Книга Ходячие мертвецы. Падение Губернатора - Джей Бонансинга

– И какого черта ему надо?

Мартинес спрыгнул с подножки.

Руди посмотрел на него.

– Как будто он мне скажет.

– Будь начеку, – распорядился Мартинес, выглянув за стену сквозь узкую щель перед фурой и осмотрев затопленные поля к северу от города. Земля была пустынна, но Мартинеса не покидало дурное предчувствие о том, что скрывалось за темными перелесками, стоявшими в отдалении.

– Сегодня пока спокойно… но это, как обычно, ненадолго.

Кивнув, Руди полез на фуру.

Мартинес пошел прочь, но голос Руди настиг его:

– Пойдешь сегодня на бой?

– Сперва посмотрю, чего от меня хочет Губернатор, – буркнул Мартинес, выходя из зоны слышимости Руди. – Все, черт возьми, по порядку.

Мартинесу потребовалось ровно одиннадцать минут, чтобы пешком пересечь город, учитывая, что пару раз ему пришлось остановиться и подстегнуть рабочих, которые слонялись без дела по закоулкам рынка, передавая друг другу фляжки, хотя было всего два часа дня. К тому моменту, как Мартинес дошел до дома Губернатора, солнце пробилось сквозь облака, и в городе стало влажно, как в парилке.

Обливаясь потом, латиноамериканец обогнул здание и поднялся по деревянной лестнице к задней двери квартиры, а затем громко постучал.

– Тащи сюда свою задницу, – приветствовал его Губернатор, распахнув дверь.

Оказавшись в темной кухне, Мартинес почувствовал, как по шее пробежали мурашки. Воняло грязью, черной плесенью и каким-то гнильем. Над раковиной висел автомобильный освежитель воздуха в форме елки.

– Что такое, шеф? – спросил Мартинес, положив автомат на невысокий шкафчик.

– Есть работа, – ответил Губернатор, наполняя стакан водой.

Эта квартира была одной из немногих в Вудбери, где еще работал водопровод, хотя из крана частенько текла коричневая, ржавая вода. Губернатор опустошил стакан. На его жилистом торсе красовалась драная майка, камуфляжные штаны были заправлены в высокие ботинки. Повязка на ухе стала оранжевой от крови и «Бетадина».

– Хочешь стакан воды?

– Давайте.

Мартинес навалился на стойку и скрестил на груди мускулистые руки, чтобы унять стук сердца. Ему уже было не по себе. Раньше все, кто отправлялся на «особые задания» Губернатора, оказывались в итоге порубленными на кусочки.

Губернатор наполнил еще один стакан и передал его Мартинесу.

– Спасибо.

– Ты пойдешь к этому типу, к Рику, и расскажешь ему, как тебя все здесь раздражает.

– Простите?

Губернатор внимательно посмотрел на него.

– Ты сыт всем по горло, понял?

– Не очень.

Губернатор закатил глаза.

– Постарайся уловить, Мартинес. Я хочу, чтобы ты поближе познакомился с этим козлом. Войди к нему в доверие. Расскажи ему, как тебе не нравится местная власть. Я хочу, чтобы мне сыграло на руку происходящее в этом чертовом госпитале.

– А что происходит в госпитале?

– Этот козел обхаживает Стивенса и его ручную собачонку, медсестру. Незнакомцы кажутся им приличными людьми, кажутся приятными – но как бы не так! Они мне, черт возьми, ухо откусили!

– Верно.

– Они ведь напали на меня, Мартинес. Они хотят захватить наш город, наши ресурсы… и пойдут на все, чтобы завладеть ими. Поверь мне. Они пойдут на все. А я пойду на все, чтобы этого не произошло.

Мартинес пил воду, кивал и обдумывал его слова.

– Понял, шеф.

Губернатор подошел к окну и выглянул на пыльную улицу. Небо было цвета прокисшего молока. Птицы больше не летали. Не было ни птиц, ни самолетов – лишь бесконечные серые небеса.

– Я хочу, чтобы ты внедрился к ним, – сказал Губернатор низким, тревожным голосом, а затем развернулся и посмотрел на Мартинеса. – Постарайся устроить все так, чтобы они сами привели тебя в ту тюрьму, где они живут.

– Они живут в тюрьме? – Мартинес не знал об этом. – Кто-то из них заговорил?

Губернатор снова посмотрел на улицу. Очень тихим и низким голосом он рассказал о тюремных комбинезонах под защитными комплектами мужчин и о том, как логично – просто идеально – все складывалось.

– У нас в городе появились арестанты, – подытожил он. – Я поспрашивал у людей. В пределах дня езды есть три или четыре государственных тюрьмы: одна в Рутледже, другая возле Олбани, а третья – у Лисбурга. Будет куда как лучше, если мы сможем установить, где находится их база, не катаясь туда-сюда. – Развернувшись, он посмотрел на Мартинеса. – Понимаешь?

Мартинес кивнул.

– Сделаю все, что в моих силах, шеф.

Губернатор отвел глаза и после небольшой паузы сказал:

– Часы тикают, Мартинес. Принимайся за работу.

– Один вопрос?

– Валяй.

Мартинес задумался, пытаясь подобрать слова.

– Если мы найдем это место…

– Да?

– Что тогда? – пожал плечами Мартинес.

Губернатор не ответил. Он просто смотрел в пустое небо, и на лице его читалось то же жуткое отчаяние, которое таили в себе опустошенные чумой поля.

Костяшки домино начали падать после обеда, когда, казалось бы, случайная последовательность событий запустила реакцию, по силе сравнимую с ядерным взрывом.

В 14.53 по стандартному восточному времени один из лучших бойцов Губернатора, долговязый дальнобойщик из Огасты по имени Гарольд Абернати, неожиданно посетил госпиталь. Он попросил доктора подготовить его к вечерней битве. Ему хотелось, чтобы бинты сняли и он бы вышел во всей красе на суд зрителей. Захватчик по имени Рик наблюдал за тем, как доктор неохотно принялся за работу, разматывая повязки Абернати и снимая бесчисленные пластыри, которыми были покрыты его раны и ссадины, полученные в предыдущих боях. Вдруг в палату ворвался четвертый мужчина, который баритоном прорычал: «Где этот урод? ГДЕ ОН?!» Юджин Куни – беззубый коренастый мужик с бритой головой – направился прямиком к Гарольду, ругаясь и крича что-то о том, что Гарольд слишком размахался кулаками на арене и по его вине Юджин потерял свой драгоценный передний зуб. Гарольд попытался извиниться за то, что «чуток переборщил» перед зрителями, но обезумевший лысый здоровяк буркнул, что «извинениями тут не отделаться», и, не дав никому возможности вмешаться, выхватил огромный складной нож и приставил его к горлу Гарольда. В последовавшем хаосе лезвие скользнуло по шее Гарольда Абернати и перерезало его сонную артерию, жуткий фонтан крови хлынул на стены и плиточный пол. Не успел Стивенс среагировать или попытаться остановить кровь, как Юджин Куни уже развернулся на каблуках и покинул палату с довольным выражением мясника, только что зарезавшего свинью. «Урод», – процедил он и вышел в коридор.