Книга Разоблачение - Кортни Милан

Слушая рассуждения братьев, Маргарет не знала, плакать ей или смеяться. Наследник герцога с капиталом в несколько сотен тысяч фунтов и младший брат, похожий на ангела. Какие начнутся интриги. Женщины будут падать в обморок. Какой поднимется фурор, если поползут слухи о том, что молодой брат герцога ищет жену.

Маргарет тряхнула головой.

— Вы ни о чем не тревожитесь?

— Тревожусь? — Брови Эша удивленно поползли на лоб. — А должен? О чем же?

— Хм, о… — Маргарет раскинула руки в стороны. — О женщинах. Вы оба богаты. Молоды. Красивы и… и по вашему же выражению, единственные наследники самого уважаемого титула во всей Англии. Вас не тревожит, что могут начаться интриги с целью заманить вас под венец?

Эш и Марк переглянулись и повернулись к Маргарет с одинаково обеспокоенными лицами.

Эш первым пришел в себя:

— Что за невероятные идеи. Сколько, по вашему мнению, существует женщин достаточно умных для того, чтобы устроить нам с братом западню, и достаточно глупых для того, чтобы пойти под венец с мужчиной, который этого не желает?

Маргарет смотрела на него во все глаза.

— Я не… то есть…

— Именно. Я не буду противиться браку, если влюблюсь. — Их взгляды встретились, и Маргарет внутренне съежилась.

Он имел в виду не ее. Он не мог говорить о ней. Она же служанка, сиделка, незаконнорожденная. Герцоги не соединяют жизнь с бастардами. Это было выше ее понимания. Маргарет не представляла, чего Эш теперь добивается.

Такое положение дел было для нее так непривычно — мужчина, решивший жениться по собственной воле, а не по принуждению, — что она не знала, что и сказать. Он смотрел на нее так, словно отлично помнил их разговор на эту тему. О ее женихе. Маргарет стало невыносимо стыдно.

— Мисс Лоуэлл, — спокойно произнес Эш. — Не представляю, откуда у вас такие взгляды. Разумеется, вы вправе ответить, что это меня не касается, но я должен — нет, я просто обязан — кое-что вам сказать. — Он замолчал и нервно облизал пересохшие губы. — Если мужчина когда-то признается, что считает женитьбу ловушкой, а женщин интриганками, мечтающими лишь о браке, ни в коем случае не идите с ним под венец. Человек, представляющий жизнь в таком свете, не сделает вас счастливой.

— Значит, вы полагаете так… — Маргарет внутренне подалась ему навстречу, но стрелка компаса указывала на север. В душе схлестнулись волны надежды и отчаяния, две составляющие одного целого.

Замужество.

Фредерика не волновала ее судьба, Эш никогда бы не поступил с ней как он. Маргарет не оказалась бы в таком положении, не будь в ее жизни мужчин, что оказывали ей знаки внимания, а потом отвернулись, когда она была объявлена незаконнорожденной. Лишь один видел в ней личность. Но нет. Маргарет не может даже думать о браке с ним. Он будет презирать ее, когда узнает правду.

— Но… — робко начала Маргарет.

Эш резко взмахнул обеими руками, словно хотел положить конец дискуссии:

— Но нет. Если это не честь для джентльмена вступить в брак с юной леди, значит, этого не должно случиться ни при каких обстоятельствах.

Но я урожденная Анна Маргарет Далримпл. Одно предложение, одна фраза — и на нее падет весь его гнев. Он ей больше не враг, она же остается для него таковой. Внезапно Маргарет стало страшно от осознания того, что то внимание, что читается в его взгляде, может потускнеть.

— Вы не железные тиски с пружинами, что готовы захлопнуться, стоит попасть в них мужскому сапогу.

Почему же она едва сдерживает слезы от этого нелепого комплимента? Может быть, оттого, что он был самым приятным из всех, что ей говорили? Несмотря на долгие скитания по свету, Эш сохранил простодушие и скромность, остался человеком с чистой душой, не разъеденной уксусной горечью жизненных испытаний. Он весело болтал с экономкой и лишь пожимал плечами, когда видел, как брат дает уроки боя прислуге.

Маргарет отвела взгляд. Марк смотрел на них широко открытыми глазами. Но если чистота Эша казалась вполне земной, то целомудрие Марка было несколько надменным — игривым, когда он понимал, что за ним наблюдают, и переходящим в безумие, когда работал. Однако сейчас он не выглядел растерянным. Марк смотрел на нее так, словно впервые разглядел в ее лице что-то важное.

— Кстати, Маргарет, — произнес Эш, понизив голос, чтобы Марк не расслышал, — я думал о вас.

Она смутилась, но подняла на него глаза. Эш улыбнулся ей. Взгляд был ласковым и трогательным. Почти — нет, она не должна так думать, но и не думать тоже не может — почти влюбленным.

Ах, если бы он смотрел так на нее вечно.

Но это невозможно. Через несколько дней — или через несколько часов — все это неминуемо завершится. Она признается Эшу во всем. Стоит ему узнать ее тайну, и никто никогда ей больше не скажет, что она не интриганка, имеющая цель заполучить мужа любой ценой, и не капкан, выставленный для того, чтобы дождаться любого, кто попадет в силок.

Так не может продолжаться вечно.

— Вы нашли в Лондоне все, что искали? — спросила Маргарет.

Эш внимательно посмотрел на нее, словно старался проникнуть сквозь все покровы и докопаться до самой сути.

— Почти. — Он едва слышно вздохнул. — «Почти» обычно выражает неуспех. Я сообщу вам, когда все доставят.

Маргарет вошла в его кабинет, когда уже наступили сумерки — событие расстраивавшее и воодушевлявшее Эша одновременно. Он надеялся, что к моменту их следующей встречи у него в руках уже будет то, чего он так ждал.

Однако бюрократия вещь непреодолимая — в настоящее время Эш оставался никудышным претендентом на титул герцога, посему он мог лишь обещать ей, что сообщит о прибытии ожидаемого послания. И это его невероятно печалило.

Эш хотел обратиться к ней прямо сейчас.

Вместо того чтобы принять в кабинете одну Маргарет, что, несомненно, привело бы к нарушению данного слова, он попросил Марка присоединиться к ним.

Маргарет вошла и улыбнулась Эшу, взгляд ее был сфокусирован на нем одном.

И вдруг:

— Добрый вечер, мисс Лоуэлл. — Она застыла, услышав голос Марка, и медленно повернулась в его сторону. Эш почувствовал себя предателем, вступившим в сговор с целью укрепить силы.

Он указал на стул.

— Сядьте, — скомандовал он.

Маргарет окинула его взглядом — несомненно, удивленная его менторским тоном — и повиновалась. Эш не знал, как это объяснить, но она опустилась не на указываемый им стул, а на низкий диван, на котором он целовал ее вечером перед отъездом. Диван был небольшой, но на нем хватило бы места и для Эша. Он мог бы втиснуться рядом, его бедро коснулось бы ее ноги… Нет, уже поздно просить Марка удалиться.

Эш тряхнул головой, прогоняя волнующие мысли, но как не мог выкинуть из головы воспоминания, так не мог и не замечать сладкий цветочный аромат, наполнявший комнату.