Книга Наша Маша и Волшебный Орех - Игорь Ткаченко

Однако, мешочек с бриллиантами, висящий на его шее, предательски хрустнул.

— Чем это ты там хрустишь? — насторожился Дик.

— Да так, сухарик грызу, — отозвался Ник, старательно чавкая.

— Угостил бы сухариком-то.

— Пожалуйста! Для друга ничего не жалко! — Ник вынул из котомки подмокший сухарик поменьше и показал Дику. — За два перстня или одну брошь он твой!

— Ну, ты и крыса! — Дик сплюнул в набежавшую волну.

— А что делать? — пожал плечами Ник. — Время тяжелое, цены растут. Я вот подумываю, не податься ли нам в Большой Мир?

— Кому мы там нужны? — Дик спрятал свои сокровища в башмак и снова обулся. — Опять бегать, прятаться? Надоело!

— Эх, а в обсерватории сейчас лапшу заварили… — мечтательно вздохнул Ник. — А директор новый портфель собирался купить. Из свиной кожи. Вот бы до него добраться… Что ни говори, а хорошо там жилось! Тепло, сухо, днем солнышко, ночью — звезды… Водолей, Стрелец, Орешник…

— Орешник? — задумчиво переспросил Дик. — Хм, а ведь это идея! Что, если новый Кракатук упадет? Ведь мы могли бы его первыми заметить!

— А кто расколет?

— Да мало ли хороших людей на свете? Обведем вокруг пальца, и желание — наше!

— Уж не собрался ли ты стать повелителем Вселенной? — усмехнулся Ник.

— Ну, уж нет! — Дик покачал головой. — Я не такой дурак, как наш покойный Император. С меня хватит и небольшой сырной планетки… А назвать ее мы можем твоим именем.

— Правда? — восхитился Ник. — Вот спасибо! Я всегда знал, что ты настоящий друг!

— Так чего же мы сидим? — Дик вскочил на ноги. — Вперед! В Большой Мир!

— В обсерваторию!

И неразлучные засланцы, прыгая с ветки на ветку, поспешили к заветному дуплу.

Глава двадцать восьмая, в которой Маша теряет последнюю надежду

Даже в сказочной стране исправно действует сила земного притяжения. Взбешенная вода долго носилась из края в края — то выбрасывая пенящиеся гребни волн до самого неба, то вдруг расступаясь и закручиваясь в гигантские воронки, то просто взрываясь на миллионы брызг, чтобы через секунду снова собраться в огромные водяные горы. Но все бешеное рано или поздно успокаивается. Успокоилась и вода. Приняв форму озера, она еще долго ворочалась, всхлипывала и колотила по берегам своими мокрыми ладонями. Но, наконец, сила притяжения успокоила и выровняла воду, превратив ее в гладкий-гладкий блин. Озеро устроилось поудобнее, вздохнуло и надолго заснуло спокойным безмятежным сном.

Лишь около самого берега раздавался чуть слышный плеск — это рассекал воду Гоша. Похоже, он давно потерялся среди водяных шквалов и продолжал колотить руками просто потому, что очень хотел жить и не сдавался. Лишь когда ноги заскользили по траве, а руки запутались в ушедших под воду клубничных листьях, Гоша очнулся. И понял, что рядом берег, а воды тут по пояс. Тогда он встал на ноги, с шумом вышел из воды и с размаху плюхнулся на берег, широко раскинув руки.

Так он лежал, отдыхая, пока не услышал вдалеке слабый плеск. Привстал, он увидел над зеркальной поверхностью озера пушистый рыжий мяч. Мяч то нырял в глубину, то снова появлялся над водой, приближаясь с каждым разом. Сердце Гоши кольнуло — он понял, что это голова плывущей Маши.

