Книга Вращая колесо Сансары - Геннадий Марченко

Появилась мысль, что надо бы этому Лаки подсунуть до кучи «Нелюбимая» и «Ты – это я». Нормальные песни, чисто насыровский стиль «плачущий романтик», как я его когда-то окрестил.

А в назначенное время на тележке мне привезли обед, пожелали приятного аппетита и удалились. Открыл крышку фарфоровой супницы, и в нос ударил божественный аромат заказанной мной ухи. Вот это настоящая уха, а не нечто непонятное, что готовят наши домохозяйки! Даже рыбаки и то зачастую не умеют варить уху, хотя, казалось бы… В супнице было, пожалуй, на три порции, я осилил две. Потому что нужно оставить место для крабового салата и сёмги с гарниром. А хлеб… У них своя пекарня, что ли, словно только из печки. На десерт – чай с лимоном и большое фирменное пирожное, которое так и называлось «Астория». Ну а что, гулять так гулять за казённый-то счёт, эту черту в нашем человеке не истребит ничто!

Набив живот, с часочек побалдел на в меру мягкой кровати, ожидая, пока желудок усваивает съеденное, а затем решил совершить марш-бросок по Питеру. Помнится, я году в 1977-м выступал с ребятами в кинотеатре «Гигант», который позже был переименован в «Гигант-холл». Это, кажется, возле площади Калинина. А через два года был концерт в ДК железнодорожников на Лиговском проспекте. И уж как мы там с ребятами колбасились… Аж ком к горлу подступил, как вспомнилось былое.

Не раскисать, Егор-Лёха, ты нынче в другом теле, в другом времени, и будущее уже меняется, так что оставь воспоминания другим, тем, кто продолжает существовать в той, параллельной реальности. Для них я по-прежнему Лозовой, только пребывающий хрен знает уже сколько времени в коме. Или всё-таки я помер и меня закопали? Тогда, получается, настоящий Егор Мальцев окончательно испарился из этого тела, нагло захваченного пришельцем из будущего? Кому от этого плохо? Разве только самому Егору, хотя, мало ли, вдруг он сейчас в раю с ангелами или что там за гранью, куда я сам едва не отправился? А так и мне хорошо в юном организме, и для родственников я теперь совсем другой Егор, на порядок лучше прежнего, взявшийся за ум, создавший семью, материально поддерживающий родных.

А уж сколько я для страны сделал… Нет, без шуток, достаточно вспомнить мои футбольные подвиги. Олимпиаду со мной выиграли? Выиграли! Болельщики «Динамо» были счастливы благодаря внеплановой победе в чемпионате? Были! И в этом сезоне я могу помочь динамовцам выиграть золотые медали, чем чёрт не шутит. О том, что в СССР есть неплохие футболисты, мир узнал после моей блестящей игры в финале Кубка европейских чемпионов. Пусть не мир, но Европа – как минимум. Не говоря уже о заработанной мной для страны валюте.

В музыке да, согласен, попользовался чужими трудами, но, опять же, в международном плане за границей прихренели, что в Союзе могут писать такие клёвые песни на английском. И тут валютки подзаработала страна на продаже некоторых моих альбомов. Фестивали в Лондоне и Москве – опять же на моей совести, хотя наши мою идею извратили. Надеюсь, в этот раз всё пройдёт нормально, соберутся настоящие ветераны, а не тыловые крысы, и им понравится действо. Всё-таки молоток этот Толстиков, зацепился за первоначальную идею, не дал ей сгинуть в недрах бюрократической машины. Надо будет ему респект высказать при личной встрече, на концерте ведь он наверняка появится.

– Дяденька, закурить не найдётся?

Я выкарабкался из своих размышлений, сфокусировав взгляд на подростке лет тринадцати, одетом в широкие штаны и рубашку с закатанными рукавами. Ботинки, правда видавшие виды, с облупленными носами. А забрёл я, между прочим, в какой-то тенистый проулок, сам не понимая, как здесь оказался.

