Книга Летний домик с бассейном - Герман Кох

— Кстати, о чем это толковал Ралф? Перед обедом. Ты, мол, что-то рассказывал, что наверняка и мне интересно.

— Ах, это.

— Если неохота рассказывать, так и не надо. В другой раз.

Песчаная дорога между тем круто пошла вниз, временами в глубине среди деревьев мелькали огни — вероятно, прибрежные бары и рестораны. Мы ехали правильно.

Стэнли тоже опустил боковое стекло. Выбросил окурок, закурил новую сигарету.

— Через несколько месяцев после одиннадцатого сентября правительство Буша пригласило кой-кого из кинорежиссеров в Белый дом. Прежде всего тех, кто снимает научную фантастику. Стивена Спилберга, Джорджа Лукаса, Джеймса Камерона. И меня. Я сделал парочку научно-фантастических картин. Одну выпустили в Европе только на DVD, зато другая прошла на экранах с большим успехом. «Дрожь». Не знаю, может, ты видел?

Название показалось мне знакомым, хотя последний фильм этого жанра, который я видел, это, кажется, «Послезавтра».

— Нет, боюсь, не видел.

— Не важно. Дело тут в идее, стоявшей за приглашением. В Овальном кабинете собралась довольно многочисленная компания. Сам Джордж Буш, конечно, Дик Чейни, Доналд Рамсфелд, Джордж Тенет из ЦРУ и еще кое-кто: советник по национальной безопасности и несколько генералов. Ну и мы, кинорежиссеры. Орешки и бутербродики-канапе. Кофе и чай. А также пиво, виски и джин. Как выяснилось, речь шла о фантазии. О нашей фантазии.

Песчаная дорога сузилась. Завиляла. Крутые повороты, когда не видно, что там за ними. Я притормозил до второй скорости, в открытое окно слышал, как камешки бьются о днище. Пахло нагретой за день сосновой хвоей. И морем. Я подумал о Каролине, которая осталась в дачном доме. О мгновении, когда она на прощание бегло поцеловала меня в щеку. Ты не слишком много выпил? Способен вести машину?

— Пригласили нас затем, чтобы мы дали волю фантазии. Нашей фантазии, — продолжал Стэнли. — Не знаю, кому первому пришла в голову эта идея. Самому Джорджу Бушу или кому-то из его советников. Whatever[13]. Начали мы с чая и кофе, но затем быстро переключились на пиво и виски. Президент тоже. Выпил подряд несколько двойных виски. Дик Чейни и Доналд Рамсфелд налегали на джин. Кто-то включил музыку. Сперва Боба Дилана, потом Джими Хендрикса и «Дикси чикс». В каком-то смысле все это было fucking unbeleavable[14], так мне кажется сейчас. Но мы занимались тем, ради чего были приглашены, — фантазировали. До тех пор никому в голову не приходило, что террористы используют пассажирские самолеты в качестве оружия. Все усилия направляли на обеспечение безопасности самих самолетов. На предупреждение возможных взрывов на борту и взятия заложников. Самолеты, врезающиеся в башни, были просто немыслимы. И нас попросили вообразить немыслимое. Посредством нашей фантазии, той самой, посредством которой мы высаживали на Землю инопланетян и заставляли мстителей из будущего сводить счеты в прошлом, — посредством нашей фантазии мы теперь должны были представить себе, что могут замыслить террористы будущего. Но тут надо рассказать тебе кое-что другое. «Дрожь» я снимал по книге американского писателя. Сэмюэла Деммера. Не знаю, слыхал ли ты о нем.

— Да нет, пожалуй.

— О’кей, это не важно. Главное, я прочитал эту книгу. «Дрожь» Сэмюэла Деммера. И сразу увидел в ней фильм. Начал читать в двенадцать ночи и в шесть утра закончил. В восемь позвонил Деммеру. Сам. Обычно этим занимается мой агент, но я был в полном восторге и хотел лично высказать его автору. Деммер славился тяжелым характером. Никогда не выступал по телевидению, не давал интервью. На мой взгляд, весьма симпатичный тип писателя. Так или иначе, по телефону он сперва держался довольно сдержанно, казалось, его абсолютно не интересовало, что кому-то хочется экранизировать его книгу. Однако я расслышал на том конце линии и кое-что еще. Пожалуй, такое нередко слышишь в разговоре со сдержанными людьми. В глубине души они рады, что кто-то все ж таки позвонил. И можно немножко поболтать, хотя и не знаешь собеседника лично. Или как раз потому, что не знаешь лично. Я имею в виду, подобные люди зачастую вынуждены оправдывать свою репутацию. Live up to their reputation, как говорят в Штатах. К примеру, его совершенно не раздосадовало, что я позвонил так рано. Короче говоря, мы поладили. Потолковали о его книге и о возможностях экранизации, а потом он задал вопрос, который меня ошарашил. Вопрос, который заставил меня умолкнуть, но которого я себе никогда не задавал. Более того, позднее он стал девизом моей жизни. «Почему вы сами ничего не придумаете?» — спросил он. Честно говоря, на миг я был выбит из колеи. Не знал, что сказать в ответ. И в конце концов спросил: «Что вы имеете в виду?» В трубке послышался глубокий вздох. «Именно то, что сказал, — отвечал Сэмюэл Деммер. — Мне кажется, у вас полно идей. В смысле собственных идей. Зачем вам снимать фильм, основанный на чужой идее? Почему вы сами не придумаете фильм?» После этого мы разговаривали еще полчаса, не меньше. Обо всем на свете. О книгах, которые нравились нам обоим. О фильмах. Позднее мы встретились. И сотрудничество получилось необычайно приятное и вдохновляющее. Но вопрос Деммера решительно изменил мою жизнь. Я сделал «Дрожь». Но, с его согласия, лишь по мотивам романа. «Based on the novel by Samuel Demmer»[15]поместили в итоге в конечных титрах. После «Дрожи» я уже никогда не делал экранизаций. Никогда. Воспринял слова Деммера всерьез и стал придумывать сам.

Фары высветили табличку возле дороги. На ней была нарисована палатка и написано название кемпинга, где мы провели в палатке две ночи. Еще восемьсот метров. Потом дорога пойдет еще круче вниз, как я запомнил с первого вечера, три-четыре крутых поворота — и пляж. Пока дорога прямая. Я прибавил газу.

— И что же вы придумали сообща в Белом доме? — спросил я. — Где будет следующий удар?

— В том-то и дело, — отозвался Стэнли. — Возможно, удара вообще не будет. То есть, может, и будет, но мы в тот день пошли гораздо дальше. Жаль только, все это top secret[16]. С нас взяли клятву, что за пределами Овального кабинета мы не скажем ни слова. Спилберг, правда, позднее чуток проговорился. Не помню, что именно он сказал, кажется, что-то совершенно невинное. Ведь главный вывод того хмельного дня: все будет куда хуже, чем ожидаешь увидеть в самом страшном сне. Вернее, не ожидаешь. И так уже было худо. A fucking nightmare[17]. Мы на пороге новой эпохи. Безопасности скоро не найдешь вообще. В буквальном смысле. Вообще. В свое время эпоха Возрождения началась с пушки нового типа. С пушки, которая могла насквозь пробить крепостные стены. Эта пушка и положила конец миропорядку, который знали тогдашние люди. Власть сменилась драматически. За несколько десятилетий кончился тысячелетний статус-кво. И сейчас близится нечто подобное. Мы, современный мир, Западная Европа, Америка, частично Азия, — та самая крепость. Давненько играем главную роль. Но в обозримом будущем появится что-то, способное пробить стены этой крепости.