Книга Новая модель реальности - Вадим Руднев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ср. также обыгрывание прагматически ложного высказывания «Меня нет дома» во второй главе «Винни Пуха» А. Милна:
Тогда он просунул голову в дыру и заорал: «Дома есть кто?»
Из дыры раздался сдавленный шум, кто-то беспокойно завозился, и затем все стихло.
«Я говорю “Дома есть кто?”», очень громко завопил Винни Пух.
«Нет!», говорит голос и после этого добавляет: «Совершенно необязательно было так вопить. Я и в первый раз прекрасно тебя слышал». «Черт возьми!», говорит Пух. «Неужели там вообще никого нет?»
«Никого».
Винни Пух вытащил голову из дыры и слегка поразмыслил. И ход его мыслей был примерно таков: «Там должен кто-то быть, потому что кто-то должен был сказать “Никого”».
Он сунул голову обратно в дыру и говорит:
«Хэлло, это ты, что ли, Кролик?»
«Нет», говорит Кролик чужим голосом.
«Но это же Кролика голос?»
«Мне так не кажется», говорит Кролик.
Возьмем другой пример, кажущийся более простым. «Я вижу тебя». – «Ты видишь меня». Такое обращение субъекта и объекта возможно и в традиционной онтологии. Но в новой модели реальности возможно такое положение вещей, при котором «Ты видишь меня», хотя «на самом деле» «Ты не видишь меня». Ты можешь смотреть в другую сторону или вообще закрыть глаза. Когда мы говорим «Ты видишь меня» в духе новой модели реальности, подразумевается, что ты видишь меня, куда бы ты ни смотрел. Потому что «ты», «я» и «видеть» – это в определенном смысле одно и то же. Точно так же «Я думаю о тебе» – «Ты думаешь обо мне». Напомним, что если в новой модели реальности и есть какой-то язык, то это язык глубинных, а не поверхностных структур: «Я – ты – думать». Если я думаю о тебе, то ты думаешь обо мне, потому что я и ты – это одно и то же. Крис Кларк в статье «О природе билогики: Творчество Матте Бланко» пишет:
Предположим, что я видел сон, в котором мой приятель (назовем его Питер) превратился в дракона. Conventionnaly также, что наш анализ proceeded ‹…› ассоциацией: я, или психотерапевт, would elicit ассоциации с элементами этого сна, которые включали бы в себя идею, в соответствии с которой «драконы опасны». Утверждение Матте Бланко заключается в том, что ‹…› мы понимаем процесс обобщения сна, как если бы там имела место квазилогическая последовательность такого рода:
1. Питер опасен.
2. Драконы являются опасными существами.
3. Опасные существа являются драконами.
4. (Из 1 и 3 следует) Питер является драконом.
Переход от 2 к 3 является conventionaly non sequitur, поэтому «являются» означает отношение субкласса и не является симметричным отношением: утверждение «Все А суть В» не подразумевает с необходимостью того, что «Все а суть B». Центральный постулат Матте Бланко заключается в том, что Бессознательное рассматривает все отношения как симметричные.
Далее, Крис Кларк, суммируя воззрения Матте Бланко, пишет:
1. Логика является контекстно зависимой (2.2.1).
2. Она состоит из двух различных частей, симметричной и несимметричной (3).
3. Симметричная часть:
a. требует уровня описния, не делающего различий между членами и субклассами (2.2.1, 2.2.2.);
b. не допускает операцию отрицания (2.2.3);
c. не имеет принципа противоречия (2.2.3);
d. базируется на формальном языке, тоторый обеспечивает то, что отношения являются автоматически симметричными (2.2.4);
e. использует одновалентные связи, разрешающие бивалентную роль по отношнию к элементу «me» (2.2.5).
4. Упорядоченные множества, когда они рассматриваются с точки зрения перспективы симметричной части, имеют бесконечный максимум элементов (4.2.1), совпадающий с бесконечным минимумом элементов (4.2.2).
Архитектор Адольф Лоос как-то сказал Витгенштейну: «Вы – это я!» При помощи идей Матте Бланко можно, например, объяснить, что такое рифма. Просто берутся из бессознательного любые два слова, ведь в симметричной логике все слова значат одно и то же, и раз они похожи друг на друга по звучанию, то, значит, они похожи (а на бессознательном уровне – тождественны) и по значению (Мандельштам и Витгенштейн). Из построений Матте Бланко следует, в частности, что Бог и дьявол это одно то же, впрочем, это почти то же самое, что писали гностики. И наконец, самый сложный пример, кажущийся самым простым. «Я смотрю в зеркало». – «Зеркало смотрит в меня». Казалось бы, все просто. Зеркало смотрит в меня своим отражением. Мои глаза смотрят в мои глаза, отраженные в зеркале. В чем сложность этого примера, если его рассматривать в духе новой модели реальности? Я смотрю в зеркало и вижу самого себя и всех остальных, потому что все диссоциированно: все зеркальные отражения смотрят во все зеркальные отражения, которые лишь кажутся целостными, в то время как они тотально раздроблены. Об этом проницательно писал Лакан в статье «Стадия зеркала»:
