Книга Армагеддон - Роман Злотников

— Значит, опять — вероятный противник… агрессивная сущность… защитники отечества? — саркастически вопросил Видовнев.

Император усмехнулся:

— Да нет, не все так печально и сурово. Скорее: «Нас не тронешь — мы не тронем…», и этого достаточно. Так что уж извините, Закон, который вам так не по нраву, будет принят, и именно в том виде, в котором он представлен в Думу. Я сделаю для этого все от меня зависящее.

На этом аудиенция у Императора закончилась.

8

Неожиданности начались уже на сборном пункте. Первым, кого они увидели, войдя за чугунную кованую решетку, оказался Бабл, который еще два дня назад клялся и божился, что уж ему-то «кирза» никак не светит. Дело в том, что единственным результатом большой шумихи, сопровождавшей принятие Закона, стала поправка, согласно которой студенты высших учебных заведений, получающие именную стипендию, имели право на отсрочку от призыва до конца обучения или до того момента, когда они этой именной стипендии лишатся, и Бабл плел, что его пахан перетер с кем-то в его институте и договорился, что ему, Баблу, такую стипендию дадут. Но, судя по унылой физиономии Бабла, у пахана что-то там не сработало и Бабла забрили. И это сразу же слегка повысило всем настроение. Затем был обед… Бабл, правда, кривил губу и говорил, что ананасы-де несвежие, да и борща он не любит, но чтоб в армейском рационе были ананасы!.. Да и борщ был такой, что ложка стояла. Впрочем, это, может, только тут…

Затем прибыли «покупатели». Кривого забрали сразу же — еще бы, у него был второй разряд по боксу, а еще он самостоятельно занимался кун-фу. Остальных долго таскали из кабинета в кабинет, задавали разные глупые вопросы типа: «Почему в Африке провода толще, чем в Европе?» Скунса совсем было уже забрали, но дюжий майор, который положил на него глаз, напоследок загнал Скунса на какую-то конструкцию из труб высотой метров в пятнадцать, которая высилась во дворе сборного пункта, и там Скунс облажался по полной. Потом, почти одновременно, «купили» Дика и Картавого. Так что к вечеру от их компании остались только Борька, Скунс и Бабл. Они уже совсем было собрались располагаться на ночлег, как вдруг на горизонте возник коренастый капитан с нашивками горного стрелка и, окинув их цепким взглядом, хмыкнул и кивнул стоявшему рядом прапорщику из военкоматских:

— Ладно, подойдут.

Как видно, с точки зрения прапорщика это было слишком смелое заявление, но он с нарочитой невозмутимостью пожал плечами и торжественно вручил капитану три толстые папки с их личными делами.

— Ну что ж, вам видней, — только и сказал он, после чего повернулся и скрылся в переплетениях лестниц и коридоров. Капитан еще раз хмыкнул и энергично дернул рукой, показывая, что надо встать. Жест (да и весь капитан в целом) был очень выразителен. Так что все трое буквально взлетели со своего места. Капитан окинул их критическим взглядом и поморщился.

— Та-а-ак, Толстый, Дохлый и Хитрожопый… ну что ж, домашние мальчики, будем делать из вас дипломированных убийц.

Через пять минут они уже забрасывали вещи в кузов раздолбанного армейского грузовика, в котором находилось еще четверо призывников. Когда Скунс забросил свой вещмешок, из глубины кузова раздался сиплый голос:

— Ну ты, урод, разуй гляделки! — Над бортом свесилась здоровенная откормленная рожа типа Гроба. Рожа окинула три съежившихся фигуры наглым взглядом и ухмыльнулась: — Ладно, уроды, че хвосты поджали, давайте сюда ваши узлы. Жратва есть?

По мнению всех троих, после сегодняшнего обеда аппетит у нормального человека должен был проявиться только где-то к утру, если не к следующему обеду, ну да у каждого свои представления о плотном обеде… Когда они забрались в кузов, толстомордый уже развязал вещмешок Скунса и деловито рылся в нем. Выудив кусок копченого сала, он довольно осклабился:

— Ого, копченое…

Тут из угла, где сидели остальные немногочисленные обитатели этого обширного кузова, раздался спокойный голос:

— Мне кажется, тебе лучше положить все на место и аккуратно завязать мешок.

Толстомордый, уже нацелившийся зубами на край шмата, даже замер от такой наглости:

— Чего-о-о?

— Странно… — лениво произнес голос из угла. — Как ты с такой глухней прошел медкомиссию?

Толстомордый несколько мгновений настороженно вглядывался в угол, но никто из троих сидящих не производил впечатление крутого мэна.

— Кто это сказал?

Ответил самый худенький из троих:

— Я.

Толстомордый смерил его презрительным взглядом:

— А если я тебе сейчас рыло сверну?

Худенький усмехнулся, наклонился к своему вещмешку и выудил из него мелкую тарелку из нержавейки. Бросив на толстомордого насмешливый взгляд, он одним движением рук скатал ее в трубку и протянул толстомордому:

— Сначала разогни.

Толстомордый ошалело уставился на тарелку, протянул руку, осторожно взял ее, напрягся, но та даже не дрогнула. Он побагровел, отдал тарелку назад и суетливо сунул сало обратно в мешок.

— Да ладно, я ж ниче…

Худенький с той же улыбочкой разогнул тарелку и спрятал.

— Вот я и говорю, что ТАК лучше.

В этот момент из-за борта послышался голос капитана:

— Ну что, все устроились?

Сидящие в кузове одновременно посмотрели на худенького Он внимательно взглянул на спутников и ответил.

— Да.

— Ну тогда двинули на аэродром.

И грузовик, урча мотором, выехал за ворота…

Первый месяц запомнился довольно смутно. Два первых дня в части были заполнены тем, что они сдавали кучу всяких анализов, причем на этот раз их проверяли почти как космонавтов — гоняли на тренажерах, заставляли дышать в трубку, брали кровь из вены, а на второй день даже повезли в госпиталь, где засунули в какую-то камеру и просветили насквозь все кишки. Впрочем, судя по тому, что все коридоры госпиталя были забиты подобными им стрижеными призывниками, это обследование было стандартной процедурой. А затем начался ад…

К присяге от Бабла осталась половина. Борька никогда не думал, что за полтора месяца с человека можно согнать столько сала. Но гоняли их дай бог. Утро начиналось с получасовой зарядки, которую, по сравнению с тем, что им предстояло днем, можно было считать легкой разминкой. На третий день Бабл, кривя губы, продемонстрировал сержанту кровавые мозоли на пальцах ног. Тот даже удивился:

— Как это ты? Вроде обувь как у всех, по размеру…

Скунс с Борькой знали, что еще вчера после обеда Бабл специально запихнул в башмаки комки ветоши и весь вечер мучился, ожидая, пока предпринятые меры принесут нужный результат. Сержант покачал головой:

— Ну ладно, пойдем в санчасть — Он окинул быстрым взглядом отделение, споро заправлявшее постели, и крикнул: — Игорь, остаешься старшим.