Книга Уступить искушению - Кэрин Монк

— Жаклин, — позвал он, — иди сюда.

Загипнотизированная бархатистым звуком его голоса, она послушно пересекла комнату и приблизилась к нему. Стоя перед ним, она ждала, что он вот-вот заломит ей руки за спину, прижмет ее к стене и задерет на ней юбку.

— Мне будет очень приятно, если ты снимешь с меня куртку, — неожиданно произнес Арман.

Она удивленно взглянула на него, смущенная его необычной просьбой. Его лицо оставалось спокойным. Тогда она начала медленно расстегивать пуговицы на его куртке, а затем сняла ее с его могучих плеч и опустила на пол. После этого Жаклин снова посмотрела на него.

— А теперь мой жилет.

Ее пальцы послушно принялись расстегивать пуговицы на жилете, и вскоре этот предмет одежды тоже оказался на полу.

— Рубашку.

Это задача оказалась потруднее. Жаклин некоторое время изучала его~ галстук, решая, за какой конец потянуть. Наконец, разобравшись что к чему, она перешла к действиям, и, к ее величайшему облегчению, галстук развязался. Затем она вытащила запонки из манжет и отошла на секунду, чтобы положить их на стол.

Когда она начала расстегивать пуговицы, ее пальцы предательски задрожали. С каждой пуговицей его грудь обнажалась все больше, открывая ее взгляду тугие бугорки мышц. Ей пришлось потянуть за края рубашки, чтобы вытащить ее из бриджей и расстегнуть последние несколько пуговиц. Жаклин слышала, как гулко бьется его сердце, и неожиданно почувствовала, что ей самой хочется дотронуться до этой широкой груди, ощутить под своими ладонями его шелковистую кожу. В ту же секунду она остановилась.

Арман понял, что теряет ту тончайшую нить, которая уже начала возникать между ними. Ему нестерпимо захотелось обнять Жаклин, покрыть поцелуями ее лицо, сорвать с нее одежду и ласкать до тех пор, пока она не начнет стонать от наслаждения. Легкие прикосновения ее пальцев, аромат волос, шуршание платья, когда она отходила, чтобы положить на стол запонки, — все это заставляло его сгорать от желания. То, что он разрешил ей взять инициативу в свои руки, делало re равноценной партнершей в предстоящем путешествии. Арман решил, что если заставит ее чувства пробудиться, то это поможет им обоим.

— Жаклин, — шепотом напомнил он, — сними с меня рубашку.

Его голос был хриплым, горло сжал спазм. Она смущенно подняла на него взгляд и увидела, какой пожар желания бушует в его глазах. Его тело напряглось, но он не сделал ни единого движения в ее сторону, не совершил ничего, что могло бы испугать ее. И тут неожиданно она все поняла. Он не хотел просто использовать ее для получения удовольствия: она должна была дать это удовольствие по собственной воле.

Он желал, чтобы она захотела его.

— Но почему? — спросила Жаклин едва слышно.

Она спрашивала, почему он хотел ее. Они заключили соглашение, и Арман понимал, что она готова его выполнить. Ее желание не было частью этого соглашения. Но для него оно стало самым главным. Он знал, что своими ласками и поцелуями может доставить ей удовольствие и она перестанет сопротивляться. Он уже пробовал сделать это на балу, и неизвестно, чем бы это кончилось, не помешай им тогда Лаура Харрингтон. Но он не собирался просто соблазнить ее. С самого начала ему требовалась уверенность в том, что она хочет его с такой же силой, с какой он хочет ее.

— Я не знаю. Разве это важно?

Жаклин замерла в нерешительности. Она согласилась отдаться ему на одну ночь, но не соглашалась получать от этого удовольствие, однако что-то изменилось в отношениях между ними. Непонятно, когда и как это произошло, но теперь ее влекло к нему — красивый, мужественный, умный, он спас ей жизнь. Да, он сделал это за деньги, но ее спасение потребовало от него небывалой смелости. У него не было титула, он был ниже ее по происхождению, но когда она была в опасности, он защищал ее и ухаживал за ней, когда она болела. Он заставил ее заключить с ним сделку. Почему? Почему это было так важно для него? Его рубашка. Он хочет, чтобы она сняла с него рубашку. Но ей хотелось этого не меньше. Она уже изнывала от желания прижаться к его широкой груди и не могла думать ни о чем другом.

Жаклин дотронулась до него ладонями и ощутила стальную твердость его мышц. Ее руки были холодными, и тепло, исходившее от него, приятно согревало их. Она провела пальцами по мягким волосам и коснулась соска, который мгновенно стал твердым. Удивленная своим открытием, Жаклин дотронулась до второго соска и услышала, как Арман с шумом вдохнул воздух. Он смотрел на нее, его глаза горели, а губы были плотно сжаты. Удивленная тем, что ее прикосновения так сильно подействовали на него, она наконец сняла с него рубашку.

Ее руки непроизвольно заскользили по его плечам и груди, спустились на небольшие бугорки мышц живота. Все это время Арман позволял ей исследовать его тело, что оказалось совсем не страшным, скорее захватывающим и возбуждающим.

В свете пламени камина его кожа казалась бронзовой. Жаклин не могла удержаться и продолжала ласкать его грудь, наслаждаясь приятным ощущением мышц под бархатистой кожей. Желание ощутить себя в его объятиях становилось все сильнее, но она боялась показать это. Она опять взглянула на пего, и он увидел нерешительность в ее глазах. Тогда Арман начал медленно склонять к ней свое лицо. Он из последних сил сдерживался, чтобы не впиться губами в ее полуоткрытый рот, но тут Жаклин обхватила его шею и притянула его губы к споим. Ее тело прижалось к его обнаженной груди с такой страстью, что он понял — она хочет его, и дело здесь не только в заключенной между ними сделке. Когда его губы раскрылись для поцелуя, Жаклин издала хриплый стон. Услышав его, Арман уже не сомневался, что все преграды, стоявшие у них на пути, рухнули. Она здесь, она будет принадлежать ему в эту ночь, а все остальное — и прошлое, и будущее — может катиться ко всем чертям!

Он обнял ее и крепче прижал к себе. Тело Жаклин выгнулось от удовольствия, и Арман почувствовал, что ее язык совершает ответное путешествие в его рот. Это ощущение опьянило его. Все в ней действовало на него как крепкое вино, и запах ее волос, и шелковистость кожи, и тонкие линии лица. Он вытащил шпильки из ее прически. Ему вновь вспомнилось то, как он отрезал ей волосы в тюремной камере. Ради нее он рисковал своей жизнью и был готов сделать это снова и снова, потому что мысль о грозившей ей опасности была для него непереносима.

Жаклин наслаждалась его поцелуями, его запахом, его прикосновениями. Она развязала ленту, стягивающую его волосы на затылке, в то время как его ладонь нащупывала ее грудь сквозь тонкую ткань платья. Другой рукой он притянул ее к себе, и Жаклин почувствовала, как его естество напряглось и отвердело. Это ощущение не напугало и не шокировало ее; напротив, желая возбудить его, она начала еще сильнее прижиматься к нему, потирая бедром его восставшую плоть.

Арман застонал и начал расстегивать ее платье, с ловкостью человека, отлично знающего, как это делается; однако Жаклин было уже все равно: единственное, чего ей хотелось, — поскорее слиться с ним воедино, прижаться к нему веем телом и дать ему возможность ласкать ее до бесконечности. Платье упало на пол, и она переступила через лежащую вокруг ее ног волну шелка, представ перед ним в лифчике и чулках из белого полотна, все еще стыдливо пытаясь прикрыться руками.