Книга Пастораль с городскими мотивами - Валентина Седлова

Гелька стояла перед Захарычем, чувствуя, как от гнева приливает кровь к щекам и они начинают полыхать огнем. Сердце стучало в груди загнанным зверьком, но Гелька твердо решила: на этот раз — все! Больше она на попятный не пойдет, сколько можно?! Или шеф принимает ее условия, или пусть пеняет на себя. Где это видано, чтобы специалист ее уровня, занимающий пост финансового директора весьма немаленькой даже по столичным меркам экспедиционной конторы, тратила девяносто процентов рабочего времени на невыполнение своих основных обязанностей, на восстановление первичной документации, которую непонятно как теряют раздолбаи-водители?! Накладные на груз, путевки, командировочные листы, доверенности — все это поставлялось в бухгалтерию совершенно хаотически, да еще и с приличным опозданием. Конец любого отчетного периода знаменовался для Гельки задержками на работе до часу-двух ночи, когда она, прокляв все на свете, разными почерками и разными ручками заполняла ворох бланков, без которых нечего было и думать о прохождении мало-мальской проверки со стороны налоговиков. И добро бы этим занимались бухгалтера нижнего уровня, но нет же! Иван Захарович в приказном порядке велел ей лично вести всю документацию по грузоперевозкам и ни в коем случае не спихивать эту работу на кого-то еще. Да еще и намекнул, скотина, что за те деньги, которые он ей отваливает, она не то что документацию восстанавливать — на столе плясать будет, если потребуется.

Собственно, вот эта самая фраза про танцы на столе Гельку и добила. Да за кого ее тут держат?! Даже простые водилы-работяги к ней, как к девочке на побегушках, относятся, а уж про Захарыча и его зама и говорить нечего. И на планерки ее не приглашают, хотя, по идее, должны бы. А сколько издевательств она вытерпела от партнеров Захарыча по бизнесу! Почему-то все как один считают, что своего высокого положения в фирме она достигла исключительно через постель Захарыча. А это совершенно не так! Как мужчина шеф ей глубоко антипатичен, а уж использовать свое тело в качестве разменной монеты… брр! Она не проститутка и не содержанка! Между прочим, у нее были самые высокие оценки на всем курсе! Да перед ней столько дорог открывалось, что только держись! И чего она только ухватилась за эту дурацкую экспедиционную контору?

Проработав здесь два года, Гелька ощутимо поправила свое финансовое положение… и расшатала нервную систему. В первый год ей даже в отпуск сходить не удалось, пахала как вол и по выходным, и по праздникам. Конечно же ни о какой личной жизни и речи не было: доползти бы до дома и упасть в кровать, вот и все желания. А потом Гелька встретила Германа, аудитора одной довольно известной консалтинговой компании. Как оказалось, у них с Германом много общего, даже вуз один и тот же заканчивали, только в разные годы. Оба трудоголики, оба ненавидят свою работу — и не предпринимают никаких шагов, чтобы что-то изменить в собственной жизни. А зачем? Лучше, чем есть, все равно ничего не отыщешь. А раз так, надо стиснуть зубы и терпеть. Но сегодня терпение Гельки подошло к концу.

— Вконец обнаглела, соплюха! — Расслабив туго затянутый галстук, шеф смерил Гельку презрительным взглядом. — Запомни: ты — сявка мелкая, и место твое там, где я тебе укажу! Рыпаться вздумала? Да ты хоть понимаешь, на кого пасть раззявила, мокрощелка?!

От ярости у Гельки перед глазами все поплыло. То, что шеф частенько использует в своей речи ненормативную лексику, а попросту говоря, смачно матерится, для нее новостью не было. Но оскорблять ее Захарыч не имел права! Да никакие деньги не стоят этих ежедневных унижений! Она лишится своего поста финансового директора?! И наплевать! Будто других компаний мало! Ее в любой фирме с распростертыми объятиями возьмут! Она свободно владеет двумя иностранными языками, у нее за плечами престижное образование и стаж работы на руководящей должности. Все, решено: к черту Захарыча, к черту контору! Думает, что он ее облагодетельствовал и она теперь ему в ножки кланяться должна? Перебьется, старый хрыч!

Развернувшись, Гелька выскочила от Захарыча, напоследок так припечатав дверь, что сверху упал небольшой кусок штукатурки. Пулей пронеслась по офису, вызвав недоуменные взгляды коллег, и влетела в свой кабинет. Отдышалась, прикидывая, что ей надо отсюда забрать. Ну, во-первых, трудовую книжку, благо, что с царящим в конторе хаосом нормального кадрового учета не ведется. Даже запись о приеме на работу ей пришлось самой себе писать. Остается только шлепнуть печать, чтоб потом сделать отметку об увольнении по собственному желанию, и все.

Во-вторых, фотографию со стола. Там они со Светкой, лучшей и единственной подружкой, стоят загорелые на пляже и хохочут прямо в объектив. Достать из ящика запас тампонов на черный, то есть на красный день. Нечего мужикам, которые будут наводить тут свои порядки, отпускать скабрезности при виде ее средств гигиены. Ежедневник, парадные туфли на высоких каблуках, запасные колготки, щетка для одежды…

Сумочка Ангелины быстро распухала по мере того, как хозяйка заталкивала в нее все новые и новые предметы. Когда Гелька, изрядно помучившись, запихала-таки туда же розового лохматого уродца, доселе восседавшего справа от монитора, сумочка обрела очертания напоминающие беременного бегемота.

Ну, вот и все! Посидеть на дорожку, да сматываться подобру-поздорову… Хотя… Просто уйти отсюда после того, как ее буквально с грязью смешали? Вот уж дудки!

Мстительно ухмыльнувшись, Гелька подключила к компьютеру флэшку от фотоаппарата и перекачала на нее клиентскую базу данных. А потом запустила процесс форматирования жесткого диска. Подтвердив запрос на уничтожение информации, она с чувством глубокого удовлетворения посмотрела, как побежали по экрану цифры: 1 %, 2 %… Теперь действительно все! Пускай попляшут без нее! Может быть, хоть тогда поймут, какого ценного специалиста обидели!

Домой ехать не хотелось. Гельке настоятельно требовалось сию же минуту излить душу близкому человеку, и она, выйдя на улицу, набрала номер Германа:

— Алло? Привет, это я!

— Здравствуй! — Голос Германа, как всегда, был ровен. Иногда Гельке казалось, что в его интонациях ровным счетом ничего не изменится даже от известия о начале Третьей мировой войны.

— Слушай, я с работы ушла!

— Что, удалось пораньше смыться? Никак начальство в командировку свалило?

— Да нет же, ты не понял! Я насовсем ушла и больше не вернусь! Даже трудовую книжку забрала, вот!

— А ты не поторопилась? Может, еще не поздно отыграть назад? — В голосе Германа прорезалось беспокойство.

— Гера, ты что?! — изумилась Гелька. — Меня обхамили и разве что в проститутки не записали! А ты говоришь «назад»!

— Скоропалительные решения, как показывает практика, не самый лучший вариант. Ты же сама признавала, что работа у тебя хотя и тяжелая, зато прибыльная. Где ты вторую такую найдешь?