Книга Лулу - Владимир Колганов

Сегодня вообще себя в изрядной степени нетрудоспособным ощущаю. Что шулер, что блатной, что проститутка — мне сегодня все равно, все для меня на одно лицо. И дело даже не в том, что тяжко мне всего лишь с перепою — а ведь я накануне в рот ни капельки не брал! — но странные события последних дней во мне что-то будто бы перевернули. Я бы даже примерно так сказал: «Душа болит!» Это если кто-то мне поверит…

А ведь и вправду странно — словно бы на день рождения не пришел, а вот на похороны вдруг явился, хотя никто приглашения мне не присылал. Будто бы так и положено, чтобы праздники проходили без меня, ну а когда возникнет потребность поработать заступом или киркой, тут уж без моего посильного участия не обходится. Видимо, каждому предназначена своя судьба, свое персональное, кем-то забронированное место в мире. Это все я понимаю. Но почему такая ноша свалилась на меня?

Тут вкратце следует рассказать о том, что предшествовало описанным событиям. Собственно, и рассказывать-то нечего, если не считать того, каким образом я очутился на этой своей должности. Вы уже, наверное, поняли, что после увольнения с прежней службы я, кроме навыков аналитической разработки и дознания, ничего не сохранил. Даже кошелек после судебных разбирательств оказался пуст — все до копейки сожрали адвокаты! Ну оставались еще кое-какие, вроде бы дружеские связи, их-то я и постарался использовать, когда оказалось уж совсем невмоготу.

Именно так я и стал штатным психологом, а если по правде говорить — привратником, то есть стоящим при вратах, на страже неких, поначалу неведомых мне интересов. Мог ли я ограничиться тем, что полагалось видеть там, за стеклом, в сияющем роскошью фойе, не имея возможности проследовать наверх, вслед за гостями? Если кому-то придет в голову такая догадка на мой счет, это значит, что он меня не знает. Однако всякому любопытству есть предел, либо же надо умело обходить эти самые пределы и преграды. Впрочем, дело здесь даже не в любопытстве, а в тех перспективах, которые открывало участие в игре. Я имею в виду не только игру в блек-джек, баккара или американскую рулетку.

Представьте, что сели вы за руль новехонького «опеля», однако же дело в том, что машина оказалась без приборной доски, то есть доска-то есть, а вот приборов нету — когда покупал там, еще в Европе, на них денег не хватило. И вот, не ведая, по сути, ни о чем, к тому же вновь после приличного подпития, я жму на газ и отчаянно верчу баранкой, пытаясь удержаться на слякотной дороге и, не дай бог, кого-нибудь ненароком не задеть. Кто знает, какие важные персоны там, за тонированными стеклами в движущемся тем же курсом шикарном лимузине? Мне с ними соревноваться ни к чему — только бы самому как-то удержаться на дороге. И все же кто они и почему я оказался не достоин счастья, которое вдруг в один прекрасный миг на них свалилось? Как это там сказано — будто бы лишь тот достоин счастья, кто каждый день идет за ним? Можно подумать, я не иду, то есть не еду! Нет, видимо, дело в том, что мы с ними совершенно разные, ну совершенно не похожие друг на друга люди, но вот ведь как и почему — этого мне покамест не понять. Ну не явились же они сюда с Луны! Нет, скорее уж я здесь неизвестно с какой стати оказался.

Возможно, что жили мы с ними в параллельных мирах. И в том мире, где жил я, по-прежнему на Патриарших ходит трамвай, и первомайские колонны демонстрантов движутся по улице Горького, и на здании Центрального телеграфа висят портреты всеми обожаемых вождей. А на работе раз в месяц раздают продуктовые заказы, и, как обычно, на занятии кружка политучебы опять докладываю я — на этот раз о преимуществах системы распределения при развитом социализме.

И вот теперь меня закинули сюда, в их мир. Закинули и даже не спросили — а надо ли мне это? И что теперь делать? Что предпринять, если уже нет ни привычных, устоявшихся понятий, ни прежних жизненных ориентиров, а есть только одно — желание купить-продать, а на полученную прибыль нажраться до отвала? Так я же и говорю, отменная жрачка — основа всех основ, и никуда от этого не денешься. Словом, выход остается лишь один — приноровиться, приспособиться по мере сил, кому как повезет и кому достанет смелости отобрать кусок еды у своего ближайшего соседа. Ну и чего же вы от меня хотите — вот этим самым я и занимаюсь! То есть жму что есть силы на педаль, намереваясь обойти соперника на ближайшем повороте.

Мне скажут — не убий, не укради, уступи дорогу, если кто-нибудь тебя попросит! И кто мне это говорит? Те самые «праведники», что по коварному навету распяли невиновного, а затем соорудили из него символ негасимой веры. И ради этого символа сжигали тысячи жизней на кострах. А теперь несутся впереди меня по этой самой, столбовой дороге, разбрызгивая по сторонам грязь, так что только успевай увертываться. Но в результате все равно оказываешься с ног до головы в дерьме…

Вы снова скажете, мол, если ты такой чудной, остался бы при своем — портретик Сталина над кроватью, пикеты у посольства империалистической державы и ежедневные письма в Генпрокуратуру с требованием призвать к ответу криминальных олигархов. Конечно, не бог весть какая это развеселая жизнь, но зато полнейшее ощущение собственной кристальной чистоты, даже руки не надо мыть, потому что и вправду чище не бывают…

Эх, граждане! Ну что вы льете мне фимиам за шиворот, а сами осетриной объедаетесь в три горла? А может, и мне тоже хочется. Будто не знаете, что самая желанная мечта оголодавшего бродяги — забраться ночью в гастроном и…

В общем, вот такая психология. Ну а дивиденды, курсы акций и прочая мудреная терминология нужны лишь для того, чтобы навести тень на плетень. Главное — урвать! А какие для этого понадобятся законы, указы и прочие установления — есть кому об этом позаботиться. Был бы соответствующий навар, а заинтересованные граждане найдутся.

С другой стороны, готов с вами согласиться, что без положительных эмоций жить нельзя. Вот и придумывают сладкие слова про ожидаемое всеобщее процветание, когда — под красным флагом, когда — под звездно-полосатым. А в общем все равно! Потому что рано или поздно неизбежно возникает ощущение, что тебя дурят, водят за нос, как какую-нибудь замарашку, мечтающую стать известной топ-моделью. Это если повезет. А если и вправду хороша, так для такой наверняка приготовлена постель и дюжина мужиков в придачу… Господи! Да что же это я все про постель да про постель. И откуда только у меня такие мысли?

А все потому, что опять возникает ощущение, будто Лулу — это коварная подстава, цель которой — обобрать меня до нитки, то есть все, что мне дорого, прибрать к рукам. Если так, то она с подобными актерскими задатками ох как далеко пойдет! Жаль только, что я в этом деле всего лишь что-то вроде дойной коровы или беспородного козла. Ах эта хитрая Лулу…

А вот вчера она меня и спрашивает:

— Папуля, это правда, что ты пишешь роман?

Правда, неправда… Меня-то больше интересует, а вот откуда ты, милая, про мои намерения узнала? Впрочем, кое-какие отрывки, должно быть, сохранились в памяти компьютера. А в основном — та самая флешка на манер Кощеева яйца. Только ко мне это никакого отношения не имеет, да и нечего вроде бы утаивать от вас — вот ведь, все как на духу, страницу за страницей излагаю, пользуйтесь, пока я добрый. Однако перспектива перерождения психологического триллера в банальный детективный сериал с поиском пресловутой флешки меня, должен признаться, совершенно не устраивает.