили, да и Знак неожиданно похолодел, с головой выдавая присутствие нежити. Даже входить в астрал, чтобы ее почувствовать, не понадобилось: хватало и того, что просыпающиеся способности Ишты предупреждали об опасности.

«Смотри: еще след, – вдруг шепнул Ас, подтолкнув меня изнутри. – Вон там, совсем свежий холм. И тоже разрыт».

Я подошла к указанному месту и тут же убедилась: все верно. Могила совсем свежая: трава не успела поглотить ее целиком – значит, по весне хоронили. Месяц назад, может, меньше. Но и тут возле камней виднелась дыра шириной примерно с мой кулак. А рядом – такие же комья земли, как возле предыдущего холмика.

– В той стороне есть еще одна, – хмуро сообщил Кречет, когда я вернулась к ограде. – Но старая, одной из первых появилась. А той, которую нашел ты, два дня назад еще не было.

Я хмыкнула про себя: ах вот почему он за мной не сунулся. Мне-то сперва наивно подумалось – для того, чтобы не топать зря, следы не портить и не мешать великому профессионалу, сиречь мне, любимой. А оказывается, просто проверить ему вздумалось, что я знаю и понимаю в повадках Тварей. Заодно ненавязчиво показать, что и сам не промах.

Говорю же: хороший мужик. Только подозрительный очень.

– Гнезда или норы я не нашел, – так же хмуро обронил староста, отстранено глядя куда-то мимо меня. – Но за пределы кладбища Тварь пока не совалась.

– Не Тварь, – поправила я его. – Твари. Потому что их две, уважаемый, и потому, что они, возможно, еще очень молодые. Вторая могила разрыта буквально вчера – земля еще влажная. Но проникнуть успели глубоко – возле дыры есть осколки костей. Точно такие же, как возле первой. Если Тварь появилась недавно, то ей не было смысла лезть в старую могилу – хватило бы пищи и в этой. Но кто-то туда все-таки сунулся, из чего можно сделать вывод, что Тварей, скорее всего, две, а не одна.

Кречет остро на меня взглянул, но спорить не стал. Видимо, и сам думал о том же. Не мог не думать, если когда-то побывал охотником, и не мог не заподозрить неладное, раз уж отыскал следы вперед меня и так уверенно о них заявил. Но зато после моих слов его лицо слегка разгладилось, да и в глазах появилась первая капелька спокойствия, смешанная с надеждой на то, что с меня-недоучки будет какой-нибудь толк. И что ему поутру не придется выволакивать с кладбища изрядно погрызенный труп в том случае, если мы оба ошибаемся насчет тиксы.

– Тебе пора, – ровно сообщила я, покосившись на заалевшее небо. – Стемнеет скоро, а до деревни еще добраться надо.

Он только кивнул. Потом помолчал, подумал. Наконец потянулся за пазуху и вытащил оттуда бланк договора.

– Значит, все-таки берешься?

– Берусь, – без колебаний согласилась я и, как только Кречет заполнил нужные графы, легко подмахнула листок. – Оплата по факту. Завтра утром.

«Если, конечно, вернусь».

– Удачи тебе, – без особого энтузиазма отозвался Кречет.

Даже не взглянув на подпись, он свернул пергамент в трубочку, а затем быстро уехал, ни разу больше не обернувшись. Но я не обиделась: Лин сказал, что у местных примета такая есть – нельзя оборачиваться, если покидаешь друга и всерьез опасаешься, что больше никогда его не увидишь. Говорят, Айд любит ловить полные надежд взгляды, чтобы в первом же бою эти надежды разрушить, забрав к себе смельчака и подстроив каверзу тому, кто был так неосторожен с выражением своих эмоций. Так что в некотором роде Кречет мне даже польстил: такое внимание к незнакомцу дорогого стоит.