Книга Хэллоуин по-русски, или Купе на троих - Валентина Седлова

— Мне тоже так кажется, — поддержал Лешку Величко. — Да и слишком уж она умная для животного. Как ни верти, а не может такого быть.

— А вой ее? Человек ведь не может так выть!

— Не знаю, кто там за нее воет, но думаю, этому тоже есть разумное объяснение.

— А следы когтей и зубов на телах погибших?!

— Стас, не вынуждай меня повторяться. Мы ведь с тобой уже рассматривали возможность того, что это посмертные отметины, нанесенные именно для того, чтобы списать все на нападение Твари.

— Хорошо, а несколько снесенных черепов — это как?

— Тоже работа человека. Весь вопрос — чем били и какой силы был убийца.

— Полагаю, что немаленькой, — хмыкнул Величко.

— Кстати, мужики! — спохватился Лешка. — На всякий случай примечайте: есть ли в деревне люди крепкого телосложения. Где живут, чем занимаются. Шумиха нам не нужна, так что аккуратнее действуйте.

— Полагаешь, кто-то из местных решил в оборотня поиграть?

— Скажем так, практически в этом уверен.

— Может быть, тогда под благовидным предлогом обойдем все дома один за другим?

— Не глупи — из этой затеи вышло бы что-нибудь хорошее только в том случае, если бы нас было, скажем так, несколько больше чем семеро. Иначе мы деревню не оцепим, а раз не оцепим — наш злоумышленник может запросто ускользнуть у нас из-под носа. Пока мы в его дом стучимся — он уже у соседа отсиживается. Зайдем к соседу — а его уже и след простыл. Понимаешь, к чему я веду?

— Но ведь земляки его должны соображать, кого от нас прячут!

— Да откуда? Он что, так им и признается: «Это я, господа, народ потихоньку на тот свет спроваживаю!» Держи карман шире, его бы свои тут же на месте порвали за такие художества! Кроме того, на что угодно ставлю: его карнавальный костюм не дома хранится, иначе бы кто-нибудь уже засек Тварь в районе поселка, и не раз.

— А где?

— На островах, полагаю. Больше негде.

— Все упирается в эти проклятые острова!

— Ладно, хорош из пустого в порожнее переливать, — подытожил Лешка. — Сейчас идем проводить воспитательную работу со старостой, а дальше видно будет. Все равно, пока транспорта нет, нечего и думать на острова соваться.

Староста, как я и предчувствовал, вновь решил ломать перед нами комедию, изображая из себя убогого глухого старика, ни бельмеса не понимающего по-русски, но с Лешкой такие фокусы уже не проходили. Встряхнув его пару раз, Леха задушевно пообещал старосте, что если он, пень старый, будет вставлять нам палки в колеса и мешать расследованию — пусть пеняет на себя. Вызовем вертолет и улетим отсюда к чертовой матери, пускай он сам с Тварью разбирается. Если в течение получаса на траулере не появятся ремонтники, мы нанесем каждому из них личный визит, и запертые двери нас не остановят. А пока наше судно восстанавливают, в наше распоряжение должна поступить моторка — причем на ходу и с запасом топлива. Где и как возьмет ее староста нас не волнует. Раньше надо было думать, когда с подельниками траулер разносил.

Оставив старосту размышлять над ультиматумом, мы отправились обратно на маяк — обедать.

Ремонтная бригада на траулере появилась — правда, не через полчаса, как было условлено, а через полтора. Хмурые и угрюмые, они, не глядя на нас, принялись убирать следы собственного же беспредела.

— Все-таки наивные люди, — сказал Лешка, наблюдая с берега за тем, как велись работы по восстановлению траулера. — Даже до такой малости не додумались, что Тварь — кем бы она в итоге ни была — явно не радуется нашему присутствию в поселке. Значит, ей выгодно, если мы поскорее отсюда уберемся, — это первое. А второе — я просто хренею: как они, выдавая себя за нее, не нашли ничего лучше, чем взять в руки топор! На что рассчитывали — просто не понимаю! Или держат нас за таких же идиотов, как они сами?

