Книга Книга птиц Восточной Африки - Николас Дрейсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если Домкрат согласен, я не возражаю.
Мистер Малик подумал, что Домкрат, кажется, не согласен, но тут вмешался кто-то из членов клуба:
— Погодите. Я ставил пять штук, а теперь должен зависеть от какой-то монетки? Если жребий, ставки отменяются.
Мнения разделились поровну: одни требовали бросить жребий, другие — отменить пари. Тигру пришлось вмешаться:
— Джентльмены, джентльмены! Позвольте напомнить вам обстоятельства, послужившие причиной заключения данного пари. Выигрыш, как вы, вероятно, помните, отнюдь не денежный. Речь идет о даме. Нехорошо — я бы даже сказал, преступно — решать подобное дело с помощью монетки. Нет, джентльмены, жребий есть жребий, и при таком раскладе, сами понимаете, ставки, конечно же, отменяются.
Мистер Малик мыслил примерно в том же направлении.
— Правильно, Тигр, — с облегчением вздохнул он.
— Все это чудненько и замечательно, — язвительно сказал мистер Гопес, — и ничего не решает.
— Чего не решает, А. Б.? — не понял мистер Патель.
— Проблемы с приглашением. Раз ставки отменяются, что им теперь — обоим ее приглашать?
— Действительно, А. Б., ведь именно этого мы пытались избежать. Чтобы не ставить даму в затруднительное положение и все такое прочее.
— Я тоже об этом подумал, — сказал мистер Малик.
Комитет в полном составе повернулся к нему.
— Я подумал, что при сложившихся обстоятельствах будет только справедливо… — мистер Малик увидел пробирающегося к ним Гарри Хана и повысил голос, — справедливо и правильно, если я, как человек, дольше состоящий в «Асади-клубе», выйду из игры и не стану приглашать миссис Роз Мбиква на бал.
Все ахнули.
— Ты хорошенько все взвесил, старина? — спросил мистер Патель.
— Может, лучше как следует все обсудим, — предложил мистер Гопес. — Зачем торопиться с решением? После стольких стараний.
— Нет, правда, — сказал Тигр. — Будет честнее, если никто не станет ее приглашать.
— Я, — ответил мистер Малик, — уже все решил.
Гарри Хан улыбнулся. Тигр встал, повернулся к нему:
— В таком случае, мистер Хан, ваша взяла. Комитет не видит препятствий к тому, чтобы вы пригласили миссис Мбиква на Охотничий бал.
— Спасибо, Тигр. И вам, мужики, спасибо — и тебе, Домкрат. Было весело, правда.
Его ослепительная улыбка стала еще шире.
— Где тут у вас телефон? Похоже, одной красавице сегодня крупно повезло.
— Да уж, — сказал мистер Патель своим товарищам по ныне распущенному комитету тем же вечером, когда они втроем сидели за своим обычным столиком, — кто бы мог подумать?
Мистер Гопес недоуменно помотал головой:
— И что на него нашло? Конечно, он не выиграл, но и не проиграл.
— Должен признаться, я и сам удивлен отказом Малика. Его, так сказать, отречением, — проговорил Тигр. — И моя жена тоже. Я ее посвятил в курс дела.
— Я все думаю, может, это бандиты на него так подействовали?
— Так, что он наложил в набедренную повязку? — уточнил мистер Fonec.
— Или он просто пожалел беднягу Хана.
— Из-за истории с арестом? Кстати, Тигр, ты нам так ничего и не рассказал.
— Sub judice.[20]Увы.
— Брось! — воскликнул мистер Fonec. — Неужто не поделишься с друзьями?
Тигр на мгновение задумался.
— Полагаю, от краткого ознакомления с обстоятельствами дела вреда не будет. Видите ли, вчера вечером Гарри Хан был задержан патрульным у казарм на Лимуру-роуд.
— В смысле, рядом с ПРИВАТом?
— Так точно.
— Какого черта его туда понесло?
— По его словам, он с двумя напарниками, австралийскими туристами, вооружившись фонарями, пытались увеличить счет на пару-тройку видов. Что, насколько я понимаю, никак не противоречит правилам.
Мистер Гопес хмыкнул:
— Нашли место светиться!
— Совершенно согласен, А. Б. Впрочем, по моим сведениям, на тот момент все трое не подозревали, где находятся. Но вояки — в частности, полковник Первого и Второго батальонов кенийской стрелковой бригады Джомо Букото — их поведения не одобрили.
— Как же тебе удалось их вытащить?
— К сожалению, не их, А. Б., — только его. И как раз это — строго конфиденциальная информация.
Мистер Гопес ворчанием выразил вынужденное согласие.
— Значит, двое других еще в кутузке?
Тигр сверился с наручными часами.
— Вероятно, сейчас полковник уже закончил партию в гольф и занят допросом. Дело скользкое, но до суда вряд ли дойдет. Надо думать, их по-тихому депортируют.
— Депортируют? Они же ни в чем не виноваты?
— Отсутствия злого умысла мало… Есть законы, запрещающие пребывать ночью вблизи военных объектов, даже если ты всего-навсего наблюдаешь за птицами.
— Но ведь австралийцы наверняка поднимут шум, — сказал мистер Патель.
— Весьма вероятно, но ситуация все же сомнительная. С одной стороны, наше правительство носится с каждым туристом как с писаной торбой, с другой — стремится показать, что с безопасностью в Кении полный порядок. В данном случае, готов поспорить, последнее перевесит.
— Когда же их отсюда попросят?
— Зависит от того, насколько правительство захочет предавать дело гласности.
А. Б. Гопес громко фыркнул.
— Помяните мое слово, из него выдоят все до капли. Только про это читать и будем.
Мистер Патель с невинной улыбкой повернулся к другу.
— Ну-у, — сказал он и потянулся за бумажником, — я даже не знаю.
Согласно последней переписи, в Найроби официально проживает 1 431 116 женщин (и примерно столько же — неофициально). Все они, в том числе и Роз Мбиква, ничего не знали об этой истории. После возращения из Швейцарии Роз думала только о том, чтобы скорее поправиться. Ее хирург сказал, что у нее есть все шансы полностью выздороветь, однако торопить события бессмысленно и даже контрпродуктивно. Зрение благодаря новому хрусталику значительно улучшилось, но глазу требуется время на заживление. Его нельзя напрягать; повязку нужно носить еще как минимум месяц.
Через неделю после возвращения в Найроби Роз спускалась по лестнице на первый этаж и вдруг поняла: она огорчена, что не повидалась с мистером Маликом, когда тот приезжал за своей машиной. А почему огорчена, бог его знает. Со своим зачесом и стеснительностью человечек он, конечно, смешной, но вообще хороший, а это основное. Он так давно ходит на птичьи экскурсии и всегда старается усадить в свой старый «мерседес» как можно больше народу. Увидев птицу, достойную, с его точки зрения, внимания, обязательно стремится ее всем показать — но скромно, не так, как некоторые. И эти его наклейки… «Осторожно: СПИД»… У нее самой такая же. Словом, все сразу. А главное, он тоже любит Кению и кенийских птиц.
