Книга Огонь прекрасных глаз - Марина Серова

– Ася, – сказала я, – расскажите, что произошло на даче Каверина?

Поскольку она была слишком взволнована и порой говорила бессвязно, а также часто всхлипывала и делала длинные паузы, то я передам ее рассказ, очистив его от излишних эмоций.

Итак, Ася проснулась от телефонного звонка. Она взглянула на часы: половина шестого утра. «Что за идиотизм – будить людей в такую рань?» – подумала она и решила не снимать трубку. В конце концов, есть автоответчик. Но когда она услышала, что именно записывается на магнитофонную ленту, то мигом вскочила с постели.

– Ася, Ася, это ты? Ответь, пожалуйста! – Казалось, женщина на том конце провода готова была разрыдаться.

– Это я, Ася. Я слушаю вас, – Ася пыталась говорить как можно спокойнее, но ей тоже передалось волнение звонившей.

– Это Кира…

– Кира?! Что случалось? Где ты?

– Асенька, умоляю тебя, спаси меня, это страшный человек, он сказал, что если ты не приедешь, то меня убьют! – прерывисто дыша, проговорила Кира.

– Анастасия Алексеевна, – проговорил в трубку бархатный мужской баритон, – в ваших интересах и интересах вашей подруги выполнить ее просьбу. Разумеется, инкогнито. Спуститесь к подъезду, там вас встретят мои люди. Запомните: никому ни слова. Не совершайте опрометчивых поступков! И не пытайтесь подключить милицию. Малейшее нарушение – и жизнь Кирочки, увы, окажется под большим вопросом.

«Только этого еще не хватало! – подумала Ася. – Какой-то маньяк похищает Киру, потом шантажирует меня… Его голос… Он мне знаком. Точно, где-то я уже его слышала! Только вот где?»

Ася оделась, вышла из комнаты в прихожую, потом, подумав, вернулась к себе, положила в сумочку газовый баллончик – для самозащиты. У подъезда ее ждали два «шкафа», словно братья-близнецы, одетые в одинаковые черные костюмы и маски с прорезями для глаз. Не сказав ни слова, они завязали ей глаза и посадили в машину. Ехали сравнительно долго, затем машина замедлила ход и остановилась. Так же молча сопровождающие привели ее в какое-то помещение, сняли с глаз повязку и удалились, оставив Асю в просторной комнате, напоминавшей кабинет. Ася осмотрелась. Она оказалась в добротном каменном доме, находившемся, скорее всего, где-то за городом. В окно виднелся сад, состоявший из развесистых деревьев и небольших, симметрично расположенных цветников. Хозяин – или хозяева – дома, судя по всему, недостатка в средствах не испытывал. Об этом говорили дорогая обстановка и старинные предметы интерьера. В это время открылась дверь, и Ася ахнула от изумления: на пороге стоял… ее первый муж, Максим Каверин.

– Что за безумные шуточки… Макс? К чему весь этот спектакль? И где Кира?!

– Здравствуй, Асенька. Кира в порядке, с ней хорошо обращаются, ведь ты выполнила условие и пришла одна.

– Я тебе не верю, я хочу сейчас же увидеть ее!

– Хорошо. Желание гостьи, да к тому же еще и дамы – закон, – он явно играл роль галантного кавалера. Макс подошел к задрапированной дорогой тяжелой тканью стене, отодвинул штору, под которой оказалось окно, и в соседней комнате Ася увидела Киру. Эта комната, видимо, была внутренней в доме.

– Говори, что тебе надо, и мы с Кирой уйдем отсюда, – сказала Ася.

– А ты не догадываешься, зачем ты здесь?

– Чтобы забрать Киру, ведь ты хотел, чтобы за ней пришла именно я?

– Хм, Кира сыграла свою роль…

– Какую еще роль?! Ты ничего не путаешь? Зачем ты меня сюда заманил таким диким способом?! Это уж очень смахивает на дешевый боевик. Зачем я тебе понадобилась? Ведь тогда ты бросил меня ради…

– Присядь, Асенька, в ногах правды нет, – Каверин гостеприимным жестом указал на мягкий широкий диван, возле которого стоял низкий столик. – Разговор нам с тобой предстоит долгий.

– Я не желаю с тобой разговаривать в принципе, ни долго, ни коротко!

– И все же, принцесса моя, придется. Ты ошибаешься, если считаешь, что это я тебя бросил: ведь ты первая подала на развод и сразу же вышла замуж за Илюшку, этого папенькиного сынка.

Ася не стала возражать, потому что все действительно было так, как говорил Каверин.

– Только одно уточнение: я поступила так потому, что ты стал открыто крутить шашни с этой дурой Матвеевой.

– А ты знаешь, почему я с ней связался? Потому что ты не испытывала ко мне никаких чувств, а она любила меня! А ведь каждому хочется, чтобы его обожали, хочется тепла и ласки.

И опять Ася не нашлась с ответом.

– Слушай, Макс, к чему все эти воспоминания? Ты решил писать мемуары и теперь собираешь недостающий материал?

– Ася, давай начнем все сначала! Нет, не смотри на меня как на ненормального. Я понял, что, кроме тебя, мне никто не нужен.

– Все уже в далеком прошлом, и если, как ты совершенно верно заметил, я не любила тебя тогда, то не смогу полюбить и сейчас.

– Тогда ты не достанешься никому, и уж тем более своему Снегиреву!

– Откуда ты о нем знаешь?!

– От Вики, душа моя.

– А как ты с ней…

– Балетный мир тесен. Она просто со смеху покатывалась, когда рассказывала, как ты его тогда отшила. А ведь он совершенно ни в чем не был виноват!

– Да тебе-то откуда это знать? Ты разве был там, когда…

– Меня там не было и, естественно, быть не могло, но, опять же, небезызвестная тебе Вика все мне и объяснила.

– И что же такого интересного она тебе рассказала?

– А то, что ты, дорогая, совершенно напрасно подозревала своего Игорька в неверности! Ты вошла в зал, увидела, как Вика повисла на Игоре: обняла его за шею – она же стояла лицом к тебе – и сразу сориентировалась. А Игорь ничего не знал о вашей потасовке. Только потом он все понял и примчался на дачу, хотел все объяснить, но ты стала изображать оскорбленную гордость.

Рассказ Макса ошеломил Асю. Она и верила и не верила ему. Ей очень хотелось, чтобы все сказанное им оказалось правдой. Но какая женщина признается, да еще мужчине, что ее отвергли? А если все было так, как рассказал Макс, то, боже мой, какую же роковую ошибку она совершила тогда! Ведь и отец, и Ольга буквально умоляли ее не рубить сплеча, остыть и спокойно во всем разобраться. Но нет, она, как изволил выразиться Макс, действительно изображала оскорбленную гордость. Хотя нет, не изображала, а переживала – так остро, как это бывает только в юности, когда чувства обострены до предела, когда нет никаких красок и полутонов, только – черное и белое. Вот он, юношеский максимализм! Ася мысленно снова перенеслась в тот февральский морозный вечер, когда она в темных очках (чтобы скрыть огромный синяк) пробежала мимо охранника, крикнув ему на ходу: «Ко мне никого не пускайте!» – и, вбежав по ступенькам дачи, заперла входную дверь.

Спустя некоторое время она, подойдя к окну, увидела Игоря (тогда ее совершенно не интересовало, как он добирался, ведь машина была у нее. Все разумные мысли вытеснили бушевавшие в ее душе эмоции). Охранник что-то говорил Игорю, видимо, объяснял, что Ася не велела к себе никого пускать. Тогда Игорь закричал: