Книга Внедрение - Иэн Уотсон

П'тери колебался, хотя его уши уже были настороже. Он решал этот вопрос в затянувшейся паузе, которая составила, в конечном счете, несколько минут.

— Правду сказать, есть эмоциональная область за пределами секса. Вы обозначаете се словом «любовь». Возможно, именно так и называется проблема. Но не в любви заключается проблема сферца. Такая разновидность любви — род солипсизма, мировоззрения, которое мы отвергаем. «Он» любит себя в зеркале «ее». «Она» любит себя в зеркале «его». Это значит — любить проявление себя. Передача генетического кода, ритуальные знаки внимания, жесты, символизирующие объятия, — проявления все того же солипсизма. Но существует эмоциональная область, которую мы ощущаем: так называемая «Утраченная Любовь» — она и есть наша проблема. — Инопланетянин замялся. — Утраченную Любовь мы испытываем к Глашатаям Перемен.

Соул спокойно выжидал, однако продолжения не последовало. Пришелец замолк.

— А кто эти Глашатаи Перемен, П'тери? — поинтересовался Соул, и в голосе его прозвучала настойчивость. — Это что, еще одна раса мыслящих существ?

Пришелец уставился на землянина с явным пренебрежением. «Никакого миссионерства с этим типом», — подумал Соул, невольно вздрогнув под этим стальным взором.

Медленно, словно объясняя ребенку, пришелец стал проповедовать свою веру — или науку — или манию: странный сплав того, другого и третьего. То, чем, может быть, придется гипнотизировать себя и человеку, если он дерзнет пуститься в дальний путь к звездам.

— Они — изменяющиеся сущности. Они манипулируют тем, что мы понимаем под реальностью, посредством сигналов смены ценностей. Используя сигналы, в которых недостает констант, сигналы с различными референтами. Вселенское «здесь» внедряет в нас константы. Но не в них. Они избежали внедрения в эту реальность. Они свободны. Они меняются через реальности. И все же, когда нам удастся успешно сочетать заложенные в языках программы реальности, в луне между сдвоенными мирами, мы также сможем освободиться. И это скоро наступит. Время измеряется датой один-два-девять-ноль-девять, согласно вашему летоисчислению…

— Господи боже, неужели это началось тринадцать тысяч лет назад?

— Верно. Примитивные начала. Первые поиски Языковой Луны. Это случилось вскоре после первых проблесков Утраченной Любви к Глашатаям Перемен. Первая экспедиция проходила медленно, перескакивая от звезды к звезде. Последующее открытие газового гиганта Чтецов Приливов произошло примерно семь-нолъ-ноль-ноль… ваших лет, сэкономив уйму времени.

Соула ужаснул этот временной промежуток. Чем тогда занимался гомо сапиенс? Разрисовывал стены пещеры в Ласко?[15]

— Физические поиски Глашатаев Перемен в трехмерном пространстве ни к чему бы не привели, — вещал пришелец, излагал обстоятельно, как легенду, которую разносил по всей вселенной. — Поиск новых языков и обмен ими — наша единственная надежда. Только в тех местах, где языки различных видов входят в соприкосновение, образуя некий пограничный интерфейс-парадокс, сможем мы постигнуть природу истинной реальности и найти силы к освобождению. Наша Языковая Луна, наконец, постигнет реальность в непосредственном опыте. И мы придем к утверждению Общего Целого, Целостности. Мы должны стоять в стороне от Этой-Реальности в погоне за нашей Утраченной Любовью.

— Кто же они — те, кого вы ищете, П'тери? Существа? Или Сущность? Или же природа Сущности? Что это такое?

— Это расы с несравненно более сложной и утонченной природой Сущности, чем ваша, — сухо ответствовал П'тери. — Глашатаи Перемен — это, если можно так выразиться на вашем языке, парасущества. Мы, сферцы, томимся по ним глубокой Утраченной Любовью, с тех пор как они совпали по фазе со сдвоенными мирами много лет назад. И ушли. Они исчезли из Сферы, перемодулировав свое внедрение в реальность, — и покинули нас.

