Книга Жизнь среди людей - Алиса Рекунова

Я пожал плечами.

– Не надо. Я не хочу оставаться здесь. Лучше поеду домой.

– Леша.

Я встал на ноги и посмотрел на папу.

– В мае я думал, что вы меня никогда не обманывали. А теперь я не понимаю, что из того, что вы говорили, было правдой. И это… грустно.

– Давай я посажу тебя на поезд? – спросил папа.

– Я сам смогу доехать.

– Может, тебе денег дать?

– Ты сам говорил, что тебе приходится много работать, чтобы были деньги. У меня есть на карте.

И я пошел в прихожую обуваться.

Если бы папа сказал, чтобы я не уходил, я бы, не раздумывая, остался. Даже секунды не думал бы. Если бы только он сказал.

Но он просто молчал. Как и в тот раз, когда мы с мамой уезжали в Москву.

Я зашнуровал ботинки и надел куртку.

– Пока, – сказал я. – Если мама будет звонить, то я уехал на вокзал.

– Хорошей дороги, Леша.

И я вышел из квартиры.

Мне хотелось плакать, но слез больше не осталось. Я немного посидел в подъезде, размышляя, что делать дальше. Я не хотел возвращаться.

Я очень сильно устал за вчерашний день, за сегодняшнюю ночь, за это серое туманное утро.

Я хотел лечь где-нибудь и долго-долго спать. Долго-долго-долго.

Я сидел и думал, а в голове слова складывались в строчки. Поскольку у меня не было айпода, я не мог от этого уйти.

Спустя некоторое время я достал блокнот и записал то, что пришло мне в голову. Получилось сумбурно.

Эта осень больна В умирающем вихре сомнений и снов Где-то вечно весна И смывает вода все потоки несказанных слов Эта осень лишь миг Что Забудется в ворохе долгих веков Солнца луч не проник Сквозь туманы и дымку крутых берегов Эта осень больна И умрет, оставляя нам вечный покой Нам опять не до сна Мы испили из чаши богов рай хмельной Эта осень лишь раз Дарит людям свой дождь и туман Солнца луч не угас И мы верим в счастливый и нежный обман

Пора было уезжать отсюда.

Конечно, в Москве мама и Игорь будут злиться, но больше мне идти некуда.

Но не сейчас. Не сейчас.

Раньше мой дом был местом, где я мог спрятаться от всего. Да, у меня не было друзей среди сверстников, но у меня были папа и мама, у меня была моя комната, мои книги, мои таблицы с генеалогическими древами и хронологиями. А теперь?

Что осталось?

Еще в июне я думал, что у меня упорядоченная жизнь, в которой все можно разложить по полочкам. А потом появился хаос. Только хаос, и ничего, кроме хаоса. И черная дыра в сердце. Вроде бы стало легче, но это была только видимость.

А вчерашний день был самым ужасным в моей жизни.

Мне казалось, что за вчерашний день произошло больше перемен, чем за последние полгода. Я старался не думать о вчерашнем дне, но не мог.

Надо отвлечься. Надо отвлечься.

Я вышел из подъезда на улицу и долго-долго пытался отдышаться.

Потом выбросил листочек с написанным стихом в урну и направился к метро.

С неба падала вода, у меня сразу промокли ноги, я замерз, но мне было все равно. Капли диаметром от 0,5 до 7 миллиметров выпадали из облаков и разбивались о поверхность Земли.

Я думал о Шрайк. И когда я думал о ней, то глаза начинало жечь, и из них текла жидкость. Ветер казался мне острым, жалящим, но это было приятно. Физическая боль гораздо лучше, чем то, что творилось внутри.

Я доехал до «Площади Восстания» без наушников. Без музыки. Раньше мне это было сложно, но сейчас стало все равно. Я ничего не слышал. Ничего не чувствовал.

Сейчас я спал наяву, я погружался вглубь себя, я тонул. Ногтями я впился в ладони, так сильно, что свело пальцы, и стало чуть-чуть полегче.

Я немного прошел по Невскому проспекту в поисках недорогой еды. Взял себе острых куриных крылышек из «KFC». Я никогда не любил острое, но почему-то сегодня захотелось.

Я забыл взять мороженого, чтобы успокоить вкусовые рецепторы после острой пищи, но в итоге даже порадовался.

Я еще чувствовал.

Конечно, я говорил, что уеду первым поездом. Но мне хотелось задержаться.

И я понял, куда могу пойти.

17. Конвент

Мы будем искать друг друга по жестам, улыбкам, глазам.

И находить, и смеяться, и замирать от восторга.

Пусть мы последние в мире, нам есть еще что сказать,

Пусть мы последние в мире, но даже этого много.

Факт: у меня были книги. Много книг, которые я собирал с самого детства. Моя первая прочитанная книга – учебник астрономии. Моя вторая книга – «Сто лет тому вперед» Кира Булычева. Моя третья книга – «Братство кольца» Толкина. Моя четвертая – «Дюна» Фрэнка Герберта. Я мог бы перечислить их все. Еще совсем недавно.

Но сейчас я стал забывать. Я стал забывать себя.

Людей у входа было так много, что я чуть не ушел. Но, как ни странно, очередь продвигалась быстро. Я купил входной билет на один день и зашел в огромный зал «Ленэкспо».

Повсюду были люди. Много людей в самых разных костюмах. В ярких кричащих костюмах.

Мне сразу стало жарко, и я сдал вещи в гардероб. Только после этого я смог осмотреться. Вокруг было много косплееров [5]. Очень много. Очень-очень много. Хотя объективно их количество я оценить не мог, поскольку до этого никогда не был на конвентах.

И как среди этой толпы мне искать Фред?

Я решил пойти вдоль зала и почти сразу вышел к фандомным стендам [6]. «МассЭффект», «Железный человек», «Мстители», «Ходячие мертвецы», «Хоббит», «Время приключений» и много чего еще. Были люди, загримированные под зомби, и мне почему-то стало неприятно. Интересно, им бы понравилось, если бы их без всякого грима называли зомби? Спрашивать я не решился.

Я немного посидел за столом, где другие люди играли в настольные игры, бездумно глядя на броуновское движение косплееров. В зале было жарко, и я решил пройтись.