Книга Гвардия советского футбола - Олег Лыткин

Вот как вспоминает эту историю сам Никита Павлович:

«Команда „Крылья Советов“ была расформирована решением секретариата ВЦСПС, и тренеры Дангулов и Горохов перешли в „Спартак“. А Владимир Иванович Горохов это для меня второй отец. „Спартак“ за мной долго следил, пока я был игроком „Крыльев“. Как мне сказал покойный Морозов Николай Петрович, администратор команды: „Мы за тобой следили, мы за тобой смотрели“. Потому что „Крылья Советов“, значит, перед игрой готовились в санатории Челюскинском, Челюскинская станция, а рядом Тарасовка, и Тарасовка нам давала поле для тренировок. И они, видимо, за мной наблюдали — и это тоже. Ну и, наконец, реально все-таки претендовать на место в составе, побороться в „Спартаке“ я имел больше шансов, чем в „Торпедо“.

В „Торпедо“ блистал Пономарев Александр, а здесь, значит, фактически был один Борис Чучелов, с которым можно было конкурировать. Много лет спустя Пономарев мне сказал: „Ты зря пошел в ‘Спартак’“. — Я говорю: „Почему, Саша?“ — „Ну, мы с тобой бы, знаешь, создали бы сдвоенный центр, мы бы рвали всех“. Я говорю: „Саша, ну ты понимаешь, ты блистал тогда, я еще, так сказать, только-только, в общем… поэтому… значит“. И вот рано утром, а я жил у Горохова во Вспольном переулке в подвальном помещении, спал я на сундуке в темном чулане, и проспал там три года, три сезона, приезжает машина и везут меня в „ЗИС“ к самому Лихачеву. И, если бы вот записать его, так сказать, тирады, ну это знаете…

„Ты за кого хочешь играть, за этих тряпичников, надо играть за индустрию. Да если бы я поговорил с твоим отцом, тебе он надавал бы по заднице“ и так далее.

Я говорю: „Да нет, знаете, Иван Алексеевич, все-таки я в ‘Спартак’, там проще“.

„Ну, ладно, в конце концов, отвечай, куда ты хочешь идти?“

Я говорю: „В ‘Спартак’, Иван Алексеевич, в ‘Спартак’“.

Заключение было таково: „Значит так, иди в свой ‘Спартак’, но запомни, что обратной дороги тебе в ‘Торпедо’ в жизни никогда не будет, если даже у тебя на заду вырастут пять звезд“».

Так Никита Симонян стал спартаковцем. «Давно не играю в „Спартаке“, давно не тренирую эту команду, но вот для многих так и остался спартаковцем. Мне это приятно, потому что и сам себя таковым считаю. Я спартаковец. Как футболист, да и как человек я окончательно сложился в „Спартаке“, и многое, что здесь понял, усвоил, ценно для меня и поныне».

В «Спартаке» всё было иначе, нежели в «Крыльях». Никите бросилось в глаза, как относятся «красно-белые» к тренировкам — серьезно, творчески. Все спартаковцы знали, что тренировка — подготовка к игре. Ни один актер или музыкант не выйдет на сцену без репетиций, на которых отрабатывались каждое слово, каждая нота. Так и в футболе нельзя обойтись без тяжелой работы и поиска новых идей. Кроме того, спартаковцы были очень дружны и вне поля. Отличные отношения сложились и между супругами футболистов.

В своем первом спартаковском сезоне Симонян забил 26 мячей, намного больше, чем за три года в «Крыльях». «Спартак» занял третье место в чемпионате и дошел до полуфинала Кубка СССР. Через год Никита Павлович забил 34 мяча в чемпионате, и этот рекорд продержался 45 лет. В нашем футболе появилась новая сила, способная положить конец сложившемуся после войны двоевластию ЦДКА и «Динамо».

