Книга Сама себе враг - Анна Михалева

— Такой крик подняла, словно я залезла ему в штаны! — фыркнула Алена.

— Молчи лучше, — Вадим развернул ее лицом к стойке.

— Ах вот оно что! — взвизгнула за спиной дама. — Я-то хотела его просветить! Я-то думала, он как приличный человек пойдет перед спектаклем в буфет выпить водки, а он вон зачем сюда приперся. Ах ты, бабник позорный. Как был деревенщиной, так и остался!

— Да не хочу я этих бутербродов! — взмолилась Алена, изо всех сил упираясь руками в шаткую стойку.

— Я надеялся надраться шампанским, но, видно, не судьба, — посетовал Вадим и, взяв ее за руку, потащил из очереди. — И зачем люди ходят в театр? Склоку можно устроить и в магазине.

— Осень, — глубокомысленно изрекла Алена. — У шизофреников обострение.

— Так что ты там говорила про де жа вю?

— Это ты к обострениям?

— Мне просто интересно, что может напомнить тебе антикварный бутерброд.

— Дело не в бутерброде. У меня вдруг появилось чувство, что я увидела кого-то, кого уже видела раньше.

— Ничего удивительного, — усмехнулся он. — Тут, как минимум, человек двести, кого-то ты действительно могла встречать и раньше. К тому же все вы тут театралы — это я случайный посетитель…

Странно, но в этот момент Алена вспомнила первую встречу с Буниным. Они столкнулись именно в театральном буфете, и тогда она почувствовала какой-то импульс, который кольнул в сердце, а потом быстро распространился до самых кончиков пальцев. Она, как завороженная, не могла оторвать от него взгляда и в тот момент уже точно знала, что до того, как кончится первый акт, она уже окажется в объятиях этого незнакомого смуглого красавца. Ни до этой встречи, ни, к сожалению, после нее Алена больше никогда такого не испытывала. И в отношениях с Вадимом ее пугало именно то, что не было этого импульса. Они могли говорить часами, они пили чай у нее на кухне, они даже целовались, но все это походило на некий фон расследования, которое они совместно вели. Их отношения слишком напоминали альянс, основанный на деловой выгоде, а вовсе не на чувствах. Ей слишком часто приходило в голову: «А что между нами останется, когда дело «Гамлета» завершится?»

— …В сущности, это и есть основная ценность свиданий, — Алена посмотрела на Вадима, пытаясь уловить утерянную нить его рассуждений. — Когда люди женятся, они перешагивают некую интеллектуальную черту, желание познать окружающий мир вместе со всеми его выставками, музеями и театрами как-то само собой спадает на ноль, они садятся перед телевизором и начинают перемывать косточки соседям, постепенно забывая о существовании иных развлечений.

— Ты просто зануда.

— Я реалист, — он пожал плечами. — Успокаивает только одно — пока существуют театральные маньяки, которые убивают актеров, я не перестану посещать это благородное заведение.

— Скажи спасибо, что я вытащила тебя на этот спектакль, — Алена легонько толкнула его в бок, — иначе так и расследовал бы преступления, совершенные из-за трагедии, о которой знаешь только понаслышке. Правда, заранее прошу прощения за эту идею, от оригинала «Гамлета» в постановке «Сатирикона» остался только текст. Впрочем, в твоей ситуации и это не так уж плохо.

* * *

«Странно, что в жизни все случается не там, где следовало бы, — убийство в театре или любовь в буфете…» — Алена смотрела мимо сцены. Не то чтобы она не любила театр, вовсе нет. Просто трагедию «Гамлет», по стечению обстоятельств, она знала наизусть, да и эту конкретную постановку театра «Сатирикон» уже видела, к тому же была от нее не в восторге, поэтому ее одолевала скука. Чтобы как-то скрасить безрадостное времяпрепровождение, она пыталась размышлять на философские темы. Но и это давалось ей все труднее с каждой минутой. Наконец она с ужасом поняла, что веки ее позорно наливаются тяжестью, короче, близок момент, когда она совершенно неприлично задремлет, уронив голову на плечо Вадиму.

— Пойду, пройдусь, — шепнула она, с ужасом понимая, что едва ворочает языком от накатившей вялости.

— Ага, — кивнул было он, но тут же уставился на нее выпученными глазами. — Что?!

— Имею я право выйти? — тихо возмутилась она.

— Театралка! — усмехнулся Терещенко и перевел заинтересованный взгляд на сцену.

— Потом расскажешь, что было, — к великому возмущению задних рядов, она поднялась и, спотыкаясь, пробралась к выходу.

В фойе, как и ожидалось, было пустынно. Алена прошла до злополучного буфета и обратно. Потом повторила траекторию еще раз. Потом, потоптавшись у дверей, решила, что стоит, пожалуй, и третий раз совершить тот же путь, но встретилась с далеким подозрительным взглядом буфетчицы, которая от нечего делать цепко следила за ее передвижениями. Тогда Алена демонстративно развернулась к ней спиной и пошла вдоль стеклянных витрин, рассматривая исторические ценности театра «Сатирикон», с энтузиазмом начинающего модельера изучая старые, пропыленные сценические костюмы.

В этот момент позади нее раздались торопливые шаги. Кто-то очень спешил, едва не переходя на рысцу. Она обернулась и замерла, встретившись взглядом с потрясающими серыми лучами, струившимися из-под ресниц Ильи Ганина. Впрочем, лучи эти заструились не сразу. Она успела заметить ожесточенность, сменившуюся странной растерянностью. Что-то холодное и жутко неприятное перебрало каждый ее позвонок. Сердце пару раз дернулось, прежде чем продолжить свой размеренный стук. Илья улыбнулся, заиграв ямочками на щеках, и, приблизившись к ней, слегка склонил голову.

— Интеллектуально развиваешь своего следователя? — осведомился он.

— Откуда ты знаешь? — она никак не могла отделаться от ощущения какой-то неловкости, словно застала человека не в самый подходящий для этого момент.

— Чего бы тебе шататься по коридору во время спектакля? Ты ведь его наверняка уже видела.

— А тебе?

— Да тут такая дурацкая история приключилась… — он замялся, явно смутившись.

«Ну вот, — с тоской подумала она, — заставила человека оправдываться».

— Меня преследует какой-то рок — голубые уверенно считают меня своим. До начала подсел ко мне некий деятель искусств — трудно сказать каких, но при пятнистом шарфе на шее. Мы разговорились. То да се: спектакль — дерьмо, театральный мир в простое, — словом, он ругался на всех, я слушал. Потом потушили свет, и тут я чувствую его теплые пальцы на своей коленке. При всем должном уважении к его мнению я не смог выдержать этот аргумент, ну… и сбежал. Присмотрел место подальше, хотя даже не знаю, может, лучше пойти домой…

— А чего это тебя сюда принесло? — улыбнулась Алена. — Ты-то уж точно видел эту постановку.

— Да… — махнул он рукой. — Тоскливо так стало. Вот говорил, что все равно — буду играть Гамлета или нет, — а оказалось, что не все равно. Тянет. Решил: пойду посмотрю хоть, как другие играют.

* * *

Распрощавшись с Ганиным, Алена вернулась в зал.