Плавала Маша отлично, как настоящая спортсменка на соревнованиях — уходя в воду с головой и снова выныривая, как учил отец. Самой Маше так плавать никогда не нравилось — какой интерес в таком плавании? Куда интереснее плавать на спине или перебирать руками по-собачьи — все видно, и ничего не льется в нос и уши. А тут вынырнешь, вдохнешь воздуха, только разлепишь ресницы, но ничего рассмотреть не успеешь, как уже пора снова нырять с головой. Но сегодня Маша наконец поняла, в чем смысл спортивного стиля — она плыла быстро как катер, но ничуть не уставала.

— Ша! — услышала она издалека, в очередной раз появившись над поверхностью, прежде, чем снова нырнуть. — Сю! — раздалось в следующий раз. — Ма! — донеслось опять.

Тогда Маша вынырнула, замерла в воде как поплавок и огляделась. Вдалеке маячил берег, за которым начинался огромный лес. А по берегу прыгала такая знакомая фигурка — живая!!! — и размахивала руками.

— Ма-ша! — кричал Гоша. — Сю-да! Ма-ша! Сю-да!

— Я здесь!!! — закричала Маша и в три нырка достигла берега.

— Давай руку! — суетился Гоша, зачем-то забравшись снова в воду по колено.

— Я сама, — ответила Маша, но руку все-таки протянула.

Гошина рука оказалась теплой и крепкой. Они выбрались на берег и сели на землю.

— Тут сыро… — сказал Гоша, снимая куртку и накидывая на машины плечи. — Простудишься…

— Какая разница… — вздохнула Маша устало.

Разницы действительно не было — куртка была такой же мокрой. Некоторое время они сидели молча. Затем Гоша решительно встал.

— Надо посмотреть, что в замке… — сказал он. — Посиди, я на дерево влезу.

— Нет! — неожиданно для себя, Маша вцепилась в его руку. — Я с тобой! Пожалуйста, не оставляй меня сейчас!

— Пойдем, — кивнул Гоша и помог ей встать.

Взявшись за руки, они сперва шли вдоль берега, оступаясь и скользя по траве, но в озере блестело отражающееся солнце, оно слепило глаза, и не было видно, что там вдали. Тогда они вошли в лес. Здесь оказалось тихо и сумрачно. Под ногами шелестел мох, величественные корни огромных деревьев вздымались и преграждали путь. Гоша и Маша перелезали через них, и всякий раз им казалось, будто они перелезли ограду и попали на чужой дачный участок как непрошеные гости.

— Стоп, — наконец сказал Гоша, задрав голову вверх. — Вот у этого дерева самая низкая ветка, и если мы встанем на этот корень, и я тебя подсажу…

Так они и сделали. Гоша нежно поднял Машу — она уцепилась за узловатую ветку и вскарабкалась на нее. Гоша подпрыгнул следом, пружинисто подтянулся и тоже оказался на ветке. Ветки гигантского дерева были широкими как садовые тропинки. Они прошлись гуськом до ствола. Ветки шли вверх часто-часто, и можно было идти по ним как по ступенькам винтовой лестницы.

— Кажется это то самое дерево, через которое мы прилетели в эту страну, — задумчиво произнесла Маша, рассматривая длиннющую царапину на стволе. — Это Михей свалился. — Она всхлипнула. — А здесь… — Она глянула вниз, где у подножья дерева раскинулся клубничный куст. Отсюда было видно, что в самом крупном листе пробита дырка — явные очертания маленькой фигурки. — Это Борька…

Маша больше не смогла сдерживаться и разрыдалась.

— Не надо, не надо, ну не плачь, пожалуйста… — успокаивал Гоша, неловко пытаясь ее обнять за плечи.

Наконец Маша всхлипнула последний раз и упрямо зашагала по веткам вверх вокруг ствола. Они поднимались все выше и выше, стараясь не смотреть вниз. Лесной сумрак оставался внизу, и с каждым шагом становилось все светлее и суше. Наконец стало совсем светло, будто все прочие деревья вокруг расступились, открывая величественную панораму.