Книга Огонь прекрасных глаз - Марина Серова

– Ася! Открой дверь, нам надо поговорить, это недоразумение!

Асю это его заявление распалило еще больше. Это «недоразумение» она видела собственными глазами. И он еще смеет!.. Она несколько раз подходила к окну и каждый раз видела сверху, со второго этажа дачи, одинокую фигуру Игоря.

Наконец она не выдержала, приняла таблетку снотворного и отключилась. Утром она поехала в город, но не к себе домой, а к Ольге (она не хотела встречаться с Игорем). Ася позвонила отцу и попросила его зайти к подруге, и сразу же заявила о своих дальнейших намерениях:

– Пап, пожалуйста, выслушай меня и не перебивай, прошу тебя! Значит, так. Я уезжаю в Пермь, к бабушке (матери Дагмары Федоровны). Там я закончу училище, заодно и за бабушкой присмотрю, она ведь уже старенькая, помнишь, мы собирались перевезти ее к себе? Всего несколько месяцев осталось до диплома, папуля, пойми меня, мне сейчас очень тяжело оставаться и дома, и в училище. Может быть, спустя какое-то время…

Но несколько месяцев растянулись на много лет. Нет, Ася регулярно приезжала к отцу в каждый свой отпуск (после окончания училища ее приняли в труппу Пермского театра оперы и балета), но, по негласному уговору, они никогда не говорили об Игоре. В Перми она почти сразу же вышла замуж за Максима Каверина, солиста балета, человека намного старше ее, но еще сохранившего мужскую привлекательность и обаяние. У него была густая темная шевелюра, карие пронзительные глаза, мощный торс с рельефными мышцами, которые, однако, не портили балетные линии его фигуры. Тогда, после разрыва с Игорем, ей было все равно, за кого выходить замуж, хотелось только одного: доказать, что свет клином на Игоре не сошелся, есть на нее и другие желающие, причем не самые худшие, но больше всего ей хотелось отомстить Игорю за то, что он, как ей тогда казалось, предпочел ей Вику. Да… Хотела отомстить ему, а получилось, что – самой себе, хотя поначалу все складывалось вроде бы неплохо. Кроме того, ей льстило, что на нее, выпускницу училища, обратил внимание такой видный мужчина, занимавший в местной балетной иерархии одно из главных мест. Ее привлекло в нем еще одно обстоятельство: фамилия. Макс был однофамильцем известного писателя Вениамина Каверина, его повестью «Два капитана» Ася буквально зачитывалась в детские годы. Ей по наивности казалось, что человек с такой фамилией обязательно должен быть таким же благородным, как и герой романа, Саня Григорьев. И она стала звать мужа не по имени, а по фамилии. Но очень скоро то, что нафантазировала, а точнее, внушила себе Ася, развеялось, как утренний туман. И перед ней предстал совершенно заурядный человек, с массой недостатков, которых просто не замечаешь, если любишь искренне и беззаветно. Но этого не было в Асином случае. Даже ее девичья мечта – чтобы брачная ночь состоялась с любимым человеком после свадьбы – исполнилась лишь наполовину. Любви-то как раз и не было! Ничто внутри Аси не откликалось, не рвалось навстречу Максу.

…Он отстранился от нее и разочарованно протянул:

– Ты какая-то неактивная. Даже на сцене в тебе больше чувств, чем в постели.

Ася промолчала. Действительность оказалась гораздо более суровой, совсем не такой, какой она ее себе представляла. Есть женщины, которые могут искусно притворяться, имитировать если не бурную страсть, то хотя бы ее подобие. Ася же не хотела, да и не могла этого делать. Ее стала раздражать в муже буквально каждая мелочь: то он разбрасывает свои вещи по всей спальне, то слишком громко храпит, то постоянно стучит ложкой по тарелке… А уж когда с ним принялась откровенно кокетничать приезжая Света Матвеева и он вроде бы тоже не имел ничего против, Ася решила: хватит! Она не допустит, чтобы ее бросили во второй раз! Тут как раз и случай удобный подвернулся: на нее давно заглядывался Илья Лаврентьев, сын художественного руководителя театра, симпатичный русоволосый мальчик, чуть постарше ее. Как танцовщик, он был весьма посредственен, но партнером оказался очень чутким. Танцуя с ним в адажио, Ася всегда чувствовала его бережные прикосновения, очень напоминавшие прикосновения Игоря. Она так быстро подала на развод и вышла замуж за Илью, что вся труппа буквально отпала. Конечно, Ася понимала, что она поступает непорядочно, ломая жизнь еще одному человеку. Поэтому перед свадьбой она прямо сказала Илье:

– Если ты еще не передумал, то я согласна выйти за тебя замуж, но о моих чувствах к тебе, вернее, об их отсутствии, ты знаешь.

– Ася, я на все согласен, лишь бы быть с тобой!

Он втайне надеялся, что со временем Ася полюбит его по-настоящему. Жизнь не дала ему этого шанса: он погиб в байдарочном походе по Урал-реке. Злые языки в театре говорили, что он это сделал осознанно, не выдержав холодного обращения своей супруги.

Вообще, Асю в театре недолюбливали, считая ее «роковой» женщиной.

– Разбила сердце одному, и второй из-за нее жизни лишился, – шептали злые языки.

Как легко быть посторонним наблюдателем и делать поверхностные выводы! А знают ли эти злопыхатели, сколько бессонных ночей провела Ася, когда ее, как кошмары, мучили воспоминания об Игоре? Потом не стало бабушки, и Ася вернулась в родной город. Она стала преподавать в том самом училище, в котором когда-то училась сама (еще танцуя в театре, она закончила ГИТИС по специальности преподаватель-хореограф). Преподавательский коллектив почти полностью обновился, мало кто помнил о том случае, а если и помнили, то никто ни разу не обмолвился об этом ни словом, даже не намекнул. Теперь все силы, все свои знания и танцевальный опыт Ася отдавала маленьким девчушкам, таким же, какой она когда-то была сама.

– Итак, радость моя, у тебя есть немного времени на размышление, – вернул ее к действительности Каверин.

«А он сильно постарел», – подумала Ася. Теперь у него были усы и борода, а некогда густая шевелюра значительно поредела.

– Ты нисколько не изменилась, – заметил он, словно прочитав ее мысли, – вернее, еще больше похорошела.

Ася решила пока что не обострять отношения и сказала:

– Спасибо. Ты – тоже.

– Зачем ты говоришь неправду? – возразил он. – Я изменился, и довольно сильно.

Асе было совершенно безразлично, как он выглядит, но такой ответ мог озлобить его, поэтому она как можно мягче попросила:

– Извини, Макс, отведи меня к Кире, пожалуйста. Мне действительно надо многое обдумать.

Смежная комната, где Макс поместил Киру, была довольно маленькой по сравнению с апартаментами, в которых Ася только что находилась. Она напоминала не то больничную палату, не то тюремную камеру, потому что, во-первых, там стояли две кушетки, застеленные, однако, нарядными покрывалами, а во-вторых, окошко (не считая того, через которое Ася увидела Киру) находилось под самым потолком и было зарешечено. Эта деталь сразу бросилась Асе в глаза, и лишь спустя несколько секунд она увидела сидевшую на кушетке Киру.

– Ну, не буду вам мешать, – с этими словами Макс закрыл за собой дверь, и они услышали звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.

«Значит, мы пленницы, – подумала Ася. – А чего ты ждала? – тут же спросила она себя. – Куда хочу, туда и хожу? Фигушки! Он же ясно дал понять: или я – его женщина, или не достанусь никому, это уж как захочет его левая пятка».