Книга Красный замок - Кэрол Нелсон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Признаться, я и сама удивилась. У меня возникло чувство, будто Нелл каким-то неведомым образом сопровождает нас. Против своей воли я даже переняла ее манеру разговора. А вдруг наш вынужденный маскарад и в самом деле так на нас подействовал, причем сразу на всех?
Судя по повисшему внезапно молчанию бравого Квентина Стенхоупа, по-видимому, так и было.
– Что ты узнал? – спросила Ирен.
– Цыгане, конечно же, едут на восток.
– Больше ничего не удалось выяснить?
Стенхоуп откинулся на плюшевую обивку сиденья; шпоры на его блестящих кожаных сапогах звякнули.
– Я нашел лошадь с деформированной подковой.
– Ты уверен?
– Описание американского индейца было в самую точку: отметина, похожая на облачко в виде кобыльего хвоста. А на мой взгляд, очень напоминает тильду[45].
– И? – Ирен едва дышала от нетерпения.
– Табор двигается к востоку в сопровождении обычной в таких случаях группы собак и детей, идущих рядом.
– И?
– Больше ничего. Никаких пассажиров, только цыгане. Ни английского драпировщика в бегах, ни дьяволопоклонников в капюшонах. Только цыгане: скрытные, чумазые и гордые.
– Тогда наши поиски целиком перемещаются в поезда.
– Не обязательно.
Мы с Ирен уставились на Квентина Стенхоупа с неподдельным интересом.
– На железнодорожных станциях как позади, так и впереди вас никого примечательного не видели, – пояснил он. – Также нет следов похищенной женщины, безумного мебельщика или компании крестьян-иностранцев.
– Единственная ниточка, – горько подвела итог Ирен, – это мертвая девушка в Нойкирхене.
Квентин кивнул:
– Хуже всего, что похитители действительно не оставляют никаких следов. Значит, они весьма преуспели в искусстве быть невидимыми, когда им захочется.
Примадонна упала на сиденье:
– Но ты же не сомневаешься, что они существуют?
– Нет. И по моим сведениям, в Праге тоже творятся темные дела. Все о них молчат, но объяты неописуемым ужасом. Ужасом до того всеобъемлющим, что и не рассказать. Конечно, агенты Ротшильда будут более расположены к беседе, но их я оставил для вас – не хочу совершить грубую ошибку в деле, в котором понимаю лишь половину.
Ирен кивнула и заметила пистолет, который все еще держала в руке. Пожав плечами, она убрала оружие в карман и произнесла:
– Когда я была в Праге в последний раз, она показалась мне очень опасной.
– Думаю, город не обманет твоих ожиданий, – ответил Квентин с легким поклоном.
– Но ведь теперь ты с нами.
Стенхоуп посмотрел на меня, будто огорчившись, что это «с нами» включает также и меня.
– Я сделаю все, что в моих силах, – глухо проговорил он, не глядя на Ирен, – чтобы снова увидеть Нелл рядом с тобой, как и прежде.
Я с трудом подавила дрожь. Благодаря варварскому образу лихого бандита с Дикого Востока, легко верилось, что Квентин действительно готов на все, чтобы настичь захватчика Нелл.
Интересно, а Годфри Нортон хоть отчасти похож на столь отчаянного авантюриста? От слишком культурных англичан меня мутит, но некультурные уж очень смахивают на диких зверей.
Нелл распоясывается
Как утверждает леди Рассел, англичане считают слишком свободный наряд признаком распущенного нрава. С этой точки зрения я совершенно развратна.
– Боюсь, ты пока не совсем оправилась, Нелл, – с глубоким сожалением сказал мне Годфри, – но ввиду настоятельной необходимости тебе волей неволей придется присоединиться ко мне.
Я моргнула, еще не достаточно придя в себя, чтобы уразуметь витиеватый слог, который имеют обыкновение употреблять адвокаты в простейших своих размышлениях: каждое предложение словно начертано свежезаточенным пером.
Кроме того, по мере возвращения чувств, мне стали досаждать всячески неприятности. И первой из них был яркий свет, горевший за спиной Годфри, из-за чего я видела лишь его силуэт. Лучи обжигали мои бедные глаза, которые за бог знает сколь долгое пребывание в заточении привыкли к темноте.
– Ирен, – пробормотала я.
– Она ведь в безопасности? – забеспокоился Годфри.
– Не знаю! – Собственный голос напоминал мне старушечье хрипение. – В последний раз я ее видела мельком в свете дьявольского пламени в пещере, где вокруг нас танцевали голые окровавленные безумцы.
– Боже милостивый, Нелл, где же вы с ней были?
– На Всемирной выставке в Париже.
– Всемирная выставка? Ты, видимо, бредишь. Выставка – это там, где всякие новинки и развлечения. Наверное, лучше спросить, не где, а когда ты в последний раз видела Ирен.
– С чего это ты решил… – Так, надо подумать. Надо что-нибудь ответить прямо сейчас. – На дне рождения Жанны д’Арк, конечно.
– На дне рождения Жанны д’Арк?! С каких это пор вы отмечаете день рождения Жанны д’Арк?
– Бедный Годфри! Похоже, ты изрядно поглупел за время нашей разлуки, раз уж повторяешь за мной все слова, прямо как наш надоедливый попугай Казанова. Я говорю про день… перерождения Жанны д’Арк, когда принято чествовать ее память. Такой праздник французских папистов, совершенно чуждый нам, англиканцам: тринадцатое мая.
Годфри отшатнулся от меня, на мгновение повернувшись бледным лицом к лучу света:
– Тринадцатое мая! Но сегодня шестое июня, согласно моим точным расчетам. За столь продолжительный срок с Ирен могло случиться все что угодно! – Он вновь с тревогой посмотрел на меня: – А что же произошло с тобой?
– Просто ужас! – Я начала вспоминать пережитый кошмар, не обращая внимания на тупую, пульсирующую головную боль. – Когда я выскочила из пещеры, меня поймали в ловушку на корабле-панораме два жутких грубияна. Панорама – это такой специальный французский аттракцион: круглая конструкция с натянутыми по стенам огромными живописными полотнами и толпой манекенов, только эта еще и крутится как волчок… в смысле, не толпа крутится, а конструкция. Она, конечно же, была закрыта для посетителей в тот ранний утренний час. Шторы в помещении опустили, и внутри была кромешная тьма. Какие-то злодеи включили вращающий механизм, так что у меня чуть голова не закружилась, а потом откуда ни возьмись среди восковых фигур появился какой-то человек, который попытался задушить меня тошнотворно пахнущей тряпкой. Затем меня затолкали в ящик размером с гроб и заколотили там на веки вечные. Однажды Ирен упоминала ящик вампиров, который используется на сцене для трюков с внезапным появлением, а вот мой трюк был с исчезновением.
