Книга Дневник моей памяти - Лара Эвери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
не вавше дело
Мы смотрим Историю игрушек-3? Моя очередь выбирать.
Мне говрят сеегодня очередь бет но это неправда моя или гари
включили мультик
в прошлом году на мой день рожденья бабушка водила меня бет и гари на историю игрушек 3 и мы купили кексы в кафе у лу и принесли в кнотеатр в бабушкиной сумке
ОЙ здесь какаято чужая девочка
Такая хорошенькая
меня просят отложить компьютер и смотреть кино а я не хочу не люблю историю игрушек 3
что это за девочка
я спросила как ее зовут а она заплакала так жалко
меня просят отлжить комптер
ой я ее знаю
это подружка бетт из садика
она плачет
нет спасибо я буду печатать
нет спасибо я буду печатать
я незнаю эту девочку
Вчера вечером со мной случилось то, что часто бывает при деменции: я вернулась в тот возраст, когда мы завели обычай всей семьей смотреть по вечерам кино, или даже раньше. Кратковременная память отключилась, я погрузилась глубоко в подсознание и вновь стала ребенком. Маленькой девочкой, которая еще ни разу не видела свою младшую сестру Дэвиен.
Бедняжка Дэви, хорошая моя! Когда я пришла в себя и узнала от родителей, что случилось, взяла ее на руки, и укачивала, и повторяла: конечно, я тебя помню, конечно, помню. Просто я больна, у меня барахлит мозг.
В конце концов, она все поняла. В утешение я разрешила ей всю меня облепить наклейками.
Наши семейные киновечера начались, когда мне было одиннадцать, Гаррисону – шесть, Бетт – два года, а Дэви еще сидела у мамы в животе. Это было в тот год, когда мы обзавелись телевизором.
Нет, мы и раньше могли бы его себе позволить, просто мама с папой всегда считали, что детям вредно торчать у экрана. Поэтому Гаррисона отгоняют от компьютера, а я несколько лет откладывала подарочные деньги на ноутбук, а у родителей до сих пор телефоны-раскладушки. (Прошлой весной бабушка с дедушкой купили мне смартфон, потому что он нужен для дебатов.) Теперь я понимаю, почему родители все-таки сдались. Трое детей, четвертый на подходе, оба работают с утра до вечера, а в городке, где пять тысяч жителей, няню найти невозможно.
Вот фильмы, которые мне запомнились:
«ВАЛЛ-И»: Выбирал Гаррисон. Наш первый киновечер. Папа по неосторожности сжег пиццу, но мама ее все равно съела. И немудрено, мама была уже на большом сроке беременности и всю пиццу умяла в одиночку. Под конец мама с папой уснули, а мы с Гаррисоном сообразили, как обращаться с видеоплеером, и запустили мультик по второму кругу. Когда родители проснулись в двенадцать ночи, то удивились, почему мультик такой длинный. Они до сих пор уверены, что «Валл-и» – четырехчасовая тягомотина без слов, где только роботы бибикают, – и не разрешают нам его смотреть.
«ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ», ЭПИЗОД 1: Его мы смотрели спустя несколько лет, Дэви было уже года два-три. Пришла папина очередь выбирать фильм, и он прямо-таки загорелся, узнав, что есть «современные сериалы в жанре классической научной фантастики». Когда Джа-Джа Бинкс заговорил, папа буркнул: «Что за расистская фигня?» – и мы вначале сделали вид, будто не слышим, но мама прыснула, а Дэви как заверещит: «Фигня, фигня!» Гарри хохотал до слез.
«МОЙ СОСЕД ТОТОРО»: Выбирала Бетт. Было ей тогда лет шесть. Куп тоже смотрел вместе с нами, потому что ему нравится режиссер, Хаяо Миядзаки. Куп всех учил, как произносится фамилия. Самый красивый и необычный мультфильм из тех, что я видела за всю жизнь – красочный, населенный удивительными существами. И совсем не слащавый, не то что диснеевские мультики. История о смерти, дружбе и колдовстве. Именно после него Бетт стала считать себя выходцем с другой планеты. Она сделала из цветного картона ушки как у Тоторо и носила их целый месяц, и все свои футболки растянула – подкладывала под живот подушки и распевала: «Тоторо! Тоторо!» Прихожу я как-то из школы, а по двору скачет Куп, тоже с животом-подушкой!
«ПРИНЦЕССА И ЛЯГУШКА»: Выбирала я. (На самом деле не я, а Дэви. В то время как раз обнаружилось, что никто не разделяет моей любви к документальным фильмам о политике, и я обычно уступала право выбора кому-то из младших.) Дэви была без ума от принцессы Тианы. На самом деле мы не досмотрели мультфильм до конца, потому что Дэви заставляла нас снова и снова слушать песню «Я вижу только цель», и Бетт с Гаррисоном это так надоело, что однажды вечером, когда Дэви уснула, они спрятали диск. Даже сейчас, когда Дэви чем-то занята, например раскрашивает картинки или учит уроки, она без конца напевает про себя: «Жизни карусель, вижу только цель, жизни карусель, вижу только цель…» Однажды я спросила, не хочет ли она выучить песню целиком или хотя бы с правильными словами. Дэви отмахнулась: «Не-а!»
«ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ»: Выбирала мама. Смотрели мы вдвоем – младших папа отвез в Нью-Гэмпшир к бабушке с дедушкой. Родители хотели, чтобы за детьми кто-то присмотрел, пока мы с мамой улетим на пару дней, а папа будет на работе. Мы тогда только что узнали, что у меня болезнь Нимана-Пика, и толком не представляли, что это такое и долго ли мне лечиться у врача-генетика. Мы уютно устроились на диване и ели попкорн, мороженое и мое самое любимое на свете лакомство, которое мы так редко покупаем – миндаль в темном шоколаде. Больше всего мы смеялись над миссис Беннет – как она лезет из кожи вон, чтобы сбыть с рук своих дочек, будто они не люди, а скот, и до чего она ворчливая, назойливая, тупая.
В финале, когда Элизабет и мистер Дарси наконец поцеловались и сыграли свадьбу, я сказала:
– Как я счастлива, что ты моя мама! А не кто-то вроде нее, – и указала на экран.
Мама обняла меня, прижала к груди мою голову.
– А я счастлива, что ты моя дочь, – отозвалась она.
– Даже если я больна? – встрепенулась я.
– Тем более что ты больна, – сказала мама, и я чувствовала щекой, как дрожит ее голос. – У тебя очень сильная воля, другие на твоем месте не выдержали бы, сломались.
– Спасибо, мама, – ответила я и крепче прильнула к ней.
– Мой старший ребенок, – шепнула мама и чмокнула меня в макушку.
Я так хорошо все это помню!
Если такое, как вчера вечером, будет повторяться – значит, не зря я все записываю. Киновечер – это не просто сиденье у экрана, это еще и смех, и слезы, и ссоры, и ласка, и уют.
И я рада, что записываю все – и хорошее и плохое. Рада, что не удалила ни строчки. Как же тогда события, которые служат фоном всему хорошему? Если помнишь только свои достижения, то забываешь, каким путем к ним пришел.
Потому-то я для тебя пишу, а не делаю, скажем, фотоальбом. Фотография – это всего лишь миг, здесь и сейчас. А как же то, что до и после? Как же то, что осталось за кадром?
