Книга Желтая линия - Михаил Тырин

На пути лежал небольшой, но широкий овраг, где под ногами знакомо зачавкало. Окраина на некоторое время скрылась за пологим подъемом, мы немного сбавили ход. Все знали, что, выйдя наверх, мы окажемся вплотную к домам поселка, а в этих домах нас как раз поджидают.

Некоторое время мы пробирались по плоскому заболоченному дну оврага, потом услышали слева лязганье железных ног. Антротанк, помятый, закопченный и, наверно, не очень хорошо отлаженный, шел нам наперерез, подминая кусты и снося небольшие деревца.

Рафин-Е остановился.

— Это ты за нами? — крикнул он.

— Нет, — ответил танк глухим невыразительным голосом. — Это вы за мной.

— Ладно… — Рафин-Е коротко усмехнулся. — Как зовут?

— Джига-Ту. Второй механизированный отряд штурмового легиона. Задачу уже знаю…

Кавалер-мастер развернулся к нам и выставил руку вперед. Мы остановились.

— Сейчас мы поднимемся наверх и там заляжем. Пока Джига-Ту не закончит работать, чтоб ни одна башка не высовывалась над краем, ясно? Вперед!

Танк неуклюже развернулся и попер наверх. Мы, прячась за его железной спиной, молились, чтобы он не завалился и не покатился назад по склону. Мало кто успел бы выскочить из-под многотонной железки.

Танк наконец вскарабкался наверх и застыл, издав короткий шипящий звук.

— На землю! — скомандовал Рафин-Е.

Мог бы ничего не говорить. Мы и сами моментально распластались на траве, потому что по корпусу танка начали молотить пули. Стоял грохот, и со стороны казалось, что танк просто закидывают камнями. Но эти «камни» оставляли глубокие вмятины и иногда даже высекали искры из толстой брони.

— Эй! — Меня толкнул в бок какой-то боец, я не знал его имени. — Уши-то закрой! Сейчас как жахнет…

Танк со скрежетом повернулся, приподнял связки покрытых копотью труб, висящих по бокам. И дал залп, от которого дрогнули и земля, и воздух. Все заволокло дымом, дышать стало трудно, а танк тем временем снова повернулся и снова шарахнул по невидимой нам цели.

— Еще? — спросил он у нашего командира.

— Нет, пока хватит. — Рафин-Е махнул нам рукой. — Поднимаемся, тридцать шагов вперед!

Мы выскочили на открытое пространство. Впереди — там, куда садил танк, — оседало огромное облако пыли, за которым ничего не было видно.

— Быстро, быстро! — кричал Рафин-Е.

Мы бежали почти вслепую, слыша за спиной железные шаги танка. Дым и пыль впереди начали рассеиваться. И вдруг я увидел дом.

Он был прямо передо мной — в полусотне метров. Нормальный дом в пять или шесть этажей. Мне представлялось, что мы сейчас ворвемся в мир хижин или каких-нибудь глиняных лабиринтов, а тут была обыкновенная многоэтажка.

Не совсем обыкновенная. На ее крыше росли деревья. Не случайно занесенные худосочные прутики, а нормальные деревья — целый сад. И из стен тоже росли деревья. Дом, наверно, насквозь пророс ими.

— Остановились! — донеслась команда Рафина-Е. — Пригнулись!

Танк протопал мимо и застыл чуть впереди. Я все еще разглядывал дом. Трудно было понять, сколько в нем этажей — все окна располагались на разном уровне, как ласточкины гнезда на обрыве. Имелось много лестниц, длинных балконов, выстроенных безо всякого порядка. Ничего больше я разглядеть не успел, потому что танк начал долбить из многоствольных пулеметов.

Очертания дома стали зыбкими, он словно на глазах превращался в облако пыли. Из этого облака во все стороны полетели камни, обломки, щепки, некоторые проносились над головой и падали далеко сзади.

— Есть же оружие, — с восхищением пробормотал кто-то. — Только мы, как недоумки, с зажигалками.

— Сидим, сидим пока! — нервно напомнил Рафин-Е.

Никто и не торопился бежать. Вдруг я заметил, что мои ноги уже почти по щиколотку увязли в земле. Это было странно — мы находились не в болоте, а недалеко от края оврага, где никакой влаги быть не должно.

Я попытался переступить, но потерял равновесие и въехал в эту мокрую землю обеими руками. Потом посмотрел на них — и у меня челюсть отвисла. И пальцы, и ладони — все было покрыто жирным слоем крови вперемешку с землей.

Я резко распрямился, забыв про безопасность, огляделся вокруг себя. Мы засели на небольшом участке, сплошь перерытом и перепаханном. И повсюду валялись какие-то мокрые лохмотья. Буквально везде земля была пропитана кровью и перемешана с этими отвратительными блестящими кусочками.

Меня чуть не стошнило. Нужно было немедленно очистить руки, вытереть, но чем? Одеждой?

— Беня, спрячь голову! — свирепо крикнул Рафин-Е. — Снесут ведь, сам плакать будешь!

Я растерянно оглянулся и увидел Нуя. Он жестами показывал, чтобы я поскорей присел на корточки, как все. В самом деле, я торчал посреди этой кровавой пашни, как столб.

— Нуй, — пробормотал я, пригибаясь и показывая свои руки. — Что это? Где мы?

Он переполз чуть ближе.

— Не бойся, тут, наверно, просто был загон.

— Какой загон? Для кого?

— Для коров. Видишь, еще столбики от забора остались?

— Да, и что случилось?

— А не знаю. Может, танки пробежали или штурмовики. Ты же знаешь — если можно стрелять, они жарят на полную катушку.

Я зажмурился. Представил себе — в загоне тихо пасется стадо, животные жуют травку и обмахиваются хвостами. Вдруг налетает стая механических чудищ, изрыгающих дым, огонь и горячий металл. И все очень быстро и споро перемешивается с землей…

Я все-таки вытер руки о штаны — не ходить же весь день врастопырку. И все равно в горле шевелилась дурнота, противно было даже дышать.

— Говорил же, что коровы тут непростые, — тихо сказал Улса. — Их специально на наших натаскивают. Штурмовики не стали бы их просто так месить.

Никто не ответил, все смотрели вперед. Пыль почти осела. Дом еще стоял, но был похож на решето. За ним стоял еще один, дальше — другой, третий… И еще много улиц, домов, перекрестков. Это был все-таки город, а не поселение. Правда, очень странный город. Казалось, он сам вырос тут, среди леса, как колония грибов на поляне.

Невысоко над окраиной медленно прошел плоский, как гладильная доска, реаплан. Почти сразу ожила рация у командира.

— Мы готовы, — сказал он. — Ждем команды.

Я услышал, как шуршит одежда и чавкает земля под сапогами. Бойцы невольно сбивались в кучку, готовясь подняться и войти в город.

— Сейчас начнется, — прошептал Нуй.

Я понял, что Нуй боится. Или просто волнуется. Он кусал губы, пальцы бегали по железному телу огнемета, словно искали себе спокойного места. Лягушачьи глаза без ресниц часто-часто моргали. Он все-таки боялся.

«Почему же я не боюсь?» — подумал я.