– Рано тебе ещё курить, а лучше вообще не начинай, – с высоты своих лет втолковываю подростку, а сам боковым зрением отмечаю движение в мою сторону пары крепких фигур. Вернее, одна сухощавая и повыше, а вторая коренастая и поплотнее.

Ага, на гоп-стоп решили взять! Парни выглядят примерно моими ровесниками, тот, который повыше, поигрывает заточкой и скалится фиксой из нержавейки. Второй и вовсе демонстрирует чересполосицу зубов, да и нос у него набок свёрнут, видно, боевой крендель. Разглядел у него на пальцах правой руки татуировку «ВОВА». Не удивлюсь, если он по малолетке уже сходил в места, не столь отдалённые.

– Товарищ, раз уж вы не курите, может, денежкой поделитесь? – хмыкнул обладатель фиксы, издевательски пародируя вежливый подход. – Нам на пивасик и рыбку хватило бы.

– Ну а чё, прикид у фраера толковый, не обеднеет с пятерика, – поддержал подельника Вова.

Похоже, не признали, кто перед ними, иначе вряд ли рискнули бы вот так, внаглую, средь бела дня потрошить звезду спорта и музыки. Блин, вот же везёт мне в этой жизни на бандюганов-гопников. В первую встречу нос сломали, с тех пор, если присмотреться, переносица потеряла былую гладкость, во вторую я уже сам отметелил тростью шпану. На этот раз трости или каких-то других средств самообороны при себе не имелось, но и повторения первого варианта не хотелось. Теперь уже могут не только нос сломать, но и перо в бок сунуть, а в преддверии долгожданного фестиваля мне этого ну очень не хотелось. И обступили грамотно, перекрыв пути отхода что в одну, что в другую сторону. Пока с одним разбираешься – второй сзади достанет, не факт, что у татуированного нет в кармане такой же заточки или кастета. Маломерка я в расчёт не беру, он явно на стрёме.

Ну что, расколоться, ху из ху? Или они только поржут над каким-то певуном и футболером? И буду я выглядеть в их глазах – да и в своих тоже – полным идиотом. С другой стороны, просят всего пятёрку, не так уж и много, на самом-то деле.

– Ладно, на пиво с рыбкой дам, так уж и быть.

Со вздохом полез во внутренний карман пиджака, достал бумажник, открыл, извлекая из него синеватую купюру с изображением Спасской башни Московского Кремля…

– Ого, а у товарища-то сберкасса целая в кошельке, – возбудился фиксатый, подойдя практически вплотную и сканируя взглядом содержимое моего портмоне.

– Да и сам лопатник знатный, импортный, видать, – вторил ему Вова.

– Чё, может, побольше выделишь честным бродягам? А, гражданин?

– Уже на «ты» перешли? – делано удивляюсь я, понимая, что так и придётся, вероятно, менять жизнь на кошелёк.

А менять очень не хотелось, так как в объёмистом бумажнике у меня находилась плотная такая пачечка купюр, в общей сумме рублей пятьсот, преимущественно пятидесятирублёвыми, и даже, помню, была пара сотенных. Конечно, мог бы и со сберкнижки снять, если сильно приспичит. Правда, пришлось бы повозиться с формой-запросом, поскольку территориально это другое отделение Сбербанка СССР, потом ждать в течение трёх дней… Потому и предпочёл взять достаточно наличных в дорогу. Оставлять в номере деньги я не рискнул, кто же знал, что на моём пути встретится оборзевшая гопота.

Понятно, что в последнее время я, мягко говоря, не бедствовал и даже мог бы пожертвовать не одну тысячу на какой-нибудь детский дом или другую благотворительную затею (кстати, надо на досуге обмозговать этот вопрос), но вот так отдавать деньги отморозкам, этим язвам на теле советского общества?.. Что-то уже думать начал, будто с трибуны вещаю. Как бы там ни было, моё естество как-то взбунтовалось против подобного развития событий, я уже стал прикидывать, куда и кому лучше нанести первый удар, чтобы одного сразу вывести из строя.