— ПОКИНУЛИ НАС! — взвыл он с ужасающими интонациями, от которых мурашки пробежали по спине, хотя при этом пришелец не произвел ни единого движения, не выказал ни единого знака скорби. Он стоял, весь скованный в своей непостижимой агонии, Крест и Распятый, объединенные в высокой иссохшей фигуре. Воздетые руки и оранжевые длани были бы слишком слабым отражением этой внутренней скорби.

— Я не понимаю! — в отчаянии выкрикнул Соул, хотя нужды кричать не было: все стояли в безмолвии. Многие пятились от высокой тощей фигуры пришельца, словно обожженные ударом бича. — Как вы можете вступать в контакт с существами, все время изменяющими собственную суть? Что за постоянство — тринадцать тысяч лет! И вы храните вашу безумную любовь живой всю эту чудовищную пропасть времени? Каким образом — и зачем?

Плач П'тери был подобен подвыванию приемника, сбившегося с радиоволны, — когда же он наконец настроился, нащупал свою частоту в эфире, трансляция стала достаточно четкой для ответа на вопрос человека.

— Глашатаи Перемен страстно желали чего-то, когда они соединялись по фазе со Сферой. Но чего именно — осталось непонятым. Они сами были поражены любовью. Мы ищем сигналы обмена, чтобы снять великое ощущение их печали, чтобы сферцы смогли избавиться от этой вибрации в сознании, запечатленной много столетий назад нашим сближением. Да — они заклеймили нас своим страданием! Так проходящий корабль оставляет долго бьющиеся у берега волны. Водоворот, оставшийся в опрокинутой бутыли. Отражение ослепившего света на сетчатке глаза. С тех пор не только мы преследуем их — но и Глашатаи Перемен преследуют нас. С этим призраком любви, которая — боль.

— А с другими расами они «не сошлись по фазе»? Из тех, кого вы встречали на своем пути? Больше ни у кого не осталось подобного эха в сознании?

— Но это же мы, люди, имеем в лице Нашего Спасителя! — раздался возглас какого-то южанина-протестанта. — Да ведь он говорит про Бога, в своем инопланетном понимании!

Шавони изобразил сердитое «пианиссимо».

— Нет, это, скорее, коллективный психоз, — предложил свой диагноз еврейский психиатр из Нью-Йорка (кстати, голос выдавал в нем явного истерика). — Это коллективное помешательство. Навязчивый поиск. Попытка скрыть от себя правду, обратив выстроенную иллюзорную систему глубоко внутрь, чтобы там облечь в конкретную форму. Все это постепенно закрепилось в сознании социума. Возможно, генетическая мутация. Следствие вируса или облучения, полученного при освоении космоса. И, может быть, сейчас они заражают нашу атмосферу? — голос психопатолога срывался в визг. — Почему не было принято мер по карантину? Что такое пятьдесят миль для звездного вируса?

— Это не так, — продолжал рыдать П'тери, качая маятниками пальцев в гневе или волнении. — Мы, сферцы, не больны. Мы отдаем себе отчет в этом. Глашатаи Перемен существуют — в другом плане реальности! Когда они совпали по фазе с Этой-Реальностью, событие произвело резонанс, который и есть эта Утраченная Любовь и эта Мука и это Беспощадное Преследование — все одновременно. Вам это неведомо. И ни одной расе — кроме нашей. Глашатаи Перемен смодулировали все касательные реальности, проецируясь на наш мозг. Но там, где они вмешались в действительность, они оставили резонирующую точку в плоскости нашей вселенной — подобную гудящему колоколу в древней Сфере. Со всеми картинками реальности, собранными в нашей Луне, мы должны переступить пределы Этой-Реальности, как это сделали они, чтобы догнать Глашатаев Перемен и…