Книга Рецепт дорогого удовольствия - Галина Куликова

Уже совсем с другим выражением лица она поглядела намаленького человечка.

«Китаец! — подумала она. — Все равно, чтоинопланетянин».

— Ду ю спик инглиш? — спросила Глаша, подкрадываяськ нему.

Тот мигом обернулся и, соорудив на лице аккуратную улыбочку,радостно закивал:

— Иес, ай ду!

Как выяснилось в скором времени, по-английски он говорилнемногим лучше, чем она сама. Поэтому диалог происходил нарусско-китайско-английском с добавлением мимики.

— Ходи! — пригласил китаец, отступая от двери иглядя на Глашу снизу вверх,

Она поспешно вошла, воровато осмотрев напоследок пустойкоридор. Номер был небольшим и чистеньким. Впрочем, Глашу в первую очередьинтересовала толщина стен и наличие вентиляционных отверстии. Но прежде чемзаняться подслушиванием, предстояло на время отвлечь чем-нибудь хозяина.

— Гла-ша, — сказала Глаша и показала на себяпальцем.

Китаец радостно кивнул и проделал то же самое, ткнув в тощуюгрудь коротким пальчиком:

— Ван Фань Чжень!

— Слушай, Ван Фань, — спросила она. — Что тыимел в виду, когда говорил «луски текс»?

Китаец закинул голову и задребезжал, как старый звонок.Стало ясно, что он ничего не понял.

— Вот ду ю мин, — перевела Глаша, мобилизовав всесвои языковые резервы, — бай сейинг «луски текс»?

Китаец мелко-мелко закивал и ответил:

— Расана секса!

— Ах, русский секс? — обрадовалась та и потерларуки. — Это мы на раз!

— Ай ноу расана секса из самсинг спешл!

— Да уж, русский секс — это нечто особенное! —поддакнула Глаша, приближаясь к той стене, которая отделяла их от двестидвадцать второго номера. — Это тебе, Ван Фань, верно сказали.

— Расана секса из самсинг фантастик, иес?

— Иес ит из, — кивнула Глаша. — Дас истфантастиш!

Китаец взял Глашу за руку и поинтересовался:

— Хау мач?

— То есть ты хочешь знать, почем? — рассеянноспросила та, отодвигая занавеску и пытаясь разглядеть, где кончаетсябалкон. — Сто. Ван хандред.

— Уот? — тут же уточнил китаец.

— В какой валюте, я еще не решила! — отмахнуласьот него Глаша. — Потом разберемся. Ты, дружок, давай, расстели покакроватку, брючки повесь на вешалку, френчик свой.

К ее великому изумлению, китаец совершенно точно начал выполнятьуказания. Глаша тем временем открыла стеклянную дверь, высунулась наружу и едване закричала от радости: от соседнего балкона ее отделяла только символическаяперегородка, через которую можно было легко перешагнуть.

Ван Фань Чжень тем временем разоблачился и залез под одеяло.После чего начал верещать по-китайски, по-видимому, призывая партнершупоторопиться.

— Слушай, Ван Фань, мне сейчас настолько не дотебя! — сообщила ему Глаша. — Прямо даже не знаю, что и делать,честное слово.

— Плиз! — потребовал голенький китаец и постучалрукой по одеялу рядом с собой.

Глаша сощурила правый глаз. Однажды брат Коля научил еепотрясающему приему. Стоит сильно нажать на одну точку на шее, чтобы человекотключился минут на пятнадцать, а то и больше. Правда, тренироваться ей былоособенно не на ком. Лишь два года назад, когда к ней поздним вечером возле домапристал какой-то алкаш, Глаша решила воспользоваться приобретенным навыком. Онанавалилась на пьяного и нажала туда, куда ее учили. Тот и в самом деле отключился,но Глаша до сих пор не знала доподлинно, что было тому истинной причиной.

«В конце концов, — решила она, — попытка — непытка!» — Она плюхнулась на кровать поверх одеяла и, взяв Ван Фань Чженя заплечи, перевернула его на живот. Тот снова засмеялся странным дребезжащимсмехом и так напрягся, как будто ему собирались делать прижигание.

Глаша примерилась и, положив большой палец на нужное место,крякнув, надавила на него изо всех сил. Китаец завизжал, словно поросенок,которому прищемили хвост.

— Прости Ван Фань, — пробормотала Глаша. —Первый блин, как говорится, комом. Как говорится, болл. Андестенд? — Инажала еще раз.

Китаец ни в какую не желал отключаться. Он забил рукам иногами и, дрыгнувшись, перевернулся обратно на спину. Глаза у него выпучились,как у экзотической рыбы, которую Глаша видела однажды в передаче «Подводныймир».

— Клянусь, Ван Фань, последняя попытка! —пообещала она и, усевшись на беднягу верхом, поцеловала его в лобик.

Одновременно она нажала туда, куда следует, и искательудовольствий мгновенно сник, смежив вежды. Не тратя больше ни секунды, Глашавышла на балкон и перебралась через загородку. Нужная ей дверь была приоткрыта.Встав на четвереньки, шпионка доползла до места и остановилась, прислушиваясь.В номере было тихо, только где-то далеко будто лилась вода. Глаша подумала, чтоНежный уже ушел, и страшно расстроилась.

Однако, как выяснилось через секунду, расстроилась она рано.Кто-то кашлянул в непосредственной близости от нее, потом в глубине комнатыщелкнула задвижка, и голос большого босса спросил:

— Ну что, пришел наконец в себя, слабак чертов?

— Хватит на меня наезжать! — визгливо ответилиему.

Голос был мужской, но высокий. Глаша поняла, что именно егообладатель так долго рыдал в подушку. Вероятно, Нежный отправил его умываться иприводить себя в порядок, поэтому был шанс, что Глаша ничего не пропустила.

— Если будешь меня обзывать, я вообще не стану с тобойразговаривать!

— Ну, хорошо, — примирительно сказалНежный. — Хорошо, Антон. Сядь, и давай поговорим по существу. Я хочупонять, как все произошло.

— Зачем? — выкрикнул невидимый Антон. — Я ужевсе тебе рассказал!

— Ты орал, и глотал сопли, и утыкался мордой в диван, яни черта не понял! — отрезал большой босс.

«Кажется, сейчас будет выступление на бис», — подумалаГлаша, замирая от Любопытства и ужаса.

— В понедельник ты мне позвонил и сказал, что ты вМоскве и что у тебя неприятности. Из-за них плохое настроение и все, что егосопровождает, — сердито продолжал Нежный. — Я объяснил, что это делопоправимое, и пообещал, что пришлю тебе девицу для поднятия духа.

— Ну, да! Ты сказал: потрясающая брюнетка, чертовскиопытная, так что скучать не придется! — плаксиво добавил Антон.

Глаше страсть как хотелось его увидеть, и она, став на колени,осторожно сравняла глаза с подоконником. Антон оказался здоровенным бугаем сгрубо вытесанной нижней челюстью и маленькими свинячьими глазками. Тонкий голоссовершенно ему не подходил, но это был именно его голос, и он делал всю фигуруАнтона несколько карикатурной.