— Лех, не суди ты их по себе! Тем более что сделано — того не воротишь. И новое навигационное оборудование здесь взять просто неоткуда — это ты сам прекрасно понимаешь. Значит, с траулером как таковым придется распрощаться. Отсюда мы однозначно только вертолетом улетим…

— Стас, вот только не надо меня, как сопливого пацана, уговаривать, ладно? — огрызнулся Лешка. — Тем более что пока мы с Тварью не покончим, никуда отсюда не денемся. Да и когда еще за нами соизволят выслать вертолет — тоже большой вопрос!

— Это точно.

— Ну а раз так — нечего из пустого в порожнее переливать! Кстати, гляди-ка, какая к нам делегация пожаловала!..

Честно признаться, при виде этой колоритной парочки в рясах я несколько опешил. Отец Георгий и дьяк Анфисий — так они нам представились — сообщили, что хотят побеседовать с нами накоротке.

— Проходите, что ж на ветру-то стоять? — пригласил их Лешка в домик при маяке.

Отец Георгий склонил голову в знак согласия и, поглаживая бороду, вошел внутрь. Смешной худосочный дьяк последовал за ним.

— Так с чем пожаловали к нам? — осведомился Лешка, когда гости расселись.

— Хотим помочь в борьбе с супостатом дьявольским, — с достоинством сообщил отец Георгий.

Помимо воли у меня перед глазами тут же возникла картинка — отец Георгий с крестом в руках выходит против Твари, говорит: «Изыди, сатана!» Тварь тут же трусливо драпает с поля боя, а отец Георгий на манер персонажа из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» восхищается: «Вот что крест животворящий делает!»

Я потряс головой, чтоб избавиться от наваждения.

— И как же вы нам помогать думаете?

— А чем скажете — тем и поможем. Вам лишние бойцы в отряде не помешают, а мы с Анфисием — люди крепкие и духом твердые. Не можем мы в стороне оставаться, когда прихожане наши один за другим гибнут.

Я посмотрел на отца Георгия с невольным уважением. В его словах не было даже и тени позерства — только искреннее желание помочь и покончить с Тварью раз и навсегда.

— А что вы сами-то считаете — что это за зверь у вас орудует?..

Пока Лешка вел беседу, я исподволь рассматривал отца Георгия. Сколько ему навскидку? Лет тридцать — тридцать пять, не больше, хотя окладистая борода, безусловно, придает ему солидности. Широкоплечий и, кажется, даже повыше меня, хотя я на свой рост пожаловаться не могу. Под рясой не видно, но, судя по всему, весьма крепкого телосложения мужик. Против такого врукопашную идти — мало счастья. Буйные каштановые кудри до плеч, высокий лоб с намечающимися залысинами. Интересно, откуда он? Выговор чуть окающий, голос басовитый, хорошо поставленный. Наверное, выходец с юга России? Скулы широкие, сам румяный, пышет здоровьем. Насмешливые карие глаза за очками в тонкой стальной оправе. Ох, непрост батюшка!

Да и спутник его — Анфисий — тот еще кадр! Неопределенного возраста, где-то между сорока и шестьюдесятью годами, точнее и не скажешь, но, может быть, и старше. Некогда высокий, а теперь сгорбленный, тщедушный человечек с редкими седыми волосами и обширной лысиной. Жиденькая бородка, про которую обычно в народе говорят «козлиная», вытянутые в линию поджатые губы — настолько тонкие, что со стороны казалось, будто их и нет вовсе. Вытянутое желчное лицо с впалыми щеками и желтоватой кожей наводило на мысль, что у дьячка не все в порядке с печенью, а красноватые белки глаз непрозрачно намекали на то, что мужичок не прочь втихую приложиться к бутылочке. Впрочем, как я успел убедиться, эта особенность была присуща практически каждому без исключения жителю поселка.