Сталин

Но в это время в нашем футболе возникала еще одна команда. Обожавший спорт Василий Сталин уже сделал команду ВВС сильнейшей в хоккее. Сын вождя решил создать и сильный футбольный коллектив. Так в футбольной команде военных летчиков появились Всеволод Бобров и знаменитый вратарь Анатолий Акимов. Конечно, Василий Иосифович использовал, говоря современным языком, административный ресурс, но многие игроки шли в ВВС добровольно. Например, Всеволод Бобров был знакомцем Василия Сталина, а Анатолию Акимову Василий Иосифович помог в лечении туберкулеза, которым тот страдал. Покровитель ВВС мечтал видеть в своей любимой команде и Никиту Симоняна. Вот как вспоминал эти дни Никита Павлович:

«Это был 51-й год, вот после сезона мы отдыхали в Кисловодске в санатории Орджоникидзе, значит, Анатолий Ильин и я. Были мы там, по-моему, неделю; не помню сколько, не знаю. Ну и вдруг говорят: „Симонян, на выход“. Ну, на выход — на выход. Я вышел, там два адъютанта Сталина. Был такой Миша Степанян и второй Сергей Капелькин, кстати, бывший игрок ЦСКА, ЦДКА тогда. Они повезли меня на дачу, дача была рядом, и стали уговаривать меня, значит, перейти в ВВС. Я говорю: „Да никуда я не пойду“. Вот тогда, значит, он прислал самолет генеральский за мной. Короче говоря, они меня напоили там, и так, и эдак там: „Вы с Бобровым создадите…“ Бобров тогда в ВВС был тоже, сдвоенный центр, там прочее, туда-сюда. Я говорю: „Да никуда я не пойду!“ А они: „Ну, представляешь, он прислал военно-транспортный самолет, шесть летчиков, двоих адъютантов, нас, и мы приедем, не выполнив задание, — что он с нами сделает? Давай поедем. Ну, ты отказываешься — откажись у него“.

Повезли меня в аэропорт в Минеральные Воды, накрыли меня там унтами, мехами, там я отоспался в полете. И привезли в аэропорт, ну где ныне метро „Аэропорт“… Встречал меня полковник Соколов, начальник спортроты, и повезли, значит. Привели, сидим, ждем. Тут заходит Сталин Василий: „Садись“. На диван сел, ну я рядом с ним. „Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Ты сам понимаешь, что такие клятвы я нечасто даю“. Не понимаю, что сказать, может, согласиться?..

„Я хочу остаться в ‘Спартаке’“. — „Ну что ж, — говорит, — иди“. И вышел. Опять бегут адъютанты: „Командующий тебя просит“. Тогда ведь секретарями были: областного комитета Хрущев, а городского — Румянцев Иван Иванович. Они напрямую курировали команду, поскольку команда „Спартак“ чисто московская. Ну вот опять: „Садись“. Я опять сел, Сталин говорит: „Я слышал, ты боишься препятствий со стороны Хрущева и Румянцева. Ты не беспокойся, я решу этот вопрос“. Я говорю: „Василий Иосифович, да я знаю, что, если я дам согласие, через пять минут я буду в вашей команде… Но, Василий Иосифович, вы же знаете, что вот все-таки именно в ‘Спартаке’, благодаря тренерам, благодаря партнерам, я вроде состоялся как игрок“. И вот тут мне показалось, что я надавил на правильную пружину. И добавляю: „Василий Иосифович, разрешите все-таки мне остаться в ‘Спартаке’“. И тут он, значит, посмотрел на всех подчиненных своих: „Вот, слышите, — говорит, — человек сказал мне правду. И спасибо тебе за правду, правда лучше всех неправд на свете. Иди и играй за свой ‘Спартак’. Но запомни, в любое время по всем вопросам я тебя приму с распростертыми объятиями. Спасибо за правду“. И я тихо вышел».

Первые роли

В начале пятидесятых «Динамо» и ЦДКА в силу разных причин — смена поколений, оргвыводы после неудачи на Олимпиаде — сдали свои позиции. И «Спартак» вышел на первые роли в нашем футболе. В 1952 и 1953 годах «красно-белые» становились чемпионами СССР, а Симонян стал форвардом номер один в Союзе. В 1954 году была воссоздана сборная СССР. Дебют Никиты Павловича пришелся на матч со шведами. Сильные скандинавы были разгромлены со счетом 7:0. Никита Павлович отправил два мяча в ворота соперника.

Советская команда на равных играла с сильнейшими сборными мира в товарищеских матчах, а в 1956 году одержала первую в истории нашего футбола победу на Олимпиаде. Олимпийский турнир Мельбурна складывался непросто для советской сборной. Трудный стартовый матч с немцами, затем тяжелейшие игры с командой Индонезии — понадобилась переигровка. Изнурительный полуфинал с болгарами, завершившийся победой сборной СССР 2:1.